9 мая 1922 года мистер Генри Лоренц, житель поселка Плезантдеил провинции Саскачеван, подоил коров, задал корм лошадям и стал принимать гостей — соседей — фермеров. Как видно, он еще достаточно бодр и деятелен, хотя девятого мая 1922 года ему исполнилось сто семнадцать лет. Когда были основаны первые города в Миннесоте — Сент-Пол, Мендота и Марин, — ему было уже за тридцать — да-да, а президенту Элиоту

[1]

тогда было семь лет, а дядюшке Джо Кэннону — пять. Город Миннеаполис, насчитывающий сейчас четыреста тысяч жителей, семьдесят пять лет тому назад состоял из одной хижины. До 1837 года во всей Миннесоте, занимающей восемьдесят тысяч квадратных миль — столько же, сколько Англия и Шотландия, вместе взятые, — не было и трехсот человек белых и метисов.

Наш штат невероятно молод, он вырос с головокружительной быстротой. Взять хотя бы деревню, на месте которой во время гражданской войны было лишь огороженное частоколом укрепление, где стояли два-три бревенчатых склада и размещался отряд пехоты и которое служило укрытием белым поселенцам во время набегов индейцев племени сиу. В 1863 году индейцы сняли скальп с одного поселенца в нескольких сотнях метров от укрепления.

Теперь на том месте, где скальпировали поселенца, расположен жилой дом фермера со створчатыми окнами, с радиоприемником и фонографом, с электрическим светом в доме, гараже и коровнике. В коровнике стоит сотня чистопородных коров, которых доят электрическими доильными машинами. Сам фермер ездит в город на собрания Кивани-клуба, а в прошлом году совершил на своем бьюике поездку в Лос-Анжелос. Его дела идут — или шли — слишком хорошо, чтобы он присоединился к Беспартийной лиге или голосовал за кандидатов Фермерско-рабочего союза.

Рядовой житель восточного штата, скажем, страховой агент из Хартфорда или рабочий швейной фабрики из Нью-Йорка, мало знает о Миннесоте, и не потому, что она такой молодой штат, а потому, что она не относится ни к бурному Западу, ни к устоявшемуся Востоку. Нью-Джерси сразу ассоциируется с заводами и гостиницами на побережье, Монтана — с ковбоями и одинокими скалами; всем ясно, что такое Калифорния, а также Флорида и Мэн. Что касается Миннесоты, она как бы не имеет своего лица. Я однажды слышал, как третьекурсник йельского университета пытался сообразить: «Взять хоть эти города в Миннесоте — Милуоки, например. В нем, наверно, тысяч двести населения есть, как ты думаешь?» (Это не выдумка, он действительно так сказал.)

В представлении жителя Востока Миннесота — бескрайняя прерия, по которой свободно гуляют ветры; плоская равнина, целиком засеянная пшеницей, если не считать полоски леса на севере и нескольких городишек на юге; живут там настоящие янки, исконные американцы, но их немного, и шведы, которые начинают каждую фразу словами «Так фот, я тумаю», отличаются склонностью к юмору и работают в качестве батраков, судомоек и угольщиков.