Я очень и очень жалею, что когда был маленьким, не знал детских книг английского писателя Клайва Льюиса. Мне кажется, что дети, кому читают эти книжки перед сном, потом обязательно должны становиться лучше, а, следовательно, добрее. Еще мне кажется, что тому, кто знает и помнит героев книг Льюиса, сделать зло человеку или животному очень трудно. Скоро вы и сами в этом убедитесь.

Кое-кто может на меня зашикать, и все же скажу: на мой взгляд, Клайв Льюис один из самых интересных писателей, из тех многих, кого я прочитал в своей жизни. Книг написал он много, больше сорока, а среди них семь – специально для детей. Для детей Льюис придумал страну Нарнию, где грустные тамошние звери, в отличие от грустных зверей реальных стран, между собой разговаривают. Вы скажете – подумаешь! Во многих сказках звери разговаривают. Да, это правда. Но приглядитесь, прислушайтесь к зверям Льюиса. Если б вы знали, как часто мудры их речи… Ах, простите, вы ведь это скоро узнаете. Можно сказать, что детские истории Льюиса – сказки, и все же они какие-то не просто сами по себе сказки. Клайв Льюис все время на что-то намекает, подмигивает, делает глаза, то страшные, то веселые. На что же он намекает… Может быть, вы сами догадаетесь «на что», и напишете нам?

Клайв Стейплз Льюис был не просто писателем, а еще профессором двух самых знаменитых в мире университетов – Оксфордского и Кембриджского. Он писал книги исторические, богословские, литературоведческие. По некоторым из них до сих пор учатся студенты университетов. Вот такой страшно ученый, а взял и написал книги для детей. Я иногда думаю, почему это книги для детей часто пишут люди серьезные, ученые, умные. И прихожу к выводу: ведь глупый посчитает глупостью писать книги для детей. А если и напишет, то читать их дети наверняка не будут. Ведь дети народ серьезный, мудрый, веселый и писать для них может писатель только с такими же качествами. Таким вот и был Клайв Льюис. Недаром он хорошо понимал слова Иисуса Христа, обращенные к людям: «Будьте как дети». Он знал, что Иисус хотел видеть людей открытыми, непосредственными, веселыми. Первую повесть из детской серии «Нарния» – «Лев, колдунья и платяной шкаф» напечатало в Москве в 1978 году издательство «Детская литература». А теперь мы вот решили продолжить это чудесное начало и спустя десять лет выпускаем две другие книги из этой серии. Согласитесь, названия их радуют сердце: «Племянник чародея» и «Серебряное кресло». Вообще-то они следуют в этой детской серии третьей и четвертой по счету. Да нет, мы знаем арифметику, просто переводы этих книг пришли из России раньше других. Но не расстраивайтесь, каждая из этой серии книг совершенно понятна даже когда читаешь не по порядку. А вообще, мы наметили выпустить все детские книги К.С.Льюиса.

С Льюисом знакомы взрослые и дети во многих частях света. Его любили тысячи, а может сотни тысяч людей. Из его книг видно, что и он отвечал на это любовью. Его книги наполнены чудесными библейскими символами, значениями, созвучиями. Вот хотя бы первая пришедшая на память строчка: «О дети Адама, как умеете вы защищаться от всего, что может принести вам добро!»

Какую бы книгу Льюиса вы ни взяли, особенно детскую, вы почувствуете под ее строчками подземный ручей, наполненный состраданием к ближнему, которое еще зовется любовью. Вы можете разглядеть источник, из которого вытекает ручей Сострадания. Источник этот – Христос. Ручей омывает человеческие сердца и души, и они оживляют, цветут, приносят удивительные плоды. Все это по-гречески называется агапе, на иврите – ахоб, ахава – Любовь Бога, Любовь Христа, Который сам есть ничто иное, как Любовь.

Повесть эта о том, что случилось, когда твой дедушка был еще маленьким. Ее очень важно прочесть, чтобы понять, как возникла связь между нашим миром и Нарнией.

