В детстве Снежанна Родимцева очень любила зиму. Когда все вокруг белым-бело, яркое солнце слепит глаза, и тысячи снежинок, мерцая и переливаясь, кружатся в волшебном танце. Снежанна представляла себя принцессой, которую где-то далеко ждет ее принц. Так она и росла в ожидании чуда. Но прошли годы, маленькая принцесса превратилась в молодую успешную женщину, а вот принц где-то затерялся. И когда Снежанна уже перестала его ждать и уверилась, что, видимо, на роду ей написано быть одинокой, случилось непредвиденное – сразу двое мужчин положили на нее глаз. Один из них был явно лишним. Вот только как понять какой?
Забавы негодяев
Все мы с детства в той или иной степени любим зиму. Правда, когда холодно и дует пронизывающий до костей ветер, многие корчат недовольную гримасу и ворчат: «Скорее бы лето!» Летом тепло и на душе радостно. Летом можно ходить с распущенными волосами, хвастаться красивым маникюром-педикюром, а самое главное – не надо надевать теплую одежду, утяжеляющую тебя килограммов на десять.
Спроси любого, согласился бы он жить вообще без зимы? Девять из десяти, не сомневаясь, ответят: «Конечно!» А если подумать?.. Никогда не видеть снега… На это согласится далеко не каждый. В конце концов, мы же не африканцы! Кто в детстве не играл в снежки, не лепил снежную бабу, не катался на санках… Чувство оторванности от снега будет сродни тоске по родине.
Представьте, все вокруг белым-бело, яркое солнце слепит своими лучами глаза, морозный воздух чист и свеж. Тысячи снежинок, мерцая и переливаясь, кружатся в волшебном танце.
Мягкий пушистый снег крупными хлопьями ложится на ветки деревьев, одежду и даже на ресницы. Деревья с благодарностью принимают этот сверкающий на солнце наряд от небесного кутюрье. И еще ни один модельер на земле не придумал наряда красивее.
Для Снежанны Родимцевой снежная зима всегда ассоциировалась с детством, с ощущением безмерного счастья и ожиданием чуда. Жили они тогда семьей в маленьком сибирском городке, где зима была долгой и снежной, а ночи такими длинными, что, казалось, день не наступит никогда. Каждое утро дедушка сажал Снежанну на деревянные самодельные санки и катил за три километра в единственный на весь город садик. Конечно, можно было доехать и на автобусе – старом и редко ходящем, но дед предпочитал ходить пешком – и ему для здоровья полезно, и ребенок дышит свежим воздухом.
Фуэте на пороховой бочке
Глава 1
– Э… батенька, как у вас все запущено! – проговорила полная женщина в белом халате, застегнутом на ее крупных телесах всего на две пуговицы остальных не было.
У молодой женщины, сидевшей напротив нее, которую звали Анастасия, после таких слов защемило сердце, и кровь ударила в голову, а следовательно, покраснело лицо. И ее можно было понять. Во-первых, она не была «батенькой», а во-вторых, она находилась на приеме у врача и не хотела слышать о своем здоровье такие недвусмысленные заявления. Тем более что эта грозная женщина являлась врачом по женскому здоровью, то есть врачом-гинекологом. Следующий вопрос вверг ее просто в шок.
– Вы живете половой жизнью?
– К-какое это имеет значение? – испугалась Настя. Она поняла, что из этой поликлиники она уйдет с нервным расстройством. Или сразу отправится в кабинет невропатолога, благо тот находился прямо напротив.
– Я – врач! – гаркнула гинеколог.
Глава 2
Для Анастасии Лазаревой наступили тяжелые деньки. Дело в том, что она оформлялась на заслуженную пенсию и проходила медицинские исследования по оформлению третьей степени из трех возможных инвалидностей. Так уж случилось в ее жизни. Настина мама, Ксения Дорохова, была в свое время известной балериной. Забеременев от женатого, но от этого не менее любимого мужчины, Ксения приняла решение рожать. Такое решение сделало ее счастливой матерью, но стоило ей жизни на сцене, аплодисментов поклонников, нескончаемых букетов цветов и карьеры. После сильного гормонального сдвига Ксения сильно поправилась, и что бы ни пыталась сделать со своей фигурой, в былую форму примы уже войти не могла. Она осталась с дочкой и возложила на свои плечи педагогическую деятельность по обучению хореографии детей. Но вот за то на своей дочери Насте она была готова оторваться по полной программе. Она решила в дочери воплотить все то, чего она сама не смогла добиться в своей жизни.
Девочка сразу же пошла по нужной дорожке. Чуть ли не с трех лет танцы и художественная гимнастика, ограничение игр со сверстниками, чтобы ничего не сломать и не повредить, строгий набор продуктов в день, чтобы не появилось и капли жира. И в соответствующем возрасте ее привели в балетную школу. А дальше беззаботное детство закончилось, и начался серьезный труд.
