Оболганная империя

Лобанов Михаил Петрович

     Без малого два десятка лет продолжаются реформы в России, которые  пока

ни к чему хорошему не привели, проблем не поубавили. И нет надежды, что  все

закончится благополучно и страна вздохнет с облегчением. В  самом  деле:  на

оплевывании прошлого не построить светлого будущего. Таких примеров  история

не знает. А между тем, в советской  эпохе  были  Блок,  Есенин,  Маяковский,

Шолохов, Платонов, Леонов... А  теперешняя  "демократическая  эпоха"  -  что

дала?

     Михаил Лобанов, выдающийся писатель нашего времени, автор замечательных

книг об А.Н. Островском и С.Т. Аксакове, документального сборника  "Сталин",

из поколения победителей. По словам Александра Проханова,  "это  они  прошли

войну, они восстанавливали державу, они творцы советского величия, и  сейчас

они несут отсвет этого столь необходимого нам в будущем величия". В  далеком

1982-м знаменитая статья Лобанова "Освобождение"  наделала  много  шума,  не

дала спать спокойно космополитам от Политбюро ЦК КПСС.  И  новая  его  книга

"Оболганная империя" - о непрекращающейся борьбе за Россию, за ее  настоящее

и будущее, где поле битвы - сердца миллионов.

От автора

Из этой книги читатель может узнать, что до сих пор не прекращаются в литературной печати нападки на мою статью "Просвещенное мещанство", появившуюся сорок лет тому назад в журнале "Молодая гвардия" ( 1968, № 4). А в своих мемуарах "Бодался теленок с дубом" А. Солженицын, цитируя отдельные места из названной статьи, выводит из термина "просвещенное мещанство" свою "образованщину", кроме того, сомнительно зачисляет меня в разряд потенциальных жертв ГУЛАГа. Всякой революции предшествуют в обществе сдвиги, коллизии духовные. Так воистину перманентная "перестройка-революция", сокрушившая наше великое государство, терзающая нынешнюю Эрефию-Россию, вобрала в себя вирусы хрущевской "оттепели", из "детей XX съезда" вылупились Горбачевы - ельцины. В середине 60-х годов очевидно определились полярные силы - либерально-космополитические и национально-патриотические, вступившие между собой в идеологическую войну. И речь в моей статье "Просвещенное мещанство" шла о внедрении космополитами в массовое сознание духовных миазмов "нигилятины" (Достоевский), одержимости низвести все высокое, великое до уровня моды, пошлости, превратить человеческую индивидуальность в стереотип буржуа-мещанина. Речь шла об опасности всенивелирующего американизма ("Рано или поздно, - говорилось в моей статье, - смертельно столкнутся между собой две непримиримые силы - нравственная самобытность и американизм духа"). О другой моей статье (написанной по поводу романа М. Алексеева - о голоде в Поволжье в 1933 году) было принято осуждающее решение ЦК КПСС (дек. 1982).

И вот то, что в 60-х годах в "Просвещенном мещанстве" было только симптомом буржуазно-мещанского вырождения "образованного человека", ныне восторжествовало разнузданностью культа наживы, кровавыми разборками в захвате общенародной собственности, волчьей идеологией с правом сильного уничтожать слабого обездоленного, аморализма.

И то, что в упомянутом решении ЦК КПСС "освещалось" лозунгами марксизма-ленинизма, пролетарского интернационализма, ныне обернулось невиданным цинизмом оборотничества, предательства.

Трагедия России - в нашем неведении, непонимании того, что происходит в стране. Поэтому у наших врагов развязаны руки - душить нас, громить страну.

Просвещенное мещанство

Расскажу пустячный случай. Как-то присел я на скамейку пробежать газету во дворе нашего огромного московского дома. Вдруг откуда-то сверху: что-то магнитофонно-стегающее, с гнусавинкой. Гляжу - неподалеку скамейка, сидят женщины. Кто вяжет, кто разговаривает, кто с ребенком сидит - и все ногами работают, в такт грянувшей из окна музыке. Сначала смешно показалось - не видят сами, как все одновременно притопывают. А потом стало жутковато - что-то стадное было в этом слепом притопывании. Это пожилые-то так заработали. А какой-нибудь вертун вовсе задрожит при звуках этих с гнусавинкой...

Есть над чем задуматься: в душе иного молодого человека еще никакой опорной точки, а его со всех сторон облепляют - и выхолощенный язык, опустошающий мысль и чувство, и телевизионная суета, и нечто эстрадно-зазывное, и какая-то павильонная беготня кинофильмов. От всего этого пестрит в глазах, дразнят простенькие желанья.

К тому же могут быть разные сюрпризы. Вот, например, где-то на вечеринке под бутылочное настроение прокручивалась песенка о троллейбусе, подбирающем ночью "потерпевших крушение". Гитарно-гуманная песенка. А вскоре, скажем, тот, кто слушал ее на вечеринке, наталкивается в газете на такую заметку:

"Вы написали, что фильм "был встречен прохладно и поэтому, очевидно, недолго продержался на экранах..."

Что же касается "прохладного приема", то скажу Вам, что как автор побывал во многих кинотеатрах и наблюдал реакцию зрителей, присутствовал на многих встречах со зрителями, получил множество писем из различных уголков страны.