Развод родителей разрушил уютный мир шестнадцатилетней школьницы. Не в силах простить предательство матери, полюбившей другого мужчину, и понять самоубийство отца, Виктория уходит из дома, чтобы начать собственную жизнь. Уговорив одноклассника Вадика, влюбленного в нее, она бросает школу и организует свой собственный бизнес. Она не сдается, когда Вадик выходит из игры и во всем мире нет ни одного человека, который мог бы ей помочь. Неожиданно в жизнь Виктории приходит новая любовь — Сергей. Их отношения складываются непросто, но именно собственные ошибки помогают ей понять предательство матери и поддержать ее в трудный момент. Это роман о вере в себя, силе воли и умении справляться с трудностями. Победив себя, свой страх перед жизнью, Виктория, несмотря на свой юный возраст, сумела достичь своей мечты.
ПРОЛОГ
Весеннее солнце заливает ярким светом наш московский, ничем непримечательный дворик, но в мои шесть лет окружающий мир кажется мне прекрасным. Мой дружок Вадик и я играем в салки. Я бегу со всех ног, его дыхание у меня за спиной, делаю над собой усилие, прибавляю скорость. Почти лечу, до сих пор к моей радости, — а у Вадика мне еще ни разу не удавалось выиграть, — он не может меня догнать. Вдруг, не заметив камня, я спотыкаюсь и падаю на асфальт. Воспользовавшись моим поражением, Вадик бьет меня ладошкой и с криком «осалил» отбегает в сторону. Мне больно вдвойне: и от разбитых в кровь коленок, и от проигрыша в такой важной игре, и больше всего от неожиданности. От обиды я уже готова зареветь, но вдруг передо мной возникает отец, до этого сидевший на скамейке и наблюдающий за нашей беготней. Он резко поднимает меня и ставит на ноги. Я вижу разорванные колготки, кровь на разбитых коленках и несносного Вадика, показывающего мне язык. Поднимаю полные слез глаза на папу, надеясь на сочувствие, но он спокойно говорит:
— Имя Виктория переводится как победа. Девочки с таким именем не имеют права плакать, они рождены, чтобы побеждать.
— Он никогда не догнал бы меня, если бы я не споткнулась, — уверенно говорю я, пиная камень ногой.
Соседка, проходящая мимо нас с дочерью, моей ровесницей, показывает ей на меня и говорит:
— Вот видишь, Ниночка, какая Вика умница: расшиблась и не плачет. А ты у меня все время ревешь!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Отречение
Глава 1
Мое детство можно назвать счастливым. Я выросла в дружной семье: мои родители, как мне тогда казалось, любили друг друга и баловали меня. Мне было позволено все или почти все в разумных пределах. Моя жизнь не была насыщена запретами вроде «не ходи туда» и «не делай этого», и я никогда не испытывала страха перед наказанием. У нас дома всегда было весело и моим друзьям нравилось приходить к нам в гости.
Я родилась и выросла в Москве. Мы жили на седьмом этаже старинного дома по Новодевичьему проезду. Из окон нашей четырехкомнатной квартиры открывался чудесный вид на Новодевичий монастырь и озеро.
Моя мама — известная пианистка, ей я обязана своим пониманием чудесного мира классической музыки. Мое детство прошло под музыку замечательных композиторов: Баха и Бетховена, Чайковского и Шопена; мне повезло, я могла слушать их часами, когда мама готовилась к концертам. Огромный черный рояль стоял в просторной гостиной, и я любила, устроившись в кресле, наблюдать, как мамины изящные руки порхают над клавишами, унося меня в мир грез, где я была самой лучшей, самой смелой и самой красивой.
Профессию отца я назвала бы экзотической. Ученый-зоолог, он не вылезал из командировок, изучая мир диких животных. Когда он был в отъезде, я ужасно скучала по нему и с нетерпением ожидала его рассказов.
Папа относился к маме, как к королеве, и это, конечно, ей льстило. Да и держалась она, как важная особа, начиная от поворота головы и царственной осанки до полного нежелания обременять себя хозяйственными делами. Когда папа уезжал — а он был прекрасным кулинаром — к нам приходила соседка, которая готовила и убирала. Но я не любила ее стряпню, поэтому рано начала экспериментировать у плиты сама. А мама, сидя на табурете с прямой спиной и легкой улыбкой, ела мои подгоревшие — я все время «висела» на телефоне, — слишком острые — любила экспериментировать с экзотическими специями, — кулинарные художества. Надо отдать маме должное, она ни разу не скривилась и всегда хвалила меня.
Глава 2
В тот день — по-весеннему теплый и солнечный — я медленно возвращалась домой из школы. От нехорошего предчувствия сердце тоскливо сжималось. В кустах весело чирикали живые взъерошенные воробьи, на асфальте перед домом две девочки в белых гольфах играли в классики. Пожалев о том, что выросла из детских забав, я поднялась пешком на седьмой этаж и нажала кнопку звонка. Дверь открыла мама. Против обыкновения, она встретила меня без улыбки, словно чужую.
