Началось все с невиданной ранее болезни. Люди умирали пачками, сначала их закапывали, потом пришлось собирать в кучи и просто сжигать. Трупов было на столько много что к их утилизации были привлечены все жители нашего не маленького города. Все в обязательном порядке с раннего утра шли собирать их по канавам, улицам и квартирам. Город само собой в первые же дни оцепили и запретили как въезд, так и выезд из него. По телевизору в новостях нам толком ничего не объясняли, везде говорилось лишь что город закрыт на карантин дабы подавить вспышку эпидемии быстро и не пустить заразу за периметр. Но я ни разу не видел чтобы кто то что то подавлял. Никто из врачей даже не заикался про вакцину, они лишь пытались продлить жизнь зараженным или укоротить ее в случае если пациент переживал крайнюю стадию болезни и прибывал в агонии. Само собой врачей не хватало и они так же периодически погибали не смотря на респираторы и прочую защиту. А пополнения в их рядах высшие инстанции явно не планировали. Без всякой помощи из вне город постепенно погибал и за всем этим явно наблюдали - над нашими несчастными головами посменно дежурили вертолеты и с них явно велась видеосъемка.

Болезнь протекала так: Сначала зараженный не с того ни с сего падал и засыпал прямо на ходу. Вот шел человек, разговаривал с кем то или просто спешил куда-то и тут - бац и упал на ровном месте. И уснул на срок от трех до восьми суток. При пробуждении всех мучили ужасные головные боли, у кого то потом отнимались ноги, кто-то терял дар речи, а кто-то просто превращался в обездвиженный овощ с широко распахнутыми глазами. Как правило еще через сутки они начинали гнить изнутри...Еще через трое-четверо суток человек погибал. Но самое интересное и не понятное в этой заразе было то, что кто то заражался мгновенно, а кто то (как я например или мой отец или Ислам) уже больше месяца собирает этих погибших без какой либо хим. защиты, да даже без респираторов и хоть бы хны. Хотя все мы дышим одним воздухом и пьем одну и ту же воду, а на меня так вообще как-то раз из шкафа в одной из квартир, где мы санитарили выпал полуразложившийся труп. Меня всего забрызгало его сгнившими внутренностями и я как щас помню как мое лицо соприкоснулось с его холодной, мягкой плотью. Поначалу боялся. Сильно. Даже провел несколько дней с медиками под предлогом добровольной помощи, но ничего не произошло. Ни со мной ни с еще сотней таких же как я людей.

В какой-то момент мы отметили, что трупов становится все меньше, нам приходилось все дальше удаляться от дома и среди тел все реже и реже попадались свежие. Сначала мы лелеяли надежду, что вирус отступает, но потом поняли, что склонные к этой болячке люди просто все по вывелись и остались только мы - не поддающиеся заражению индивиды.

И тогда началось...

На улицах города стали появляться какие-то странные существа.

 Я сижу на краю крыши, теплый летний ветерок приятно обдувает меня, играется с моими длинными волосами, развивая их... Кончился еще один полный кровавого кала день и я просто смотрю на закат, пытаюсь отдохнуть и прогнать из своего сознания ужасные, тошнотворные эпизоды ставшие теперь обыденностью и неотъемлемой частью моей жизни... Сзади громко поскребывая ногами подошел Ислам. Тоже уставший и так же как и я пришедший насладиться видом безмятежного неба и тишиной... Я уже давно знаю Ислама, он мой друг. Мы с самого детского сада вместе, потом учились вместе в одном классе, пока не началось вот это... Нам обоим по 16 лет и мы оба только недавно осознали всю ничтожность самих себя. Если бы не мой отец, то наверно мы бы еще в первые дни, когда началась паника погибли под ногами несущихся к закрытом выезду людей или от рук мародеров. Отец за нами всегда присматривал и оставлял одних только тут, на крыше, в относительной безопасности. Все остальное время мы находимся под его неусыпным надзором. К Исламу, у которого из родни была только скончавшаяся на днях бабушка, он относится, так же как и ко мне, с той же заботой и добротой.

У меня отличный во всех отношениях отец. Он справедливый, в меру и только по делу строгий, он никогда не ругается матом и учит нас с Исламом стрелять из стащенного с какого-то склада оружия.

И мы учимся. И преуспеваем в этом. Я постоянно ношу с собой ПМ и уже полностью освоил его механизм, умею чистить и все прочее. В общем если надо будет по какой-то причине вступить в бой, я на сто процентов уверен, что не растеряюсь и сразу открою огонь. Правда, с меткостью еще плоховато, но я учусь. У Ислама точно такой же ПМ, но стреляет он, почему то лучше меня. Иногда это страшно злит.

Сзади раздался пронзительный свист - это отец просунул голову в люк и зовет нас. Все втроем мы спустились в квартиру на пятом этаже и уселись прямо под тем же местом где сидели на крыше. У окна на кухне. Въехали мы сюда совсем недавно, по решению отца. Он считает, что тут безопаснее всего ну и решающим аргументом в пользу именно этой квартиры послужило еще то, что тут не было трупов. Ни одного. За несколько дней мы натаскали сюда всякой еды и недостающей мебели из соседних квартир, а отец притащил со склада РПК с двумя боекомплектами и как бы невзначай поставил в конец коридора прямо напротив входной двери. Не санкционированное прикосновение или даже взгляд в сторону этой грозной железяки карался суровым поджопником.

Жилось нам тут хорошо. Когда собирать трупы перестало быть необходимостью, мы почти перестали выходить из квартиры и больше не возвращались на старые места жительства. Засели тут и нас никто не беспокоил. Отец не показывал это место никому из других выживших и нам запретил, сказав, что опасается прихода мародеров. Вокруг не было ни единой души, только изредка мы видели из окна как далеко внизу мелкими группами, куда-то по своим выживальчищеским делам спешат люди.