Многие, слыша слово «шпион», трепещут от страха. К трепету мы, шпионы, успели привыкнуть. Нам, шпионам, это даже нравится. «Шпион» — пишу я, регистрируясь в отелях, и с полным основанием рассчитываю увидеть страх на лицах нескольких администраторов или хотя бы одного.

Мы, шпионы, или Шпионы-с-большой-буквы, как мы гордо себя именуем, — особая раса. Нас никто не знает. Нас все боятся. Где мы живем? Нигде. Где мы сейчас? Повсюду. Порою сами не ведаем, где мы сейчас. Секретные приказы нам приходят с таких заоблачных высот, что мы зачастую не вправе знать свое местонахождение. Мой друг, точнее, коллега-шпион (у нас, шпионов, друзей нет) в секретной службе Венгрии считается одним из лучших. Как-то раз он провел целый месяц в Нью-Йорке, искренне веря, что находится в Виннипеге. Если такое случается с элитой, что говорить об остальных?

В общем, все нас боятся, потому что чувствуют (и не без оснований) наше могущество. Поэтому, невзирая на предрассудки, мы можем свободно путешествовать, останавливаться в лучших отелях и вращаться в любом обществе по своему усмотрению.

Приведу наглядный пример: месяц назад я приехал в один из крупнейших отелей Нью-Йорка. Не хочу подорвать репутацию заведения, поэтому назову его просто отель Б. Мы, шпионы, никогда не указываем названий отелей, в крайнем случае, только номера, известные лишь нам самим: 1, 2, 3.

Дежурный администратор объявил: свободных номеров нет, но я-то понимал: это всего-навсего отговорка. Подозревал ли администратор, что я шпион, сказать трудно. Для конспирации я вырядился в длинное пальто, высоко поднял воротник, а перед входом в отель наклеил угольно-черные усы и бороду.

Однажды, если не изменяет память, второго апреля 1917 года, я целый день ехал на поезде из родного захолустья в Нью-Йорк. Поезд подошел к Нью-Йорку, день подошел к концу, а я зачитался бессмертным романом Вашингтона Ирвинга о Папаше Никербокере и городишке, в котором тот некогда жил.

Не помню, откуда у меня эта книга. Изд

а

ли ее в Англии и, видимо, давным-давно: к форзацу была приклеена вырезка из какого-то старого журнала с описанием Нью-Йорка того времени.

Вскоре вместо романа — перед мысленным взором по-прежнему стояли Папаша Никербокер, Сонная Лощина и Тэрритаун — я стал читать журнальную статью. Читал я в полудреме: за окном стемнело, да и мерное покачивание вагона навевало мысли о прошлом.

«Невиданное развитие происходит ныне в городе Нью-Йорке, что в южной оконечности острова Манхэттен, — сообщалось в статье. — По нашим сведениям, в нем ныне проживает по меньшей мере двадцать тысяч душ. С моря, даже на расстоянии полутора миль город представляет собой великолепное зрелище благодаря множеству церковных шпилей, которые возвышаются над крышами домов и деревьями, придавая Нью-Йорку особую благообразность. Остров защищен пушками дальнобойностью четверть мили, которые отлично защищают гавань, а сразу за ними простирается прелестный Баттери-парк, где после утренней службы местные жители любят прогуливаться со своими женами».