Она ждала в высокой башне.

День заканчивался. Начинался другой. Она ждала.

Башня была белой, внизу, далеко-далеко, открывалось пространство меловых дюн и виднелось серое море.

Ее мир был серый, белый, в полутонах, сверкающий, без очертаний. Мир бестелесный и мир абстрактный. И она сама была белой, ее пенное платье, ее ноги, тонкие руки — все белое, как известковые холмы, разбегавшиеся по сторонам от моря. Но ее длинные волосы были красными, кроваво-красными, пурпурными, как извержение магмы из белого мрамора ее кожи. Она не смотрела на свои волосы; неосознанно она боялась их, хотя каждое утро и переплетала их в тугие косы.

Она ждала, и не так важно, почему она ждала, кого или зачем.