Новый сборник мастера отечественной фантастики Евгения Лукина — любимца знатоков и ценителей интеллектуальной НФ.
Повести, ранее публиковавшиеся только в журнале «Если».
Рассказы, не публиковавшиеся еще НИКОГДА.
Необычные, как всегда, сюжеты. Великолепно прописанные характеры. Фирменный стиль Евгения Лукина, его отточенная и горькая ирония, его несравненное владение словом — в сборнике, который украсит коллекцию любого ИСТИННОГО поклонника фантастической литературы!
ТРЕБУЕТСЯ ПРИШЕЛЕЦ
ПРИБЛУДНЫЕ
Глава 1
У Президента заболи, у спикера заболи, у киски заживи… — так горестно бормотал Сергей Арсентьевич Мурыгин, машинально оглаживая вспрыгнувшего ему на колени котёнка-трёхцветку. Откуда взялась эта животина в унылом коридоре районного суда, сказать трудно. Совершенно точно, что не местная, скорее всего проскользнула с улицы в приоткрывшиеся двери — уж больно тоща. Хотя, возможно, у судейских крючков принято с приблудными котятами и с ответчиками обращаться примерно одинаково.
— У Президента заболи, у спикера…
— Вы соображаете вообще, что говорите?!
Мурыгин поднял глаза. Перед ним стояла разгневанная дама с прозрачной папочкой в руках.
— Да за такие слова… я не знаю!
Глава 2
Начало марта выдалось неслыханно тёплое, и всё же для пикника погодка ещё не приспела. Костик, предпочитая смотреть чудеса по телевизору, долго отговаривал друга Сергея от опрометчивой вылазки на природу, но тот был неумолим, за что и натерпелся, покуда ехали.
— Прёмся чёрт знает куда, — брюзжал всю дорогу Костик, — а там меня, может, выселять придут… Квартиру вскроют, вещи выкинут…
— Позволь! — всполошился Мурыгин, мигом вспомнив о своих чемоданах. — Тебя что, в самом деле выселять собрались?
— В самом деле, — уныло подтвердил тот. — Я как пять лет назад с работы ушёл, так ни за что не платил ни разу…
— А где работал? — не удержавшись, полюбопытствовал Мурыгин. Чудеса чудесами, а трудоустройство трудоустройством.
Глава 3
Обстановкой, размерами и состоянием стен кабинет замредактора неуловимо напоминал стоеростинскую кухоньку. Всё требовало или ремонта, или замены. Да и сам Гоша Родимцев, нынешний хозяин кабинета, вёл себя так, словно с минуты на минуту ждал приказа покинуть помещение.
Помнится, лет семь назад он выглядел куда значительнее, хоть и должность у него в ту пору была менее ответственной.
— А с чего это тебя снова вдруг в журналистику потянуло? — беспокойно помаргивая, спросил Гоша. — Ты же у нас теперь вроде предприниматель…
Манера речи его тоже изменилась. Любое слово, даже самое политкорректное, произносилось негромко, невнятно и чуть в сторону, словно Родимцев опасался прослушивания. Сказал — и вроде бы ничего не говорил.
— Был… — вздохнул Мурыгин. — Теперь банкрот.
Глава 4
Как и предвидел Мурыгин, палатка только именовалась палаткой. Боязно было даже вообразить рабочую биографию этого брезента. Его послужной список наверняка включал и камнепады, и селевые потоки, и как минимум одно случайное попадание в бетономешалку. Хотя, насколько помнится, экстремальным туризмом Костик не увлекался никогда.
Пока удалось растопырить увечное изделие между сливой и вишней, свечерело. Спасатели не мешали. Мурыгина, однако, тревожило другое: как отнесётся к возникновению палатки незримый хозяин пустыря? Пусть матерчатый, а всё-таки дом.
Вроде нормально отнёсся. Не тронул.
К ночи заметно похолодало. Удачно, без обрушений, заползли внутрь, зажгли свечку в плошке и приступили к скудной безалкогольной трапезе. Техника за овражком порычала-порычала и смолкла. Палатку объяли скрипы, шорохи, прочая первобытная жуть.
— Как думаешь, завтра проснёмся? — мрачно пошутил Сергей Арсентьевич.
Глава 5
— Да ни в одной другой стране такого нет! — громко возмущался Мурыгин, пока шли до палатки. — Населённый пункт исчезает, самоходки под откос летят! И хоть бы кто-нибудь почесался! Где учёные? Где ФСБ? Экстрасенсы какие-то сунулись — и тех теперь не видать…
— Учёные грантов просють, — сокрушённо, по-старушечьи отвечал ему Костик. — ФСБ откат пилють…
— Хорошо, а полиция? — не унимался Сергей Арсентьевич. — Полиция где? Ради чего её переименовывали вообще? Собственность пропала, дело наверняка заведено…
— Полиция была вчера, — напомнил Костик. — Тебе чего надо-то? Чтобы нас колючей проволокой обнесли?
— Мне надо, чтобы нас заметили!
ПОПРЫГУНЬЯ СТРЕКОЗА
Он положил трубку и почувствовал, что сейчас заплачет. Удастся ли позвонить ещё раз? Если нет, то маминого голоса ему больше не услышать. Разумеется, он ничего не сказал ей, да и вряд ли бы смог, поскольку любой разговор прослушивался. Стоит заикнуться о главном — связь наверняка прервётся. Поэтому беседы приходилось вести исключительно о погоде и самочувствии.
В стеклянную дверь постучали — за ней уже успела скопиться небольшая очередь. Человека четыре. Все гражданские — со смены. Сотики были под запретом (якобы создавали помехи), и комнатёнка с телефоном, так называемая переговорная, оставалась здесь единственным местом, откуда простой смертный мог связаться с внешним миром.
С внешним обречённым миром.
Взялся за переносицу, изображая усталость и озабоченность, вышел. Выбравшись на свежий воздух, проморгался, ослабил галстук, потом и вовсе сорвал, сунул в карман.
Может быть, следовало плюнуть на всё, в том числе на собственное будущее (какое теперь, к чёрту, будущее?) и заорать в трубку: прячься, мама! Под землю, в метро… Нет. Во-первых, больше одного слова не проорёшь, а во-вторых, от того, что грядёт, ни в каком метро не укроешься.
АНДРОИДЫ СРАМА НЕ ИМУТ
Глава 1
КАРИНА
Не следовало мне, конечно, покидать своё логово до сумерек, но, как говорится, дураком родился — дураком помрёшь. Понадеялся, что никто не узнает в грязноватом небритом бродяжке Володьку Турухина. Можно подумать, только у них и забот, что шастать по окраинам и всматриваться: не Володька ли это бредёт Турухин, обувший нас на… Кстати, на сколько? Мне ведь теперь, как мёртвому, всё равно. Вешай на меня хоть миллион, хоть миллиард…
Кроме того, неизвестно ещё, кто опаснее: Толиковы кредиторы или Врангель с его перочинным ножиком, которым он мне обещал перепилить ночью горло, если ещё раз увидит в подвале. Возможно, брал на испуг. А возможно, и нет — он же псих. Чуть выпьет — принимается орать о чести белого офицерства. Белогвардеец! Лебединый стан… Его менты и те сторонкой обходят — мочой разит за версту. Последнюю ночь заснуть я так и не смог. При мысли, что этот ублюдок подкрадётся и в самом деле зарежет, становилось противно и страшно.
Даже бомжа из меня порядочного не вышло. Интересно, как называется следующая степень падения? Покойник? Да, видимо.
Кстати, чем не выход? Лечь на асфальт и помереть. И никаких тебе проблем… Только ведь не помрёшь. Дурак-то ты дурак, а со здоровьем всё в порядке. Как и свойственно большинству дураков. Иначе не пережить бы нам с тобой, Володька, этих полутора недель марта, больше похожего на февраль.
«Господи, — мысленно скулил я, бредя по вымощенному новенькой плиткой тротуару, — ну что мне стоило тогда сказать твёрдое нет? Не поеду! Ничего никому передавать не буду! Задолжал — сам и возвращай!» Крепко, видать, запутался шурин, если свояка пришлось подставить… А Танька — сука. «Как ты мог?!» Да никак я не мог! Надо же: мужу не поверила, брату поверила… А то он раньше ничего подобного не откалывал!..
Глава 2
ДАЧА
Вы не поверите, но она действительно отвезла меня утром на дачу. Всего ожидал: появления этих жутких братков, которым я вручал пакет, ритуального убийства, где мне, конечно же, предназначалась высокая роль жертвы, известия о том, что я потомок древнего рода и единственный наследник, но дача…
Странная история. Режьте меня, жгите меня — странная. Изложить вкратце — вроде концы с концами сходятся: подобрали, наняли сторожем… А вникнешь в подробности — бред! Это, знаете, как брачок в фильме: сбирается на экране Вещий Олег отмстить неразумным хазарам, а у тебя словно соринка в глазу. Смотришь — враньё! С дружиной своей, в цареградской броне… Всё равно враньё! Потом приглядишься, а вдалеке за княжьим плечом крохотный пассажирский лайнер на посадку заходит.
То же самое чувство.