— Ты как раз вовремя, — сказала она, не глядя мне в глаза, — Нам нужно поговорить.
Бросив в угол школьную потрепанную сумку, я прошлепала вслед за ней на кухню. На своем месте у окна сидел папа, показавшийся мне каким-то грустным.
— Привет! — я чмокнула его в щеку.
— Мама должна тебе кое-что рассказать, а я пойду, пройдусь, чтобы вам не мешать, — быстро сказал он, тоже пряча глаза.
Глава 3
Оставшиеся до каникул дни я провела как во сне: плохо осознавая окружающее и не испытывая никаких желаний. Я ходила в школу, но совершенно не понимала, что объясняли учителя, разговаривала с подругами, но не слышала, что мне рассказывали, много гуляла, но не замечала ни весны, ни пения птиц. К счастью, экзаменов в десятом классе не было, а все важные контрольные уже были написаны раньше, иначе не знаю, с какими отметками я бы закончила год. Мысли мои постоянно кружили вокруг предстоящего развода родителей, и я не могла заставить себя думать о другом. Никому из своих подруг я не рассказывала об этом, не хотела их жалости, поэтому в компании старалась играть себя прежнюю: жизнерадостную и веселую. Единственным, кто знал все, был мой друг, Вадик, который вырос без отца.
В нашей компании Вадим пользовался заслуженным авторитетом, он не был маменькиным сынком, несмотря на свое уважительное отношение к матери, хорошо учился, но не стал любимчиком учителей, часто выдумывал смешные проделки, но не был хулиганом, короче он был нормальным приятным парнем, с которым было интересно дружить. С девочками он не встречался, как-то очень вежливо давая им понять, что женский пол его не интересует. Исключение составляла я, мы дружили с детского сада, потом учились в одном классе, поэтому общались, не обращая внимания на разницу полов. Я рассказывала ему о своих романах, он давал мне ценные советы, утешал, когда я была расстроена, смеялся над моими ухажерами и говорил, что никогда не влюбится в меня даже при полном истреблении женского населения. Так что мы действительно дружили, и нам не было дела до косых взглядов одноклассников.
Но прежние забавы стали казаться мне пустыми, и я стала больше времени проводить вдвоем с Вадиком. С ним мне не надо было притворяться, и я могла сколько угодно жаловаться и грустить. Мы садились в троллейбус и уезжали в центр. Раньше в выходные мы с папой много гуляли, он хорошо знал историю Москвы и во время наших прогулок всегда рассказывал мне что-нибудь интересное.
Теперь, уподобившись отцу, я рассказывала Вадику об улицах, домах и церквях. Он внимательно слушал меня, только больше смотрел на меня чем на то, о чем шла речь. Вероятно ему нравилось быть со мной и, если бы я его тогда поцеловала, наша дружба бы закончилась. Но меня вполне устраивали именно такие отношения, и я не торопила события.
Глава 4
Утром я встала с хорошим настроением, у меня был план, и я была готова к его осуществлению. На улице серо и дождливо, купола Новодевичьего затянуты пеленой тумана, но после череды погожих и теплых дней я восприняла перемену погоды как добрый знак. Я зашла к маме в спальню, как все творческие люди она поздно вставала, и присела на краешек кровати.
— Мамуль, проснись, — я потрясла ее за плечо.
Мама открыла заспанные глаза и удивленно посмотрела на меня. Ее утренний сон раньше был священным для нас: мы с папой ходили на цыпочках, чтобы ее не разбудить.
— Ты сегодня выступаешь?
— Сегодня…. Ах да, в консерватории.
Глава 5
Утро было солнечным, я выбежала босиком на балкон, радуясь, что погода не обманула моих ожиданий. Я посмотрела вниз — школьники с портфелями уныло плелись в школу.
«Как хорошо, что меня это больше не касается», — подумала я. Наскоро перекусив, в джинсах и кроссовках, я выскочила на улицу и почти бегом направилась к метро. Мне было немного страшно, что мама проснется, прочитает письмо и вернет меня, но опасность пришла с другой стороны — навстречу мне шел Вадик. Спрятаться было некуда, поэтому я вздернула подбородок, намереваясь холодно поздороваться. Никакие Вадики больше не беспокоили меня.
— Куда это ты собралась? — придержал он меня за локоть, полностью проигнорировав мое ледяное приветствие.
«Ну зачем же я вышла в то время, когда все идут в школу?» — с тоской подумала я, не отвечая на вопрос.
— Так куда же ты так рано, и в джинсах, и с такой большой сумкой? Что у тебя там? Неужели учебники? Наверно ты запаслась на весь класс? — издевался он.
