— Великолепное начало дня! — мрачно сказала я, выныривая из вонючего омута, только что, возможно, спасшего мне жизнь. — Просто нет слов! А ведь как замечательно все начиналось…

Сплюнув с губ жидкую грязь, я наскоро огляделась и, убедившись, что весело побулькивающая, местами прикрытая ковром из какого-то местного аналога ряски жижа простирается далеко во все стороны, тихо ругнулась.

— Нет, ну это надо?! Все было так хорошо… — приметив вдалеке островок из чахлых кустиков, под которыми наверняка должно было отыскаться какое-то подобие суши, я решительно поплыла в ту сторону, продираясь сквозь заросли ряски. — Красивый дворец, чудесный сад, любимый мужчина на троне… и — на тебе! Я опять в луже! Причем в буквальном смысле слова!

Я раздраженно дрыгнула ногами, стряхивая новомодные туфли на шпильках, чтобы не мешали плыть. Посетовала на путающееся в ногах платье, внезапно превратившееся в нешуточную обузу, но снимать его в вязкой каше, которую смело можно было назвать болотом, не рискнула — вдруг, пока буду копошиться, окончательно запутаюсь в оборках и утопну? Я, можно сказать, только жить начинаю. И было бы обидно лишиться честно заслуженных благ из-за каких-то промокших тряпок.

— Тьфу! — громко выразила я свое возмущение, усиленно подгребая в сторону гипотетического островка. Болото в ответ утробно булькнуло и выплюнуло из своих недр большой воздушный пузырь, который, как следовало ожидать, лопнул точнехонько у меня перед носом, щедро обдав окрестности мерзко воняющим содержимым подозрительного буровато-коричневого цвета. Не берусь, конечно, судить о химическом составе данной субстанции, но, судя по мощному амбре, от которого мухи дохли на лету, лучше бы мне этого и дальше не знать: если всякий раз стремиться выяснить, чем именно тебя облили, никаких нервов не хватит.

Двумя днями раньше.

— …Что ж, на этом считаю очередную лекцию законченной. Благодарю вас за внимание, господа и леди. А теперь позвольте откланяться… — чопорно возвестил с кафедры невысокий сухощавый старичок, а затем действительно отвесил полупустому залу скупой поклон. Который утомленная аудитория, впрочем, совершенно не оценила и моментально зашумела, радуясь окончанию нудного до зевоты двухчасового занятия.

Застывший у кафедры лектор с достоинством дождался, пока галдящие слушатели торопливо выйдут, увлеченно переговариваясь и громко смеясь над какой-то шуткой. Величаво кивнул нескольким молодым людям в темно-синим балахонам, решившимся поблагодарить его за предоставленную информацию. Старательно сделал вид, что не заметил у них отсутствия обязательных для большинства остальных предметов конспектов. С высоко поднятой головой простоял на своем месте до тех пор, пока зал окончательно не опустел. И только потом с тяжелым, совсем уж стариковским вздохом позволил себе сгорбиться и так же тяжело опустился на единственный стул, спинкой которого воспользовался, как костылем, чтобы не так сильно напрягать больные колени.

Бесшумно поднявшись со своего места, расположенного в самом дальней конце первого ряда скамей, я так быстро подошла и, деликатно коснувшись его плеча, тихо сказала: