Больше всего я люблю безумные тексты и это один из них. Читатели, знающие, как много я написал сумасшедших отрывков из мемуаров, решат, что это ещё один невероятный кусочек жизни. Они будут правы, поскольку здесь нет ни единой строчки вымысла, всё как есть, чистая правда.
Другие скажут, что перед ними фантастический рассказ, и тоже будут правы, ведь вся наша жизнь — один фантастический рассказ.
Есть и такие, кто скажет, что ваш покорный слуга окончательно впал в маразм. Пожелаю им подольше пребывать в этом заблуждении.
И всем приятного чтения.
Святослав ЛОГИНОВ
Шестьдесят лет просквозили, словно одна неделя.
Я, шкет, первоклассник, топаю по мосту Лейтенанта Шмидта. Как меня туда занесло? Обычно я еду через мост на двадцать шестом трамвае, а тут вдруг — пешком. Всё в мире хорошо, да что-то нехорошо, именно в эту пору я читал подобную фразу у Гайдара. Прохожий замертво упал на тротуаре — никому нет дела. Легковой автомобиль пробивает перила моста и падает в Неву — ни один человек даже не оборачивается. Получается, что только я вижу разлитую над городом беду.
Если глянуть направо, то там, где глаз привык видеть портальные краны Адмиралтейского завода, высится уродливое сооружение. Словно три гигантских кубика криво поставлены друг на друга. Тёмно-серые, без единого окна или иного просвета, они торчат, уродуя город своей бессмысленностью. Именно от этого строения разливается безнадёжное чувство обречённости.
Я уже не думаю, куда шёл, а сворачиваю на набережную Красного Флота и бегу туда, где высится уродское строение. Не знаю как, но я пробираюсь на строительную площадку Работы там почти закончены, но на площадке никого нет… — выходной, что ли? Последним аккордом мещанской пошлости должен стать жирно позолоченный шар, метров десяти в диаметре, который, насколько можно судить, собираются водрузить на третий, самый верхний куб. Но пока он лежит на земле, а рядом сидит девушка в голубом платье и плачет. Я пытаюсь успокоить её, но что может сделать шестилетний мальчишка, который только-только начал ходить в первый класс?
Потом я ещё не раз был на мосту Лейтенанта Шмидта, ездил на трамвае вдвоём с мамой и один. Ходил, удравши от взрослых, и пешком. Уродских кубиков не было, был обычный заводской пейзаж.