…в городе было светло. Пусть не горели уличные фонари, не лился свет из окон домов и витрин магазинов, но – непотушенные до конца пожары в зоне разрушения и странный желтоватый ореол над эпицентром взрыва освещали давно знакомые, но ставшие за несколько суток непривычными дома с выбитыми стеклами и сорванными балконами, пустынные улицы с почерневшими от ядерного огня деревьями, маленькие – одно название – площади с останками обгоревших машин и автобусов. А с неба, адской иллюминацией, на всё это смотрели какие-то совсем уж невероятные в здешних местах сполохи то ли далеких зарниц, то ли северного сияния.

При въезде в город Петрович предусмотрительно повел БМП, а за ним всю колонну автобусов по самому краю пострадавших районов. В душе он очень сочувствовал едущим на смену работягам, тем из автобусных окон кошмарное зрелище разрушенного города было видно отлично. У себя в боевой машине сержант приказал задраить герметично все люки, и старший из близнецов – Василий – вел машину по перископу, сильно сужающему угол зрения.

На помеченных гарью развалинах домов и рядом с ними не было видно ни одного человека, но – улицы оказались удивительно чистыми, ни разу БМП не наехал на кирпич, железобетонный обломок стены или балкона, не загораживали проезд и останки транспорта. Петрович успел рассмотреть в свой командирский перископ пару бульдозеров на перекрестках, убранных с проезжей части к полуразрушенным стенам домов, и понял, что работа на завалах и у поврежденных домов прекратилась недавно, видимо, только с наступлением темноты.

Пропетляв среди серьезных развалин, дорога привела автобусную колонну на уцелевшие улицы, где в домах стекла были выбиты только с одной стороны, да и то не на всех этажах, а кое-где в квартирах теплились огоньки керосиновых ламп и свечей. Неровный, слабый свет их давал надежду, что жизнь продолжается, что не все люди отсиживаются сейчас в бомбоубежищах и подвалах, ожидая помощи и спасения.

А ближе к заводу разрушенных и брошенных домов не осталось совсем, свет в окнах сделался привычным, даже люди на улицах начали появляться, правда, редко и одетые в защитные костюмы. И – наконец – заводские ворота, массивные, металлические, окрашенные темной охрой, они в свете маскировочных фар боевой машины показались каменными стенами фантастического рыцарского замка. А в длинном, приземистом здании заводской проходной, примыкавшей к воротам, трепетал слабенький керосиновый свет.