Пятеро отдыхающих плавали на лодке по Волге, когда в моток медной проволоки на корме попала молния. Лодка тут же очутилась в параллельном мире: посреди океана, под тропическим солнцем, рядом с гористым островом, густо поросшим пальмами.
1
Мглистая туча наваливалась на Волгу с запада, и намерения у нее, судя по всему, были самые серьезные. Дюралевый катерок сбросил скорость и зарылся носом в нарзанно зашипевшую волну.
– Толик, – жалобно позвал толстячок, что сидел справа. – По-моему, она что-то против нас имеет…
Хмурый Толик оценил исподлобья тучу и, побарабанив пальцами по рогатому штурвальчику, обернулся – посмотреть, далеко ли яхта.
Второе судно прогулочной флотилии выглядело куда эффектнее: сияюще-белый корпус, хромированные поручни, самодовольно выпяченные паруса. За кормой яхты бодро стучал подвесной мотор, но в скорости с дюралькой она, конечно, тягаться не могла.
– Это все из-за меня, ребята… – послышался виноватый голос с заднего сиденья. Там в окружении термосов, спиннингов и рюкзаков горбился крупный молодой человек с глазами великомученика. Правой рукой он придерживал моток толстенной – с палец – медной проволоки, венчающей собой всю эту груду добра.
2
Все стало ослепительно-белым, потом – негативно-черным. Волосы на голове Толика, треща, поднялись дыбом (не от страха – испугаться он не успел). Предметы, люди, сама лодка – все обросло игольчато-лучистым ореолом. Прямо перед Толиком жутко чернело перекошенное лицо Левы в слепящем нимбе.
Это длилось доли секунды. А потом мир словно очнулся – зашумел, пришел в движение. Лодка тяжело ухнула вниз с полутораметровой высоты, оглушительно хлопнув по воде плоским днищем, затем угрожающе накренилась, встав при этом на корму, и какое-то время казалось, что она неминуемо перевернется. Лева кувыркнулся через ветровое стекло и, ободрав плечо о худую наждачную щеку Толика, шлепнулся за борт.
Этот незначительный толчок, видимо, и решил исход дела – дюралька выровнялась. Толик, опомнившись, ухватил за хвост убегающую за борт брезентовую змею и рванул на себя. На помощь ему пришел Валентин. Вдвоем они втащили в лодку полузахлебнувшегося Леву и принялись разжимать ему пальцы. Вскоре он затряс головой, закашлялся и сам отпустил брезент.
– Все целы? – крикнул Толик. – У кого что сломано, выбито? А ну подвигайтесь, подвигайтесь, проверьте!
– Вот… плечо обо что-то оцарапал, – неуверенно пожаловался Лева.