Ольга Чернявская не жаловалась на судьбу, но жизнь ее не баловала. А когда умерла мать, стало еще тяжелее – жить уже было не на что, ведь она училась в институте. Ольга устроилась в ночной клуб стриптизершей и больше всего на свете боялась, что кто-нибудь из знакомых узнает об этом. Как говорится, чего боишься, то и произойдет. Тайна Ольги была раскрыта, и тут началось такое, что трудно представить даже в страшном сне…
Поцелуй пиявки
Не принято среди воспитанных и интеллигентных людей жаловаться на судьбу. По хорошему счету некрасиво и хвастаться, и жаловаться. Прихвастнуть многим хотелось… Женщины кичились красотой, украшениями, достатком, мужьями, любовниками… Отдыхом заграничным. Мужчины не отставали – бахвалились должностями, машинами, домами, подружками… В принципе, то же самое. Слаба человеческая натура, велико желание возвыситься над окружающими.
А вот «плакать в жилетку» можно позволить себе только с искренними, настоящими друзьями. Те могут выслушать, искренне посочувствовать, дать совет… Но при этом надо быть уверенным, что перед тобой настоящий друг, потому что ты, доверяя свои неудачи и комплексы этому человеку, обнажаешь все свои слабые места. Именно этот человек видит тебя без прикрас со всеми слабостями, словно ёжика без иголок или черепаху без панциря. И уж если ты прогадал с другом, как в песне «если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а так…», то рискуешь поплатиться за свою доверчивость. Потому что тебя могут ударить в самое больное место, которое этот «друг» знает, как никто другой. Но на то и жизнь с ее ошибками, разочарованиями и опытом.
Ольга Чернявская к предательству близких должна была привыкнуть с детства, но почему-то доверяла людям безоглядно, жизнь ее ничему не учила. Её мать отец бросил сразу же, как только та сообщила ему радостную весть, что беременна. Для любой женщины это страшный удар, потеря веры в самые чистые, первые чувства. В то время было не принято рожать детей без мужа, соседи и знакомые не разбирались – любила ли ты, любили ли тебя… Вердикт был один – родила без мужа, значит распутная женщина. Чтобы пойти на такой шаг, надо было обладать сильной волей и большим желанием иметь ребенка.
Светлана Романовна Чернявская ребенка решила оставить, так как было ей уже хорошо за тридцать и другого шанса могло не представиться. Дочку она любила безмерно, но почему-то очень боялась, что та повторит её горькую судьбу. Она часто говорила об этом, словно программируя свою маленькую дочку на несчастья.
На вопросы Оли об отце Светлана Романовна отвечала всегда отрывисто, сухо и крайне неприязненно, клеймя его словом «предатель». Не было красивых сказок о папе-летчике, папе-космонавте, об исследователе дальних земель, который вынужден пожертвовать личным семейным счастьем ради пользы государства. Светлана Романовна не говорила Оле, что ее папенька в душе очень любит свою доченьку и мечтает о встрече с ней. Нет, мать резала правду-матку в глаза дочери об её отце – гнусном обманщике.
Пирсинг для ангела
Глава 1
«Его могучая грудь вздымалась под тонким шелком рубашки от желания овладеть Дианой. Никогда еще огонь страсти не разгорался в душе Ричарда с такой силой…» – написала Маргарита, для друзей просто Рита, и положила дорогую ручку на поверхность дубового стола, явно повидавшего многое на своем веку. От долгого писания ныли пальцы.
Маргарита Тихоновна Крапивина была достаточно известной писательницей женских любовных романов. Литературной деятельностью Маргарита занималась почти десять лет и уже стала автором тридцати произведений.
С детства она много читала, поэтому ей, приехавшей из маленького провинциального городка, с первого раза удалось поступить на факультет журналистики Московского университета. С этого момента у Риты и закончилось спокойное, размеренное детство, и началась суматошная студенческая юность среди творческих людей в крупнейшем мегаполисе. И это, действительно, можно было назвать двумя разными жизнями, по качеству, по темпу, по степени внутренней свободы. Ей пришлось словно рождаться заново, привыкать к новой действительности.
Нельзя не отметить, что Рита не вписалась в коллектив продвинутой столичной молодежи. Они оставались москвичами, а она – провинциалкой, которой придется, по их представлениям, ой как попотеть, прежде чем она станет чем-то или кем-то.
Нет, училась она прилежно, в противоположность наслаждавшимся студенческой вольницей однокурсникам. Ее так и звали «ботаничка» или «женщина в футляре». Она не ходила на вечеринки, дискотеки, не участвовала в шумных тусовках – ей там становилось неуютно, неинтересно. Зато в библиотеке Рита всегда была родным человеком, на всех лекциях сидела в первых рядах, с утра до вечера корпела над учебниками и ко всем заданиям относилась с особой тщательностью и старанием. Она никогда не позволяла себе прийти на семинар с неподготовленным заданием.
Глава 2
Георгий Иванович, умный и интеллигентный человек, член Союза журналистов, вызывал у студентов священный трепет. На негнущихся ногах Рита вошла на кафедру.
– Проходите, Маргарита, присаживайтесь, – неожиданно дружелюбно встретил ее Шелест.
