Многие говорят, что смерть — это пустота, что смерть — это тьма, сразу видно, что они ни разу не умирали. Джеймс Поттер мог сказать каждому, что смерть — это серость, бесконечность, которую нельзя изменить, которую нельзя измерить, в которой нечего делать, но где невозможно скучать. Такого понятия, как скука, здесь просто не существовало. Вместо него, был мир, мир и спокойствие, спокойствие и удовлетворенность, удовлетворенность отца, который отдал жизнь ради сына, и знал, что сын жив. Это было все, что он знал о том мире, где некогда жил, но этого хватало. Временами, до него доносился голос Лили, которая, похоже, как и он, плавала в этой серости, наслаждаясь таким же спокойствием… Тогда он ей отвечал, хотя беседой этот обмен назвать было трудно, их голоса, похоже, тратили много времени на то, чтобы достигнуть слушателя. Но это их не волновало, их ничего не волновало, терпения хватало, они никуда не спешили, у них было сколько угодно времени, если такое понятие вообще существует здесь. Это место можно было назвать раем, довольно странным, но все же раем…

Что–то изменилось; окружающая его приятная и спокойная серость стала словно неоднородной, впервые за все то время, что он тут провел. Нечто словно бы приближалось к нему, это было необычно, непривычно, но не волновало. Серость чуть отступила, и на освободившемся пространстве появилась человеческая фигура, не человек, а именно фигура.

— Здравствуй, Джеймс Поттер. — Голос нельзя было, как бы то ни было, охарактеризовать.

— Что ты? — Спокойствие начало пропадать, впервые за все это время, он ощутил волнение. Это чувство, от которого он успел отвыкнуть, было неожиданно приятным.

— Я посланник Высших Сил, но важно не это. Я здесь для того, чтобы дать тебе возможность увидеть своего сына.

Весь этот день Гарри не покидало ощущение, что что–то произойдет, что–то из ряда вон выходящее. Но, словно в насмешку над этим предчувствием, весь этот день все шло, что называется, так, как бывает лишь в мечтах, то есть без сучка, без задоринки. Они перенеслись на Лазурный Берег, где в свое удовольствие провели время. Они купались в уже успевшем разогреться море, отобедали в ресторанчике, для которого заранее припасли соответствующую валюту. У магии были многочисленные преимущества, о которых так сразу и не подумаешь, например, она избавляла от таких последствий пребывания на пляже, как слипшиеся от соли волосы и песок, забившийся во все мыслимые и немыслимые места. Тут можно посочувствовать маглам, у которых не было иного выхода, как принять душ, что не всегда и не везде возможно, а им… Пара заклятий, и все в порядке.

Когда они под вечер таки вернулись назад, Гарри успел забыть и глубоко закопать все свои предчувствия… А зря, они, как выяснилось, не лгали. Все началось, едва Сириус вошел в прихожую их встречать, уже по его лицу было видно, что что–то не так, Гарри сразу напрягся.

— Гарри… — Крестный, казалось, с трудом подбирал слова. — Там, в гостиной, тебя кое–кто ждет. И, пожалуйста, не торопись с действиями, когда увидишь их… Я уже проверял, каким бы невероятным это не казалось, это действительно они…

— Сириус, о ком ты? — Дженифер просто задала вопрос, пока Гарри соображал, что значат слова крестного.

— Вы мне вряд ли поверите, я сам себе не шибко верю, так это невероятно… Просто пойдемте, вы увидите, и Гарри, повторяю, не теряй голову, хотя есть от чего…

Все расселись по диванам и креслам, Гарри устроился и оглядел присутствующих, потом вздохнул и заговорил.

— Что же, полагаю, пришла пора поведать вам то, о чем вы так желаете знать… — Гарри повернулся к Лили и Джеймсу. — Но, честное слово, я так и не смог решить, как это рассказать и с чего начать. Поэтому, я думаю, стоит дать вам возможность задать вопросы, спросите то, что мучает вас больше всего, полагаю, так мы сдвинемся с мертвой точки.

