Говорят, что наша жизнь полосатая как зебра: одна полоска черная, другая белая. До недавних пор я была полностью солидарна с этим. Чередование светлых и не очень лет преследовало меня с завидной закономерностью, до некоторых событий, превративших полоски в странную мешанину, которая не поддавалась классификации ни по цвету, ни по геометрическим узорам.

Началось все одним прекрасным вечером, когда я устало брела домой с работы. Мое плечо оттягивала пляжная сумка, в которую был упакован ноутбук. На работе сломался компьютер, и мне пришлось целую неделю таскать за собой рабочий инструмент из дома. В свободной руке я держала прозрачный пакетик весом в полкило с сосисками, поздний обед и ужин для моей оголодавшей семьи. И заботила меня в этот момент только одна мысль: как добраться домой и не утонуть в грязи.

Наш семейный очаг находится в глубине слабо проходимого в ненастье частного сектора. Выходя из дома в дождливое осеннее (зимнее, весеннее и т. д.) утро, я постоянно ловлю себя на мысли, что моя нелюбовь к чиновникам родного города усиливается в зависимости от количества выпавших осадков. А возвращение темным вечером и вовсе ставит нелюбовь к власти на уровень мелкой ненависти: грязь, умноженная на отсутствие фонарей, сильно этому способствует.

Итак, я брела по темной улице, подслеповато пытаясь разглядеть хотя бы намек на дорогу.

Жирная грязь противно чавкала под ногами, пока я пыталась найти «тропу жизни». Такое название она получила не случайно, шаг влево или вправо с нее, и вот вы уже стоите почти по колено в грязи.

Этого гостя принесла с собой на крыльях большая черная туча. Она наползла из-за забора вязкой темной тушей, ослепила на мгновение яркой молнией, и когда первые крупные капли дождя глухо зашлепали по крыше навеса, он уже сидел за столом.

Долговязый, сутулый, худой, в каких-то бесформенных долгополых одеждах черного скучнейшего цвета с капюшоном, надвинутым по самые брови. Лицо, как у Бандераса в Зорро, в том смысле, что прикрыто черной шелковой маской. В остальном, конечно, не дотягивает. Все какое-то угластое, выпирающее: нос торчит вперед, прямо таки орлиный, зубы — даже затрудняюсь найти сравнение, как у нутрии, что ли. Такие же большие и оранжевые. Даже скулы, каким-то чудесным образом вспарывают черный шелк маски.

Да, я, пожалуй, с таким лицом тоже вечный траур носила, и масочка была бы кстати.

Нежданный гость повернул ко мне голову и прервал мои размышления мрачным взглядом. Я отвлеклась от натирания полотенцем рюмок и подошла к нему.

Глаза незнакомца сверкали нездоровым огнем и меня как дернули за язык, — Чай, кофе, аспирин?