Предыдущую ночь я провёл в уютной, хотя и тесноватой спаленке, снабжённой отдельным санузлом, что не должно вызывать удивления, поскольку дверь Карина Аркадьевна заперла снаружи. Но это как раз объяснимо — нормальные меры предосторожности: во-первых, чтобы не сбежал, во-вторых, чтобы ночью не пришёл домогаться. А вот дача…
Дача меня поразила больше всего. Я-то предполагал увидеть нечто подобное тому же особнячку: высокий полёт архитектурной мысли, ландшафтный дизайн, а увидел одноэтажную кирпичную коробчонку под замшелым шифером, кое-где даже дырявым. Дверь — железная, ставни — тоже. И то, и другое слегка уже тронуто ржавчиной, однако выглядит поновее стен и крыши.
Глава 3
ОБМЫЛОК
В зеленеющей, полупрозрачной кроне пирамидального тополя незримая иволга издала игривую причудливую трель. И тут же заорала драной кошкой. Со стороны запросто могло показаться, будто это две разные птицы. Семейная пара.
— Справки? — беспомощно переспросил я. — Вы что… встречались? С ними?!
— Да, — подтвердила моя благодетельница. — Вас до сих пор ищут, Володя. Супругу вашу дёргали несколько раз, пытались выяснить, где вы находитесь. Похоже, их больше интересует ваш шурин, но вам от этого, поверьте, ничуть не легче. Все уверены, что вы с ним заодно…
Я сидел ни жив ни мёртв.
— Конечно, скрываться можно и здесь… — успокоила она. — Я не против. Живите на здоровье. Место, как видите, глухое… Но, предупреждаю, будут трудности. С отоплением тут не очень. На зиму свет отключают…
Глава 4
МЫМРА
Да, единственный мой и неповторимый Володенька Турухин, вот это нас с тобой угораздило… А ты ещё гадал, как называется следующая степень падения! Андроид она называется. Андроид. А никакой не покойник. Хотя временами и впрямь кажется, будто попал на тот свет. Ад не ад, но тоже страна теней. Серенькие вертлявые сумерки подступают почти вплотную, и на каждом шагу вылупляются из них вялые однообразные кошмары.
Никогда в жизни не видел цветных снов, а попал сюда — и словно прорвало. Стоит смежить веки, представляются окрестности Карининой дачи. Наяву они такими яркими не были: зелёное озерцо поляны, цыплячья желтизна одуванчиков, солнечный расплав пруда.
Танька не приснилась ни разу. Шурин — тоже. Мелькнул однажды Врангель, но враждебных чувств к нему при этом не возникло. Потому что есть теперь с чем сравнить.
Вообразите полутораметровый шарообразный ком неспешно шевелящихся замшевых… Нет, скорее всё-таки лиан, нежели щупалец. Щупальца щупать должны, а эти колышутся, извиваются — и только… Коротенькая шёрстка на них обретает временами иной оттенок, колеблясь от пепельного до светло-сиреневого, возможно, в связи со сменой настроения, хотя не исключено, что и в результате мыслительной деятельности.
Так выглядит моя владелица. Зовут Мымра. Точнее, зову, а не зовут, поскольку звать больше некому. Не знаю даже, растение она или животное.
Глава 5
ЛИЦЕНЗИОННЫЕ
Нет, так нельзя. Так и до кондрашки себя доведёшь. А не сходить ли нам, Володя, на разведку, и не выяснить ли наконец, что это за блямба такая? Боязно, однако. Не дай бог, вернётся Мымра, а у андроида опять программный глюк, причём серьёзный, если по окрестностям вздумал бродить. Обычно, когда госпожа возвращается и вызывает на ковёр (то ли из корешков свалянный, то ли из синтетических волокон), потолок моего гробика вспыхивает фиолетовым и раздаётся низкое прерывистое гудение. А уйду на прогулку — ничего не увижу и не услышу…
Или рискнуть?
Принимаю сидячее положение, саркофажик мой послушно раскрывается. Встаю, перешагиваю через борт. Вот она, эта тёмная загадочная блямба. Маячит в тумане и очертания имеет, если смотреть с этой точки, не совсем приличные. Интересно, сколько до неё? Метров сто? Во всяком случае, не больше — иначе бы она растворилась в общей мешанине бликов. И размеры её наверняка громадны…
Главное — идти медленно, строго по прямой. Отсчитываю первые шаги — и смутный абстрактный фон начинает не то чтобы биться в судорогах, поскольку ленивых судорог, в моём понимании, не бывает, но одни блёклые пятна меняют форму, другие тают, третьи появляются… Справа восстаёт из мрака всклокоченная страшилка, протягивает ко мне чёрные шипы. Не обращаю внимания. Главное — идти по прямой, и, кажется, мне это удаётся, несмотря на подворачивающиеся под ноги вдавлины и выпуклости. Блямба ведёт себя странно. Сначала распадается на две блямбы — малую и большую, затем обе, истаивая на глазах, расплываются врозь и в конце концов исчезают. Я останавливаюсь. Итого: восемьдесят четыре шага.