— Как случилось, что ты пошел в Слизерин, почему? — Едва переглянувшись, хором спросили родители.

— Я ждал этого вопроса… Что ж, сперва у меня на то была простая причина, я ненавидел, я презирал Гриффиндор, да и два других факультета… То есть не сами факультеты, но в каждом из них были те, кого я ненавидел в то время всей душой, и я хорошо понимал, что, если я окажусь с ними под одной крышей, это добром не кончится… А потом, давным–давно Шляпа сказала мне, что мне там место, в тот раз я отказался, а нынче понимаю, что она была, как всегда, права. Полагаю, мой ответ лишь еще больше запутал, не так ли?

— Да, — просто ответила Лили. — Ты говоришь так, словно однажды был в Гриффиндоре…

Гарри не выходил из своей сокровищницы вот уже почти сутки, там он заперся почти сразу после того, как выяснил неприятную подробность, касающуюся времени пребывания его родителей в этом мире. Никто не сумел добиться от него подробностей его замысла, он никого не слушал, никому ничего не ответил, просто заперся там, куда никто бы не решился пройти, и начал что–то там творить. Остальные обитатели дома на площади Гриммо не находили себе места, особенно волновались родители Гарри. Сперва, они, более–менее придя в себя после всего, что они тут услышали, пожелали пойти сказать пару ласковых лично директору. Но тут же узнали, что, во–первых, он уже бывший директор, во–вторых, Гарри, похоже, остался удовлетворен его добровольной отставкой, и, в-третьих, что Сириус и Дженифер лягут костьми, но не выпустят их отсюда, не посоветовавшись с Гарри. Потом Джеймс и Лили собрались, было, пойти к нему поговорить, но Сириус им очень доступно объяснил, что тогда их придется собирать по кускам.

— Даже не думайте туда соваться! — Завопил он, едва к нему обратились с вопросом, где располагается Сокровищница Гарри. — На рождественских каникулах Пожиратели вломились к нам, и попытались туда проникнуть, после этого трупы пришлось убирать несколько часов!

— Это как это? Их сколько было? — Лили, которая считала, что уже ничто не способно ее удивить, поняла, что не права.

— А так, они сперва потеряли нескольких своих при попытке убрать его подарочки, но быстро поняли, что так не справятся и пустили вперед инферналов! Только и это им не помогло, в последствии выяснилось, что у них просто кончились инферналы, что и не удивительно, учитывая, что потом насчитали больше сотни этих оживших трупов, приведенных в полную негодность. В общем, лучше вам туда не ходить.

— Мерлин, — простонал Джеймс. — Гарри за эти годы совершил хоть что–нибудь, так сказать, свойственное детям?

Гарри первым оказался около окна, его чувства уже успели доложить ему, кто именно пожаловал к ним в гости, но ему не хотелось в это верить до того, как он увидит это глазами. Вся площадь Гриммо была забита дементорами, они подходили отовсюду, темные фигуры скользили по всем опустевшим улицам, что прилегали к площади. Маглы их, конечно, не видели, но ощущение всеобщего ужаса и отчаяния толкнуло их укрыться в своих домах и квартирах. И, странное дело, дементоры ими почти и не интересовались, хотя, прямо на глазах у Гарри, какой–то несчастный, не успевший укрыться, лишился души. Но эти твари совершенно не интересовались теми, кто заперся в домах, хотя им ничего не стоило открыть запертые двери и устроить жуткое пиршество… Все они целенаправленно стекались к их дому…

— Вот оно… — Севшим голосом проговорил Джеймс Поттер.

— Что они тут забыли? Министерство же их неплохо пощипало за последнее время, часть уже вернулась в Азкабан, хотя, как я понял, никакого договора заключено не было… Но что они делают здесь, да еще в таких огромных количествах?

— Высшие Силы…

— Ага, существа способные повернуть время вспять и вернуть жизнь мертвым используют дементоров для уничтожения того, что они сами и создали? — Прервал Гарри собственную мать. — Глупо, неправдоподобно. Нет, тут что–то другое, я уверен. Так, все к камину…