В те дни на Бейкер-стрит еще жил Шерлок Холмс, а патер Браун еще не расследовал преступлений. В те дни мальчикам приходилось каждый день носить накрахмаленный белый воротничок, а школы по большей части были еще противней, чем сейчас. Но зато еда была лучше, а уж про сласти и говорить нечего, такие они были дешевые и вкусные. И в те самые дни жила в Лондоне девочка по имени Полли Пламмер.

Жила она в одном из тех домов, что стоят друг к другу вплотную. Как-то утром вышла она в крошечный сад эа своим домом, и ее позвал, вскарабкавшись на изгородь, мальчик иэ соседнего садика. Полли удивилась, потому что до сих пор в этом доме не было никаких детей. Там жили мисс и мистер Кеттерли, одна – старая дева, другой – старый холостяк. Так что Полли глядела на мальчика с большим любопытством. Лицо у него было страшно перепачкано, будто сн сначала копался в земле, потом плакал, потом утирал его рукой. Примерно так, надо сказать, оно и было.

– Привет, мальчик, – сказала Полли.

– Привет, – ответил мальчик. – Тебя как зовут?

Случилось это так неожиданно, и так походило на страшный сон, что Дигори вскрикнул. Дядя Эндрью, зажимая ему рот рукой, прошипел: «Не смей!», и прибавил помягче: «Твоя мама услышит. Ей волноваться опасно».

Дигори потом говорил, что его просто затошнило от такой подлой уловки. Но кричать он, конечно, больше не стал.

– То-то же! – сказал дядя. – Ничего не поделаешь, всякий бы поразился. Я и сам удивлялся вчера, когда исчезла морская свинка.

– Так это вы кричали? – спросил Дигори.

– Ах, ты слышал! Ты что, следишь за мною?

Дядя Эндрью немедленно исчез вместе со своим кабинетом. На минуту все смешалось, а потом Дигори увидел под собой тьму, а наверху – ласковый зеленый свет. Сам он ни на чем не стоял, не сидел и не лежал, ничто его не касалось, и он подумал: «Наверное, я в воде… нет, под водою…» Не успев испугаться, он вдруг вырвался головою вперед на мягкую траву, окаймлявшую небольшой пруд.

Поднявшись на ноги, он заметил, что ничуть не задыхается, и воздуха ртом не хватает. Странно – он ведь вроде бы только что был под водой! Одежда его была суха. Пруд – крошечный, словно лужа, всего метра три в поперечнике, находился в лесной чаще. На деревьях, стоящих сплошь, было столько листьев, что неба Дигори не видел – вниз падал только зеленый свет. Однако наверху, должно быть, сияло солнце, потому что даже пройдя сквозь листву, свет оставался радостным и теплым. Стояла невообразимая тишина – ни птиц, ни насекомых, ни зверьков, ни ветра, – и казалось, что слышишь, как растут деревья. Прудов было много – Дигори видел не меньше десятка, – и деревья словно пили воду корнями. Лес казался исполненным жизни, и Дигори, рассказывая о нем впоследствии, говорил: «Он был такой свежий, он просто дышал, ну… прямо как свежий сливовый пирог».

Как ни странно, Дигори почти забыл, зачем он сюда явился. Он не думал ни о дяде, ни о Полли, ни даже о маме. Он не боялся, не беспокоился, не мучился любопытством. И если б его спросили, откуда он явился, он бы ответил, что всегда жил в этом лесу. Он и впрямь чувствовал, что родился здесь, и никогда не скучал, хотя в лесу никогда ничего и не происходило. «Там никаких событий не бывает, – рассказывал он после, – ничего нет, только деревья растут, и все».

Постояв, он наконец увидел неподалеку лежащую в траве девочку. Глаза у нее были закрыты, но не совсем, словно она просыпалась. Покуда он глядел на девочку, она раскрыла глаза и стала смотреть на него, а потом проговорила сонным голосом:

– Кажется, я тебя где-то встречала.

На сей раз волшебство подействовало. Пролетев сначала сквозь воду, а потом через тьму, они увидали непонятные очертания каких-то предметов. Ноги их ощутили твердую поверхность, расплывчатая мгла сменилась четкими линиями, и Дигори воскликнул:

– Ничего себе местечко!

– Страшно противное, – вздрогнула Полли.

