Гела нервно барабанила пальцами по столу. С момента возвращения с острова прошли три месяца, и все это время они с Веландой работали по Интернету. Над ее монитором висел большой экран, настроенный на изображение его кабинета в Южной обсерватории. Кабинет пустовал: сегодня Веланда почему-то опаздывал. Наконец он вбежал, на ходу разматывая шарф и расстегивая пальто, сел и улыбнулся:

– Доброе утро. Извини, опоздал, вчера вечером не заметил, что топливо в машине на нуле, – и, внимательно прищурившись, уточнил: – С тобой все в порядке? Какой-то странный вид…

Она чуть помедлила, словно собираясь с мыслями.

– Доброе утро. Веланда, помнишь тот металл, который мы привезли с Декстры? Ну тот самый, новый, неизвестный элемент, ты еще предложил назвать его декстринием?

Уже давно поднялись на борт корабля и представились Алану бортинженер и стюард – оба молодые, веселые атонцы – а Рилонда все стоял снаружи, на стартовой площадке, и по телефону разговаривал с Гелой. И только когда вышедший из служебного здания диспетчер приблизился к нему и принялся что-то почтительно объяснять, кивнул, выключил телефон и вошел внутрь звездолета.

– Ты же полчаса назад попрощался с Гелой во дворце, – встретил его Алан.

– Ну да, – смущенно улыбнулся Рилонда. – Никак не привыкну расставаться. Пять лет мы вместе, и летаю я по делам довольно часто, и все равно каждый раз это мучительно…

– И не привыкнешь, – махнул рукой Алан. – Я вот тоже не могу… Ну ладно. Пора стартовать.

– Я пойду поработаю, – Рилонда достал свой компьютер. – Готовлю предложения для Ю-Тара по реформам, хочу еще подумать.

Алан вернулся за руль. Шлюпка чуть снизилась, осторожно продвинулась вперед и вскоре оказалась над нужным материком. На нем наступал вечер, тусклые сумерки вихрились в воздухе. Рилонда сел рядом, чтобы показывать дорогу.

– Там большая вилла и посадочная площадка на несколько самолетов. Думаю, место для приземления будет.

Среди густого леса, вдали от населенных пунктов и впрямь показался светлый пятачок ухоженного пространства; роскошное, изящное белое трехэтажное здание возвышалось в центре. Рядом располагались постройки поменьше, спортивные корты и бассейн; посадочная площадка оказалась свободной.

Алан аккуратно опустил шлюпку и заглушил двигатель. Путешественники вышли наружу, наконец ступив на твердую землю.

– Что теперь? – поинтересовался Алан.

Выходной летний день понемногу затихал, устало уходя подремать под крыло ласкового, добродушного вечера, когда Гела, Айзук и Дайо сели в машину, выйдя с концерта известной атонской музыкальной группы.

– Нет, не убеждай меня, – покрутил головой Дайо, обращаясь к Айзук, продолжая начатый разговор. – Тексты у них стали чересчур заумные.

– Не заумные, а метафоричные, – возразила та. – А ты вообще не атонец, и не можешь понимать всех тонкостей.

– Да-да, – усмехнулся Дайо. – А ничего, что я живу здесь уже три года? А до этого еще пять изучал атонский язык и культуру?

– Ребята, – обратилась к ним Гела, не обращая внимания на спор, поскольку такая манера общения этой пары была для нее уже вполне привычной, – Поедемте сейчас во дворец, поужинайте со мной. Так не хочется одной…

Алан снизил скорость: вдалеке показался город Тхон. А до этого четыре долгих часа под его автомобилем тянулись, длились, переливались всеми оттенками зелени молодые, жизнерадостные, звонкие джунгли. Первозданное, чистое великолепие нетронутой природы…

Город был крупным: более пяти миллионов жителей. Землянину предстояло пересечь его с севера на восток. Первая остановка намечалась в аэропорту, где он рассчитывал купить для навигатора программу, обеспечивающую ориентирование в окрестностях Тхона. Сегодня утром, за завтраком, А-Тох проинструктировал его.

– К сожалению, Алан, – сказал бывший номийский правитель, – навигаторы на моих автомобилях работают не далее крупных городов. Местечковые программы в них не загружены. В Интернете таких нет в свободном доступе, да и не было у меня в них до сих пор необходимости. Чтобы попасть в Мару, тебе придется остановиться в Тхоне. Это, конечно, опасно, поэтому советую тебе приземлиться в аэропорту. По двум причинам: во-первых, именно там одновременно находится большое количество людей с разных планет, и ты легко затеряешься в толпе, а во-вторых, правительственные войска наступают с запада, а аэропорт находится на востоке. Поселок Мару тоже расположен к востоку от города, и тебе не нужно будет пересекать жилые кварталы второй раз. Удачи тебе, Алан… И помни: в случае угрозы ты всегда можешь попросить помощи у номийцев. Только представься им. Ты ведь четыре года назад спас нас всех от гибели. Что-что, а уж это знает и помнит каждый житель нашей планеты…

С этими словами А-Тох по-отечески обнял его на прощанье…

На подлете к городу Алан плавно сбавил высоту: он намеревался смешаться с городскими воздушными транспортными потоками. Однако слово «поток» едва ли подходило к двум-трем десяткам автомобилей, торопливо шмыгавших на короткие расстояния и поспешно прятавшихся во дворах зданий. А при взгляде на сами здания у землянина ком подступил к горлу: жалкие полуразрушенные остовы строений, бывших еще недавно чьими-то домами, чьими-то теплыми очагами, заваленные пыльными серыми руинами и грудами камней, между которыми изредка мелькали перепуганные человеческие лица…

Когда в поле зрения показался Мару – скопление маленьких серо-коричневых домиков – Алан спустился ниже, к самым верхушкам пышных запутанных крон. Поплыл в воздухе медленно, внимательно осматривая местность внизу, и вскоре, выбрав неподалеку от поселка небольшую поляну, приземлился на ней.

