Он снова был в душном подвале. Снова неподвижной колодой лежал на шершавом столе и мертво смотрел в низкий каменный потолок, где под самым верхом тускло мерцал крохотный магический огонек. От этого огонька немного тепла, он не был ярким или слишком сильным, но когда ты не можешь шевельнуть даже веками, этот мягкий свет больно бьет по глазам.

Он не знал, сколько прошло времени. Не видел ничего, кроме повисшего над головой зеленоватого шарика, сотворенного исконной магией Темного Леса. Не помнил, кто он и откуда, но точно знал, что все еще жив. И еще лучше знал, что это ненадолго.

Он не был привязан. Совсем нет. На него не накинули цепи, не надели колодки, ничем не ограничили свободу, кроме того, что набросили сверху плотную сеть охраняющих заклятий и, тем самым, лишили всякой возможности пошевелиться.

Его залитая алыми потеками грудь вздымается уже не так часто, как раньше. Воздух душный, застоявшийся, сырой. Неприятно пахнет подземельем. Дышится с большим трудом, но не потому, что сводящая с ума боль куда-то исчезла, а оттого, что сверху невыносимой тяжестью давит крохотное, изящное, тускло поблескивающее тончайшей гравировкой кольцо с крупным зеленым камнем посередине. Такое маленькое, красивое, но оно прижимает к столу, словно могильная плита, лишает воли, забирает разум, мешает сопротивляться.

Если бы он мог приподнять голову, то непременно узнал бы один из родовых перстней эльфов: грозно оскалившийся Дракон, держащий в пасти потрясающей чистоты изумруд, был действительно неповторим. Невозможно перепутать. Но он не мог видеть и поэтому не мог знать. Просто чувствовал, как чуют порой дикие звери, что в этом перстне таится огромная мощь, и боялся ее.

— У-У-У-Б-Ь-Ю-Ю-Ю!!! — бешено взревел на все округу чьей-то сочный бас. Крохотная дверь кузни с отчаянным скрипом отлетела в сторону и смачно ударилась о стену, едва не разлетевшись при этом на мелкие щепки. — ГДЕ ОНИ?!! ГДЕ ЭТИ МЕРЗАВЦЫ?!!! КАК ОПЯТЬ ПОСМЕЛИ…?!!

Крикун замер на пороге и яростно выдохнул, обводя налитыми кровью глазами опасливо попятившихся молодых Стражей, столпившихся вокруг импровизированного полигона, как зеваки — вокруг шатра бродящих артистов.

Стояло раннее утро. Вернее, не совсем утро, потому что заря еще только-только позолотила верхушки Сторожевых башен и ненавязчиво осветила переполненный до отказа двор, на котором чуть ли не с ночи было непривычно многолюдно. Как правило, молодняк выбирался на занятия гораздо позже, ближе к полудню, особенно после столь трудных суток, какие довелось пережить накануне. Но сегодня они отчего-то позабыли про вчерашние тревоги, словно восторженная ребятня, столпились возле многочисленных тумб и обломков стен, некогда сооруженных специально для тренировок. И, одинаково неудобно задрав головы, внимательно следили за двумя шустрыми Гончими, пытавшимися уже который час загнать Темного эльфа в тупик.

Никто не знал, с чего началась эта история. Не задумывался, каким именно образом на полигоне вдруг столкнулись Шранк, Адвик и этот странный эльф, который буквально вчера продемонстрировал силу истинного Хранителя Знаний и заставил всех неприлично разинуть рты. Не понимали, почему он все еще не использует магию, а упорно отражает бесконечный град сыплющихся со всех сторон ударов исключительно своими родовыми клинками (которые, кстати, тоже были невероятно хороши!). Но, самое главное, никто и подумать не мог, что он сможет устоять против слаженной команды Гончих, которые мало кому уступали в скорости и умении сражаться стаей. Причем, устоит против лучшей, без преувеличения, пары (исключая Белика и Траш, конечно), когда обычно и одного из них хватало, чтобы надежно одержать верх! А этот ушастый не то, что держался, но и, судя по всему, уже не раз серьезно приложил Адвика, заставив строптивого парня действовать непривычно осторожно и с опаской посматривать за изящными руками, в которых, как оказалось, таилась неимоверная сила.

Правда, Шранка Таррэну достать так и не удалось — тот был слишком подвижен и ловок. Прекрасно владел мечом, имел потрясающую интуицию, позволявшую ему уворачиваться в самый последний момент даже от сверхбыстрого остроухого. А еще — превосходно знал эти коварные разноуровневые тумбы, на которых явно провел не один год. Плюс, его молодой напарник все время был наготове, заставляя держать ухо востро: юный парнишка, хоть и успел словить пару тяжелых оплеух, все же ни разу не свалился вниз и не коснулся ногами земли, что по условиям поединка приравнивалось к поражению. Более того, крепкий удар Перворожденного перенес довольно стойко (даже не скривился) и, что похвально, почти не разозлился. Почти — потому, что был довольно молод и совсем не желал портить репутацию непобедимой стаи. И потому, что повторный шлепок раскрытой ладонью был весьма обидным. Но даже сейчас, заметно морщась при попытке опереться на правую ногу и едва удерживаясь от желания растереть онемевшее плечо, он не выпустил меча, не сдался, не потерял головы и уже в который раз приготовился провести атаку.