Пожалуй, дальше углубляться не стоит. Отрицательный результат — тоже результат. Разведка проведена, можно возвращаться.
НЕ ТРЕБУЕТСЯ ПРИШЕЛЕЦ
ДЕНЬ ДУРАКА
С каждым новым ремонтом крохотный бар местного Дома литераторов становился всё непригляднее, обретая помаленьку черты заурядной забегаловки. Повылиняла былая роскошь: исчезли зеркала с потолка, взамен панелей из тёмного дерева стены обметал бледный пластик, незыблемые кожаные диваны уступили место подозрительным по прочности трубчатым стульям. Впрочем, на отчётных собраниях очередная перелицовка неизменно ставилась в заслугу правлению, причём особо подчёркивалось, что бар стал выглядеть гораздо современнее.
В чём-то это соответствовало истине. В конце концов пенсионер, шарящий по мусорным бакам, тоже, как ни крути, примета нашего времени.
Кажется, богадельня доживала последние годы. Когда-то владевшие нераздельно первым этажом, а ныне ютящиеся в двух кабинетах, писатели держались за пресловутый бар, как белые за Перекоп. Сдача его буржуинам означала бы гибель культуры в целом. Ходили, правда, слухи, что власти вот-вот утратят остатки совести и взвинтят арендную плату. На лакомые квадратные метры в самом центре города охотников было более чем достаточно. Какое бы вышло казино!
А пока что бывшие проводники идей и властители дум заглядывали сюда на сиротливо съёжившийся огонёк, пили дешёвую водку, ругали размножившееся низкопробное чтиво и тосковали вслух по незабвенным временам, когда человек человеку был ещё товарищем, а не господином.
Отдали Родине жизнь без остатка. Ни слова для себя, всё для народа. И таких людей бросить на произвол судьбы! Подобный поступок можно было бы назвать свинским, умей государство совершать иные поступки.
ЗДРАВСТВУЙ, БЕССМЕРТИЕ!
Дьявол был в штатском. Или, как ещё принято выражаться, в гражданке. Ни рогов, ни копыт — чиновник чиновником: строгий костюм, тёмно-красный галстук, даже какой-то значок на лацкане привинчен. Там, где у многих граждан располагается физиономия, имело место нечто утомлённо-политкорректное без каких бы то ни было индивидуальных черт. Чувствовалось, однако, что дьявольское терпение на исходе.
— Имейте совесть! — не выдержал гость из преисподней. — Душу ещё не продали, а ведёте себя, как… Кроме вас, между прочим, тоже люди есть и тоже не прочь договор оформить.
Торговались вот уже пятый час. В окне высотной кухоньки занимался рассвет. Из промозглой заволжской мглы всплывало алое пушистое солнце.
— Подождут, — скрипуче отвечал клиент. Не в пример дьяволу, глаза его были красны. Сказывалась бессонная ночь. — Я свои права знаю. Пока не уточним всё до последнего пункта — ничего не подпишу.
Гость исторг негромкий страдальческий рык.
МИСТИЧЕСКИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ПОЛИЦИИ
Попытка стать зрителем.
К детективам я по сей день отношусь со сдержанным недоумением. По молодости лет они меня просто раздражали. Самое, на мой взгляд, страшное, из того что может случиться в жизни, а именно — убийство ближнего, становится в них не более чем условием предлагаемой читателю шарады. Домино из надгробных плит. Возможно, подобное отношение к развлекательной литературе свидетельствует лишь о моей ущербности: есть люди, не понимающие анекдотов, а я вот не понимаю детективов.
Между прочим, неприязнь к криминальным историям ничуть не свидетельствует о высоких моральных качествах или, скажем, о тонком вкусе читателя. Сартр, например, открыто признавался: «Я и поныне читаю „чёрную серию“ с большей охотой, чем Витгенштейна». После столь шокирующего высказывания впору заподозрить себя в ханжестве и снобизме.
И всё-таки, думаю, отношения мои с детективом не сложились по несколько иной причине. Выросши домашним бунтарём и кухонным анархистом, я не любил и не люблю то, что называется системой, с её бюрократией, державной помпезностью, репрессивным аппаратом и прочими прелестями. С коммунистическим государством меня хотя бы примиряли его самоубийственные обещания, дескать, в будущем оно исчезнет само собой (как, кстати, и вышло), но от нынешних-то буржуинов даже этого не дождёшься!