Рита молча села на один из трех поставленных в ряд стульев.
– Разговор у меня к вам будет очень серьезным, – сразу предупредил ее преподаватель.
У Риты неприятно заныло в животе, почему-то она чувствовала, что ее не хвалить позвали.
Глава 3
И вот почти сразу, как только Рита признала, что ее личная жизнь оставляет желать лучшего, зазвонил ее домашний телефон.
Это был ее бывший преподаватель Георгий Иванович Шелест, который ей, собственно, и дал путевку в профессию писателя. Нельзя сказать, что Рита за долгие годы после окончания Университета не видела его. Они несколько раз сталкивались на встречах выпускников, Маргарита заглядывала к нему на кафедру, забегала на день рождения и Новый год с подарками и поздравлениями. Она никогда не забывала, что именно он первый понял ее призвание. Но домой он ей никогда не звонил, такое случилось первый раз. Удивленная Рита несколько разволновалась.
– Очень рада вас слышать, Георгий Иванович. У вас что-то случилось?
– Случилось? – переспросил он.
– Ну да! Не стесняйтесь, говорите… Все, что угодно, я помогу вам.
Глава 4
С этого самого дня жизнь Маргариты круто изменилась. Она приняла решение принять ухаживания Георгия Ивановича. Выждав для приличия дня три, Рита заявилась к нему на кафедру и дала согласие, зарумянившись, как красна девица.
Георгий Иванович словно засветился от счастья, напоминая юнца. С этого дня они стали проводить почти все вечера вместе. Ходили в театры, в филармонию, посещали картинную галерею, сидели в кафе, и через неделю жених пригласил Риту к себе домой.
Она поняла, что наступил решительный момент и надо что-то решать. Позвонить Люсе и получить поддержку Рита не могла, так как прекрасно знала ее мнение и не хотела выглядеть в ее глазах смешной. Мол, «я же тебя предупреждала». «В самом деле, я уже не девчонка, чего боюсь? Мне приятен этот мужчина, и нам будет хорошо, я не должна показать ему, что сомневаюсь… Хотя, почему сомневаюсь? Откуда у меня такие противные мысли? Для чего я всё это затеяла, как не для замужества? Бахвалилась… говорила, что он мне нужен. Вот иди и доказывай… Господи, что же мне так плохо? Почему я так мучаюсь? А может быть, он и не собирается меня домогаться… Хотя не надо рассчитывать, что он пригласил меня для того, чтобы раскладывать пасьянс…» – думала Рита, собираясь на свидание «с намеком».
Она с остервенением накручивала мокрые волосы на расческу и сушила феном. Ни то, ни другое Рита делать не умела, так как никогда не делала прическу. В конечном итоге она разорвала две пары тонких колготок телесного цвета, плюнула на все это дело и надела брюки. Макияж тоже не удался, но Рита уже махнула рукой на свою внешность и поехала на свидание.
Чувствовала она себя примерно так, как если бы вышла в маскарадном костюме новогодней елки в июле месяце. Это тоже не придавало ей уверенности. Она нашла в себе силы заехать в магазин, купить торт, конфеты, спиртное приобрести она не рискнула, так как это все-таки должен был делать мужчина. Она боялась показаться нелепой, не такой аристократичной, как ее избранник.
Глава 5
Во время неспокойного, тяжелого сна Риту мучили кошмары, поэтому пробуждение она восприняла как благодать. Сразу же от яркого дневного света резко заболели глаза, а потом и голова. Рита прикрыла веки и сглотнула сухой ком в горле. Чувствовала она себя пренеприятнейше, а от рези в глазах по вискам потекли слезы. Она моментально вспомнила прошедший вечер в мельчайших подробностях, и волосы зашевелились у нее на голове. Она поняла, что такого позора не переживала никогда в жизни.
«Человек так старался, приготовился, ждал… А я, девушка его мечты, пришла, объелась и напилась как свинья и полночи обнималась не с ним, а с унитазом… какой позор! Впрочем, что хотела, то и получила. Ничего себе получился “романтический вечерок”! Ладно, пусть думает, что хочет, жалко человека разочаровывать, но это явно не мое… Вот только где бы набраться смелости посмотреть Георгию Ивановичу в глаза? А зачем смотреть? Сейчас уйду по-английски, и все… Буду законченной свиньей, может, и он не сильно расстроится, что потерял такую женщину…»
Рита, скрипя зубами и борясь с головокружением, присела на кровати. Руки и ноги у нее были словно ватные, а голова свинцовая.
«Первый раз так напилась…» – подумала она, тупо глядя в одну точку, так как малейший поворот головы вызывал приступ тошноты. Она уперлась взглядом в старинные настенные часы, которые показывали час дня.
«Стоят… – решила Рита, стараясь не обращать внимания на их мерное тиканье, работой отбойного молотка отзывающееся у нее в висках. – Неужели уже час? Так светло… явно не ночь… Неужели я спала до часа в чужой квартире? А где же сам Георгий? Он даже не стал меня будить. Он больше не хочет со мной разговаривать, ушел, не потревожив меня. Я упустила свой шанс, и, как всегда, по своей вине…»
