«Так не может больше продолжаться!» — подумала Камилла, захлопывая дверь за вышедшим из ее квартиры мужчиной. Почему так получалось, что ее все чаще била истерика после его посещения? Она чувствовала себя наложницей или просто птицей в клетке, и это состояние не давало ей спокойно жить и дышать без боли в груди.

Камилла родилась тридцать два года назад в Подмосковье в семье интеллигентных людей. Отец — художник — был много старше ее матери Алевтины Юрьевны Красновой, учительницы русского языка и литературы. Десять лет назад отец Милы — так звали ее все домашние и знакомые — умер от сердечного приступа, и они остались вдвоем с мамой. Алевтина Юрьевна всю жизнь мечтала вырваться из Подмосковья в Москву, как она выражалась, «в цивилизацию». Всегда против этого переезда выступал ее муж. Он боялся мегаполиса, терялся в огромном городе, поэтому и не любил Москву. Его прельщала жизнь в небольшом городке с дачей в живописном месте, где он проводил многие часы, наслаждаясь свежим воздухом и природой, к тому же совмещая полезное с приятным, рисуя пейзажи. Большим, известным художником он не стал, но в городке, где жил Константин Михайлович, его знали, ценили и любили, проводили выставки в Доме культуры. Два раза работы художника Краснова возили за границу в страны соцлагеря с культурной программой под девизами «Провинциальные художники Советского Союза», «Широка страна моя родная» или «Подмосковные вечера художника Краснова». Его картины выставлялись и в самой Москве в различных выставочных залах. В общем, не хотел Константин Михайлович покидать насиженное место. А после его смерти переезду в Москву воспротивилась Мила. Она к тому времени окончила среднюю школу с художественным уклоном, но по стопам отца не пошла, так как особого таланта у Милы не наблюдалось. Она поступила в сельскохозяйственную академию и выучилась на ветеринара. Мила с детства питала любовь ко всем братьям нашим меньшим. Любимая передача была у нее «В мире животных», а не мультфильмы. Камилла мужественно дралась с мальчишками, которые стреляли по воробьям из рогатки или отрывали ноги паукам, споря, на скольких ногах он будет еще бегать. Она несла в дом всех брошенных котят, собак и выкинутых одноклассниками хомяков, кормила замерзающих птиц зимой. Она постоянно таскала из дома еду для своих подопечных. Камилла с удовольствием посещала кружок юннатов, с одушевлением мастерила скворечники, ухаживала за животными в клетках, полола грядки. С возрастом Мила уже начала животных лечить. Она приносила домой подбитых голубей, выпавших из гнезд птенцов, хромых собак, кошек после издевательств детворы и даже больных крыс. Мама Милы, женщина очень чистоплотная, была в тихом ужасе, но выбросить больное животное даже в отсутствие дочери у нее не поднималась рука. Поэтому дом Красновых всегда был наводнен животными всех мастей и калибров и птицами.

Отец же, наоборот, поддерживал увлечение дочери, радуясь ее доброте и умению сострадать. Постепенно к Миле стали обращаться сначала соседи, у которых болели животные, затем знакомые соседей и знакомые знакомых… Она совершенно безвозмездно помогала всем обратившимся к ней за помощью, научилась делать уколы и перевязки. Слава о доброй, бескорыстной девушке разнеслась по всему городу. Но однажды к ней домой пришел невысокий мужчина плотного телосложения в тельняшке, выглядывающей в ворот рубашки, с татуировкой в виде якоря на руке, с черными усами и строгим взглядом.

— Мне бы Милу Краснову.

— Я слушаю, — ответила тогда еще десятиклассница Камилла.

Пелагея Львовна скептически осматривала подругу своей знакомой Надежды, которой она опрометчиво пообещала самого лучшего жениха. В агентство «Русская матрешка» она вложила все свои материальные средства, продав в свое время и машину, и дачу, и квартиру, оставшиеся от родителей. Она рискнула на заре перестройки и не прогадала. Желание работать совпало с дикой любовью к тому, что она делала. Еще со школы Пелагея, которую, кстати, тогда звали Таня, совала нос во все дела и была в курсе, кто в кого влюблен. Ее просто трясло, если она первой не узнавала новости, кто на кого посмотрел по-особенному и кто кого поцеловал. Надо отметить, что к таким людям может быть двоякое отношение. Их либо ненавидят, считая самыми жуткими сплетниками в мире, либо любят и доверяют все свои душевные переживания. Таня, то есть Пелагея, относилась как раз ко второму типу. Она была психологом от рождения, тонко чувствовала людей и в шутливой форме давала полезные любовные советы. С течением времени она поняла, что может свести людей вместе и с такой же легкостью рассорить любую пару. Ее благодарили подружки, выходившие замуж при помощи Татьяны, приглашали ее в свидетельницы, и она уже потеряла счет свадьбам, на которых была в числе первых гостей. С возрастом при виде разбитых судеб одиноких женщин, уже похоронивших в себе все надежды, в ней родилось желание удачно пристроить их за границу, раз своих мужиков не хватает. Так возникла «Русская матрешка», и за двенадцать лет своей деятельности Пелагея устроила сотни браков, обеспечила некоторых женщин богатыми любовниками, собрала обширнейшую базу данных иностранных женихов и еще более обширную базу данных «русских матрешек». Помочь всем обратившимся было для нее делом принципа.

И вот сейчас она смотрела на худую, немного нескладную молодую женщину, без косметики, с длинным хвостом из светлых волос и строгим лицом, и понимала, что перед ней — трудная задача.

Об этом она прямо и заявила в глаза пришедшим. Пелагея вообще была женщина прямолинейная и простая.

— Я настолько безнадежна? — удивилась Мила, которая чувствовала себя раскованно из-за выпитого с горя вина в компании жены своего любовника.

— Дело не в этом. Я сейчас объясню, что я имею в виду. Вы упрямы, горды и умны. Это написано на вашем лице, и это термоядерная смесь для мужчин. Только очень умный мужчина не испугается такой женщины.