Каждый год, начиная с третьего курса, в Эйринской Космической Академии будущие пилоты проходили практику выживания в экстремальных условиях: в северных широтах, в горах, в лесах и экваториальном климатическом поясе – на случай попадания на планету с неизвестными природными особенностями. И теперь он мысленно благодарил предусмотрительных составителей учебной программы – приобретенный ценный опыт позволял ему чувствовать себя спокойно и уверенно. Кроме того, он заранее скрупулезно подготовился к пребыванию в джунглях. К счастью, на вилле А-Тоха нашлось все необходимое…

– Возьми вот это, – обернувшись, он протянул Хадкору маленький приборчик. – Прикрепи к одежде и включи, там кнопка. Это защита от насекомых, иначе на тебе скоро живого места не останется. А это – от диких зверей, – следом на колени вергийца отправился пистолет со снотворными ампулами. – Но лучше всего просто сиди в машине и не выходи до моего возвращения. Я на разведку, прямо сейчас, а то уже темнеет. Вернусь через час-полтора. Потом установим палатку и поужинаем.

Хадкор только молча кивнул. В его взгляде мелькнуло что-то очень похожее на уважение.

Алан выпрыгнул из машины, пересек поляну и углубился в древесную чащу. Осторожно и медленно, стараясь как можно меньше тревожить глухие сумбурные заросли, до предела напрягая зрение и слух, скользил он вперед, и минут через двадцать приблизился к Мару на расстояние, удобное для наблюдения. Аккуратно расположился в кустах, достал бинокль и приложил к глазам.

Выйдя из штаба, Алан мгновенно очутился в самой гуще толпы. Номийцы наперебой старались выразить ему свою признательность: что-то восторженно говорили, трясли руки, обнимали. Алан, смущаясь, благодарил в ответ и долго еще не мог сдвинуться с места из-за всеобщей народной любви, пока какая-то пожилая женщина не прикрикнула на земляков:

– А ну, тише! И расступитесь! Совсем замучили парнишку. Что тебе сказали вергийцы, Алан?

– Разрешили пожить у вас в поселке, – улыбнулся землянин. – А я бы хотел сейчас вернуться в больницу, чтобы узнать, как там Хадкор.

– Мы тебя проводим! – крикнул один из подростков.

Так, сопровождаемый «свитой», он и направился в дом, где оставил раненого вергийца.

Следующим утром Алан вновь провел около часа неподалеку от штаба. Он следил за передвижениями вергийцев, надеясь вычислить хотя бы несколько минут, когда помещение могло пустовать. Тогда, думал он, как-нибудь нейтрализовав часовых, можно все же проникнуть внутрь… Если попросить у кого-нибудь из номийских повстанцев парализующий пистолет. Однако, как открыть сейф, даже если чудом удастся добраться до него? Ответа на этот вопрос у него не было…

К тому же дело усложнялось тем, что длительное нахождение рядом со штабом выглядело, конечно, подозрительно; наблюдать более часа в день было крайне рискованно. Поэтому вскоре он вернулся, по пути мучительно перебирая варианты различных планов по захвату ключей, находя в каждом множество недостатков, и так и не пришел ни к какой определенности…

После обеда «навестил» Эниту; они пообщались знаками, потом он просто сидел и смотрел на нее, усилием воли выдерживая ободряющее и обнадеживающее выражение лица, которое должно было означать: «Потерпи немного, скоро я все решу и увезу тебя отсюда. Это совсем ненадолго. Я постараюсь быстрее…» Энита улыбалась грустно и понимающе…

А вновь придя в дом У-Руша и его внучки, обнаружил нечто новое и интересное…

Утром Хадкору сняли послеоперационные швы, и теперь О-Кина, сидя, как и вчера, на краю его кровати, мазала целебным снадобьем шрамы, которые действительно стремительно заживали и уже почти не были видны. Вот только движения ее, мягкие, бархатные, больше напоминали ласки, чем медицинский уход; а взгляд, которым она смотрела на вергийца, туманился от нежности…

Третий день пребывания в Мару понемногу клонился к вечеру. Алан и Хадкор, который уже практически выздоровел и передвигался самостоятельно, хотя пока еще медленно, сидели на крыльце и обсуждали планы побега. Хадкор с готовностью откликался на все предложения землянина и был согласен выполнять любые действия, от устранения часовых до взлома сейфа, однако Алан, высказав очередную идею, сам тут же находил в ней очевидные изъяны и отказывался от нее. Обдумав вслух с полсотни версий и совершенно измучившись, он замолчал, обхватив голову руками и невидящим взглядом уставившись вдаль.

Вдруг в кустах позади дома отчетливо послышался шорох.

– Алан… Алан! – позвал его чей-то тихий, сдавленный голос. – Иди сюда!

Недоуменно пожав плечами и сделав знак вергийцу оставаться на месте, Алан нырнул в беспорядочно разросшиеся зеленые дебри. И чуть не столкнулся с прятавшимся там Фаттахом…

– Фаттах! – изумился землянин. – Что ты здесь делаешь?