Подпол оказался так же пуст, как и кладовки: что не прибрала зима — порушили грызуны, лишь кое-где валялись засохшие черупки выеденных изнутри картошин. Влас понимающе хмыкнул и принялся сгребать песок с крышки последнего, заветного засека. Погреб был глубок и просторен, посредине можно стоять, лишь чуток пригнувшись. И всё же, здесь было всегда сухо, а сейчас, когда не только лаз из дома, но и боковая уличная дверка широко распахнулась, стало светло.

С засека Влас поднял дощатую, околоченную жестью крышку, сгрёб второй слой песка и увидел картошку. Ровные, специально отобранные клубни: не самые большие, не самые маленькие — загляденье и радость сердца. «Скороспелка» отдельно, позднеспелая «синеглазка» — отдельно. И мыши не добрались, и гниль не тронула. Сварить такой картошки на пробу — получится не хуже молодой. Но есть её нельзя — картофель семенной. Вот потом, когда вся делянка будет засажена, лишки попадут в чугунок.

Влас вёдрами перетаскал картошку наверх, разложил на свету. Не беда, что позеленеет — лучше пойдёт в рост.

Забытая лопата сиротливо прислонена к стене. Не дело инструмент на улице оставлять! Вот, пожалуйста, — пятна ржавчины. Хотя, это не страшно — через час засверкает остриё убийственней ятагана. Весна. Время огородной страды.

Но пока лопата обождёт — весна начинается с вил. Оплывшие за зиму ровки между гряд следует забить навозом и компостом, натасканным с прошлогодней кучи. Наконец и лопата входит в ожившую весеннюю землю. Солнце поднимается над близким лесом, ласкает обнажённую спину, сушит на ней первые капли пота. Хорошо быть молодым, прекрасно радоваться жизни, играя очищенной от сонной ржавчины лопатой! Где страда, где труд неподъёмный? — есть лишь рассветная радость и гордость своей силой.