Планета Таурос – некогда великая цивилизация, управляемая императором Дариусом и Планетарным Богом была уничтожена после “Великой Катастрофы”.
Спустя век император пробуждается в своём бункере с намерением разбудить ото сна Планетарного Бога и предотвратить катастрофу. Но как только он покидает бункер, то начинает понимать, что мир за сотню лет сильно изменился.
Copyright Artem Lukashenya 2017 г.
izdat-knigu.ru edition
Пролог
Жаркий ветер обдувал лицо двенадцатилетнему мальчику, с интересом наблюдавшему величественные строения погибшей цивилизации. Он сидел в просторном грузовике возле окошка. В грузовике находилось девять человек, из которых семеро были рабочими, включая отца мальчика – Курта, сидевшего рядом с водителем. Водитель всю дорогу рассказывал истории из своей жизни и весело шутил. Отец и рабочие постоянно смеялись, а затем с приподнятым настроением направлялись к месту работы. Грузовик ехал осторожно, объезжая огромное количество машин, простоявших многие десятилетия и сгнивающих от времени, иногда наскакивая на лежащие по обе стороны дороги человеческие останки. Мальчик наблюдал, как грузовик с тараном на бампере, формой напоминающим широкий конус, постоянно пытался освободить себе дорогу от оставленных где попало машин. Но, несмотря на это, он то и дело периодически давил какую-нибудь кость или череп. Наезжая на них, грузовик слегка подпрыгивал, и водитель начинал материться. Мальчик представил себе, что подумали бы те люди, если б знали, что после смерти их кости будут так кощунственно раздавлены. Безусловно, они бы сильно огорчились, что их никто до сих пор так и не захоронил. От этих мыслей он погрустнел…
Курт, обернувшись к работягам, весело слушал их шутки, пока не обратил внимание на побледневшего сына.
– Что такое, Кира? Плохо себя чувствуешь? Мы можем на минутку остановиться, чтоб ты глотнул свежего воздуха.
– Нет, со мной все хорошо! Просто как-то грустно стало… столько незахороненных людей вот так лежат на дороге под палящим солнцем.
Мужики, услышав слова мальчика, перестали смеяться и замолкли, размышляя над его словами. Отец печально улыбнулся и слегка дрожащим голосом сказал:
