Грибные светильники мягко освещали лабораторию — просторное помещение без окон, разделенное надвое ширмой-перегородкой. За этой ширмой стояли в ряд пять больших алхимических инкубаторов, заполненных мутной жидкостью, в которой плавали существа, вида весьма необычного, не сказать страшного. Химеры.

Первая вполне напоминала человека, но человека с четырьмя суставчатыми ногами, скорпионьим хвостом и рогами на голове. Вторая химера больше походила на летучую мышь с человеческой головой на короткой массивной шее и шестью длинными гибкими щупальцами, растущими чуть пониже рук-крыльев. Третья химера была похожа на крылатого чешуйчатого волка, четвертая представляла собой странную помесь крокодила и льва, пятую вполне можно было принять за гусеницу-переростка у которой отчего-то выросли две дополнительные головы с узкими зубастыми пастями.

Эти химеры еще не были полностью завершены. Хотя их тела почти окончательно сформировались, разуму еще только предстояло развиться. Впрочем, истинно разумными они не станут никогда — их создателю нужны были бездумные исполнители его воли, не более того. Верные слуги, для которых будет иметь значение одно — приказ их повелителя. Ну а пока они мирно плавали в амниотической жидкости, дожидаясь того часа, когда их сочтут готовыми и выпустят из стеклянного плена.

Однако у алхимика — создателя этих химер, который был сейчас занят расчетами в другой части комнаты-лаборатории, — был и другой, куда более важный проект, предполагавший создание по-настоящему разумной химеры. Иначе нельзя — цель, для которой она задумывалась, требовала творческого подхода, свойственного только разумным существам. Так что разум этой химере очень даже понадобится. Как и устойчивость к магии. Как и способность манипулировать собственным фенотипом.

Ах, как поджимает время! Нужно торопиться — химера растет и развивается. Если не успеть вовремя скорректировать ее развитие, можно получить совсем не тот результат, какой хотелось бы. Увы, в этом случае на скорость роста химеры можно влиять лишь отчасти — выбранное, так сказать, оборудование накладывало жесткие ограничения. Приходится торопиться, тратить ночи на расчет генетических итераторов, на составление генетических катализаторов, на анализ результатов.

Джай резко подался влево, в последний момент избежав удара когтистой лапы. Тут же ударил сам, но меч, со свистом располосовав воздух, лишь срезал клок серой шерсти. Оборотень отпрянул назад, зарычав и обнажив в оскале острые желтые клыки. Джай, не давая зверю опомниться, полез в атаку и нанес три молниеносных удара. Два цели не достигли — волколак был быстр и уклонился от них, хоть и не без труда, но в третий раз острие меча задело-таки шею оборотня.

«Ну, теперь держись!»

Сама по себе рана была пустяковой — царапина, не более того. Говорить не о чем. Боль? В горячке схватки оборотень и не почувствовал ее. Но стоило в воздухе запахнуть кровью, собственной кровью оборотня, как тот пришел в совершенную ярость. Первый признак того, что Джай пришел на этот дровяной склад не просто так.

«Разумеется, я не ошибся. Если он так реагирует на запах крови, значит, он не может контролировать своего зверя».

Оборотень яростно кинулся на Джая, норовя вцепиться в горло. Этот натиск был страшен, и, несмотря на то, что рыцарь не уступал зверю ни в скорости, ни в силе, ни в ловкости, ему с трудом удалось защититься. В последний момент он успел перехватить оборотня за передние лапы, перекинуть через себя и отбросить прочь, но и сам не смог удержаться на ногах, упал и сильно ударился левым боком о земляной пол.