Во сне и наявц

Леж Юрий

Во сне и наяву…

Из цикла «Элои и морлоки»  

Когда в небольшую, беспощадно залитую осенним, пока все еще жарким солнцем, но отлично охлаждаемую сделанным в Китае японским кондиционером приемную неторопливо, по-хозяйски осматриваясь, вошли странно одетые, хмурые и будто пропитанные уличной пылью люди, секретарша Танюшка едва удержалась, чтобы в удивлении не разинуть маленький, симпатичный ротик. За долгие два с лишком года работы таких необычных посетителей перед кабинетом директора и одновременно хозяина небольшой, но крепкой фирмы по оказанию всевозможных услуг и продаже всего, что продается, она никогда не видела, хотя, помнится, доводилось ей повстречаться за это время и с самыми обыкновенными бандитами-рэкетирами: малость туповатыми, неповоротливыми громилами, больше напоминающими ожившие шкафы, чем людей, – бывали в гостях у шефа и громкоголосые, веселые без повода, вечно улыбающиеся иностранцы из дальних англоязычных стран, встречались среди посетителей шустрые, узкоглазые японцы и каменнолицые китайцы, как-то заглядывал даже натуральный негр – не какой-нибудь афроамериканец в широких штанах и серьгой в ухе или ливийский беженец из Парижа, а настоящий лоснящийся черной жирной кожей состоятельный вождь племени из Кении или Сомали – Танюшка не запомнила, да и не так важно это было. Но вот сейчас перед ней стояли четверо, одетых, будто на киносъемки – двое в распахнутых, грубых, серо-зеленых шинелях, из-под которых выглядывали старенькие заношенные, местами заштопанные френчи или гимнастерки, один – в черном бушлате, в бескозырке, в тельняшке, точь-в-точь – матрос-анархист из старинного кинофильма, а четвертый – в блестящей, черной кожанке, перепоясанной широким бурым ремнем, на котором солидно и демонстративно висела потертая, старая кобура с чем-то явно тяжелым внутри.

Несмотря на очень светло-русый цвет волос, блондинкой по духу Танюшка никогда не была, хотя частенько использовала приклеенный светловолосым девушкам ярлык недалеких глупышек для достижения своих, сугубо сиюминутных женских целей. И в подлинность нежданных гостей поверила сразу и безоговорочно, даже еще толком не рассмотрев их – очень уж реальными, земными и не театральными они были, несмотря на неожиданный ошеломляющий внешний вид. И поведение их говорило о том, что в приемной очутились не случайно заблудившиеся актеры, не приятели хозяина фирмы, решившие разыграть того по какому-то неведомому девушке случаю, а – именно те, кто имеет право любую дверь открывать без стука – хорошо, если не ногой! – везде чувствуя себя, как дома.

Подошедший ближе всех к замершей, будто завороженной секретарше высокий, сутуловатый мужчина лет тридцати с небольшим сдвинул на затылок помятый, выцветший картуз с треснувшим в уголке черным блестящим козырьком и неожиданно яркой красной звездочкой на месте когда-то гораздо большей кокарды, отер вспотевший лоб тыльной стороной ладони и улыбнулся ободряюще, мол, разве мы такие страшные или кусаемся без предупреждения?

– А где бы тут у тебя воды испить? – запросто спросил он у Танюшки с уверенностью давным-давно знакомого человека. – Жарко сегодня…

Голос мужчины показался секретарше усталым, но твердым и чем-то приятным, может быть, уверенностью в себе, может быть, отсутствием привычного среди окружающих девушку представителей противоположного пола стремления любой ценой привлечь её внимание к себе.