Мальчик-лифтер понимающе усмехнулся. Когда он
поднимал девушку наверх, глаза ее блестели, на щеках
пылал румянец. И таким едва сдерживаемым волнением веяло от всего ее молодого существа, что даже в тесной кабинке стало как-то теплее. А теперь, на обратном
пути, в кабинке словно зима наступила. Блеск глаз и
яркий румянец погасли. Она хмурилась, и, когда ему
удавалось поймать ее взгляд, он видел, что серые глаза
потемнели и смотрят холодно. О, он хорошо знал все эти
признаки. Его не обманешь, он все видит насквозь. Ведь
когда-нибудь он и сам непременно станет репортером,
вот только подрастет немножко, а пока… пока он изучает
поток жизни, который разливается из его кабинки по
всем восемнадцати этажам огромного небоскреба. Он
распахнул перед девушкой дверцу и сочувственным взглядом проследил, как она решительным шагом направляется к выходу.

Во всей ее повадке чувствовалась сила — та сила, что
дается близостью к земле и не так уж часто встречается
на асфальте городских тротуаров. Но это была своеобразная, утонченная сила, придававшая всему облику девушки что-то мужественное, в то же время ничуть не лишая ее обаяния женственности. В этом сказалось доброе наследие предков. Искатели и борцы, люди немало
поработавшие и головой и руками, — эти тени далекого
прошлого, — подарили ей неутомимое тело и вложили в
него деятельную и смелую душу.

Но сейчас ее обидели, оскорбили.

— Я заранее знаю все, что вы скажете, — вежливо,
но твердо прервал ее многословное вступление редактор,
кладя конец свиданий, на которое, возлагалось так много надежд. — И вы сказали мне предостаточно, — продолжал он (с поразительным бессердечием, как казалось ей теперь, когда она припомнила весь разговор). — В газете вы никогда не работали. У вас нет ни опыта, ни
сноровки. Вы, что называется, не набили себе руку. Вы
получили среднее образование, а может быть даже окончили колледж или университет. По английскому языку
у вас всегда были прекрасные отметки. Друзья в один
голос твердят, что пишете вы великолепно, талантливо
и так далее и тому подобное. И вот вы забрали себе в
голову, что можете работать в газете, и требуете, чтобы
я вас принял в штат. Но, к великому моему сожалению,
вакансий у нас нет. Вы не знаете, сколько…

— Но, если, как вы говорите, у вас нет вакансий, — 
прервала она, в свою очередь, — как же попали к вам те
сотрудники, которые уже работают? И как мне тогда
убедить вас, что я тоже могу работать не хуже прочих?