Через много лет этого труда и железной дисциплины Настя стала балериной и была принята в труппу Большого театра. Ей повезло – талант сочетался с потрясающей работоспособностью. И это не могло не принести свои результаты. Девушку заметили, и после пяти лет в кордебалете она восемь лет блистала примой. А потом наложились одна травма на другую, одна реабилитация за другой, один пропуск театрального сезона за другим… И в конечном итоге осталась возможность вернуться, но только не на главные роли. Настя пересилила себя, уняла гордыню и проработала еще два года в массовке. И вот теперь она была вынуждена уйти по возрасту на пенсию и по состоянию своих уже сто раз прооперированных коленей на инвалидность. Это было важно для балетных артистов: получать не только пенсионные деньги, но и деньги по инвалидности.
Митя долгие годы был ее партнером по сцене, а в данный момент он уже находился на заслуженном отдыхе. Он был ее настоящим другом, способным понять всю ее и физическую, моральную боль, так как очень хорошо знал, через что надо пройти, чтобы стать артистом балета, как надо работать, чтобы выделиться, чтобы тебя заметили, и чем потом все это может закончиться, он тоже знал. Митя был своеобразной подругой для Насти, так как изначально не интересовался женщинами, а Настю действительно любил как сестру.
Сейчас они сидели в его большой гостиной, объединенной с кухней, и пили горячий кофе. Митя был высок, красив, с вьющимися светлыми волосами и очень смазливым лицом. Никакого чрезмерного жеманства, никакого эпатажа в одежде, откровенно говорящих о нетрадиционной сексуальной ориентации, он не допускал. Но многие женщины после пяти минут общения с этим красавцем уже понимали это сами по его абсолютно холодному, незаинтересованному взгляду.
Глава 3
Наступил новый ноябрьский день. Климат на нашей планете давно сдвинулся неизвестно в какую сторону, а уж в таком мегаполисе, как Москва, и того подавно. Казалось, что тысячи предприятий и миллионы людей надышали себе «парниковый эффект». Лето не было летом, а зима зимой. От классики природа ударилась в сплошной авангард. Данный ноябрь был холодным и злым, словно рвался войти в тройку зимних месяцев.
Настя с большим трудом открыла глаза и простонала. Чувствовала она себя препаршивейше. То, что она лежит в комнате и на кровати Дмитрия, то есть Мити, она поняла сразу, так как бывала у своего друга достаточно часто. Лежала она в его спальне, заставленной всякой всячиной: сувенирами, статуэтками, тарелками, куклами, которые Митя всегда привозил из разных городов России и из заграницы.
«Как же я давно так не напивалась, – поморщилась Настя. – Да что там говорить… Я вообще так не напивалась никогда… Что мы вчера пили? Как я себя плохо чувствую… вряд ли так можно себя чувствовать всего лишь после коньяка… Явно, я что-то намешала… Неужели мы с ним пили водку с пивом? Нет… Митя – эстет, вряд ли бы на такое пошел…»
Она сползла с кровати и осторожно ступая, чтобы боль не отдавала острой волной в голове, пошла в ванную. Холодный душ несколько вернул ее к жизни, но совершенно не унял головную боль. Она прошлепала на большую кухню Дмитрия, которую он тоже умудрился захламить ненужными вещами. Именно там она и застала хозяина квартиры, находящегося в глубокой задумчивости. Он сидел с влажными волосами в махровом халате, элегантно задрав длинные ноги на кухонный стол. У Мити такая привычка задирать ноги на все поверхности наблюдалась уже давно, чтобы лучше был отток крови от ног и чтобы возвращать их к жизни после большого перенапряжения. Он смотрел в окно и курил. А уже этим он увлекся после того, как ушел со сцены.
– Привет… Неплохой я инвалид, так нажралась, что ничего не помню… Все инвалиды могут позволить себе столько выпить? – села напротив него Настя, уныло подперев голову.
Глава 4
– У нас несколько специфическая униформа, но на твоей изящной фигурке она будет классно смотреться, – сказал Митя, показывая Насте ее шкафчик и выдавая униформу официантки.
– Что-то я переживаю… – честно ответила Настя.
Она немного пришла в себя после разговора со свахой, поспала и снова в состоянии «после коньячка с чаем» приехала к Мите в ресторан с твердым намерением попробовать себя в роли официантки.
– Хорошо, что приехала под вечер… сейчас уже ресторан заполнится народом… сразу втянешься в работу.
– Ой, боюсь! – реально задрожала она.
Глава 5
– Очнулась? – спросили Настю несколько голосов сразу, отозвавшимися у нее в голове просто колокольным звоном и пушечными выстрелами.
Она дрогнула ресницами, показывая, что очнулась, но открывать глаза Насте совершенно не хотелось. Действительность возвращалась к ней обрывками и кусками, словно мозаика, и все эти части только наводили ужас.
«Мертвая я или живая? Жив ли мой первый клиент? Не приснилось ли мне это все? Что это вообще было? И почему у меня так жутко болит все тело? Может, я все-таки в аду и жарюсь на сковородке, приправленная специями? Такое жуткое приключение произошло со мной первый раз…»
– Настя, ты как? – кто-то похлопал ее по щекам, и эти хлопки по силе явно нарастали.
Насте пришлось открыть глаза, пока из нее не выколотили все мысли с добрыми намерениями. Она недовольно уставилась на знакомое лицо, принадлежащее ее другу Мите. Он был бледен и очень взволнован, светлые волосы стояли над его головой нимбом, только что не светились.