Первым делом они заметили свет, непохожий ни на солнечный, ни на газовый, ни на пламя свечей – вообще ни на что не похожий. Был он тусклый, мрачный, багряно-бурый, очень ровный. Стояли дети на мостовой среди каких-то зданий, может быть – на мощеном внутреннем дворе. Небо над ними было темно-синим, почти черным, и они не могли понять, откуда идет свет.

– Экая странная погода, – сказал Дигори.

Милая Люси!

Я написал эту историю для тебя, но когда я принимался за нее, я еще не понимал, что девочки растут быстрее, чем пишутся книги.

И вот теперь ты уже слишком большая для сказок, а к тому времени, когда эту сказку напечатают и выпустят в свет, станешь еще старше. Но когда-нибудь ты дорастешь до такого дня, когда вновь начнешь читать сказки. Тогда ты снимешь эту книжечку с верхней полки, стряхнешь с нее пыль, а потом скажешь мне, что ты о ней думаешь. Возможно, к тому времени я так состарюсь, что не услышу и не пойму ни слова, но и тогда я по-прежнему буду любящим тебя крестным.

Жили-были на свете четверо ребят, их звали Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. В этой книжке рассказывается о том, что приключилось с ними во время войны, когда их вывезли из Лондона, чтобы они не пострадали из-за воздушных налетов. Их отправили к старику профессору, который жил в самом центре Англии, в десяти милях от ближайшей почты. У него никогда не было жены, и он жил в очень большом доме с экономкой по имени миссис Макриди и тремя служанками – Айви, Маргарет и Бетти (но они почти совсем не принимали участия в нашей истории). Профессор был старый-престарый, с взлохмаченными седыми волосами и взлохмаченной седой бородой чуть не до самых глаз. Вскоре ребята его полюбили, но в первый вечер, когда он вышел им навстречу к парадным дверям, он показался им очень чудным. Люси (самая младшая) даже немного его испугалась, а Эдмунд (следующий за Люси по возрасту) с трудом удержался от смеха – ему пришлось сделать вид, что он сморкается.

Когда они в тот вечер пожелали профессору спокойной ночи и поднялись наверх, в спальни, мальчики зашли в комнату девочек, чтобы поболтать обо всем, что они увидели за день.

– Нам здорово повезло, это факт, – сказал Питер. – Ну и заживем мы здесь! Сможем делать все, что душе угодно. Этот дедуля и слова нам не скажет.

– По-моему, он просто прелесть, – сказала Сьюзен.

– Замолчи! – сказал Эдмунд. Он устал, хотя делал вид, что нисколечко, а когда он уставал, он всегда был не в духе. – Перестань так говорить.

– Здравствуйте, – сказала Люси. Но фавн был очень занят – он подбирал свои пакеты – и ничего ей не ответил. Собрав их все до единого, он поклонился Люси.

– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал фавн. – Простите… я не хочу быть чересчур любопытным… но я не ошибаюсь, вы – дочь Евы?

– Меня зовут Люси, – сказала она, не совсем понимая, что фавн имеет в виду.

– Но вы… простите меня… вы… как это называется… девочка? – спросил фавн.

– Конечно, я девочка, – сказала Люси.

Люси выбежала из пустой комнаты в коридор, где были все остальные.

– Все в порядке, – повторила она. – Я вернулась.

– О чем ты говоришь? – спросила Сьюзен. – Ничего не понимаю.

– Как о чем? – удивленно сказала Люси. – Разве вы не беспокоились, куда я пропала?

– Так ты пряталась, да? – сказал Питер. – Бедняжка Лу спряталась, и никто этого не заметил! В следующий раз прячься подольше, если хочешь, чтобы тебя начали искать.

– Какой ты породы? – снова спросила Колдунья. – Ты что – переросший карлик, который обрезал бороду?

– Нет, ваше величество. У меня еще нет бороды. Я – мальчик.

– Мальчик! – воскликнула Колдунья. – Ты хочешь сказать, ты – сын Адама?

Эдмунд стоял не двигаясь и молчал. К этому времени в голове у него был такой ералаш, что он не понял вопроса королевы.

– Я вижу, что ты – олух, кем бы ты ни был еще, – промолвила королева. – Отвечай мне наконец, пока у меня не лопнуло терпение. Ты – Человек?