Мне всё чаще и чаще снится этот сон.

Вначале в нём нет ничего страшного, вообще ничего нет. Серая клубящаяся мгла. Только впереди – далёкий, почти неразличимый огонёк, белая искорка в тумане. Я иду – иду на свет, но мгла вдруг начинает редеть.

Как странно – когда исчезает темнота, перестаёшь видеть свет!

Я застываю, пытаясь запомнить направление, удержать его в памяти. Но в этом уже нет нужды. Передо мной – мост. Тонкий, словно струна, натянутая над пропастью. Я ходил по таким мостам. Не раз. Но сейчас всё гораздо труднее. Мне надо пройти между двумя стенами, вырастающими из тумана. Левая стена – синий лёд, правая – алый огонь. Нить между ними.

Я иду.

Давненько я не опаздывал на работу!

Стою в пробке, вытянувшейся на полквартала. Рядом – длинный, неуклюжий автомобиль, кажется, «линкольн» последней модели. Стекла опущены, мрачный водитель косится на меня, будто именно мой мотоцикл повинен в творящемся на улицах безобразии.

– Огонёк будет? – спрашивает он, наконец. Наверное, ему просто скучно. Да и не поверю никогда, что в этом роскошном монстре вишнёвого цвета нет прикуривателя. Там, пожалуй, и для газовой плиты с грилем место найдётся…

Молча протягиваю зажигалку. Усыпанная перстнями рука тянется к огоньку, раскуривается дорогая тонкая сигарета с фильтром неимоверной длины. Что сказал бы дедушка Фрейд о тяге к большим автомобилям и длинным сигаретам? А… ну его. Он бы у нас спятил, причём очень быстро.

– Что творится-то? – интересуется водитель.

Последнее время я предпочитаю напиваться в глубине. Как и все виртуальщики, впрочем. Во-первых, для здоровья полезнее. Похмелье может случиться, организм его придумает, но хоть печень не пострадает. А во-вторых, и это главенствует, в виртуальности пить куда дешевле. Никто не станет платить за нарисованное спиртное ту же цену, что и за реальное. Бутылка «Бейлиса» тут стоит полдоллара, отличный шотландский скотч – восемьдесят центов. Русская водка – почти доллар, но водки я и в реальности могу выпить…

Есть, конечно, и подпольные кабаки, где все ещё дешевле. Там могут продать коллекционное бургундское пятидесятилетней выдержки за пару баксов. Не пойму лишь, зачем. Те, кто знает вкус такого вина, по дну жизни не ползают. А мне его пить бесполезно, всё равно не отличу от молдавского каберне.

Так что я иду в честный, законный кабак – «Царь-рыба». Он славен тремя вещами: наличием общедоступных и понятных русскому человеку напитков, хорошей рыбной кухней и живой музыкой. Иностранцы здесь попадаются редко – и это особенно приятно. Разве что отдельные, пожившие в России, – вот они могут оценить ощущения от ухи с дымком, пива «Очаковское специальное» и старого рока.

Я не знаю, как кому. Мне больше всего нравятся именно такие места – и в реальной жизни, и в глубине. Не огромные и шумные рестораны, не популярные и дорогие заведения, куда толпой валят туристы, а что-то маленькое, неприметное, неяркое. Это правда для любого города мира… ну, пожалуй, кроме Москвы. В Праге есть «У Флеку» и «Чёрный вол», в Берлине «Цитадель» и «Цур Летцен Инстанц», в Париже – «Максим» и «Ля Пти Вартэль». Выбирай, что тебе нужно, «шашечки или ехать»…

«Царь-рыба» притаилась на площади Свободы. Такие есть почти в каждом квартале Диптауна, вот только в американском или французском они отданы на откуп увеселительным заведениям сомнительного толка, а в нашем – сплошь занята офисами. Что ж, каждой культуре – своё.

– Не мог сам открыть? – отпирая дверь, спросила Вика. Она была в фартуке, руки – в фарше. Я отдёрнул палец от звонка, словно ребёнок, позвонивший в чужую дверь и пойманный на проказе.

– Ключ забыл.

– Неси всё на кухню…

Вика вернулась к котлетам – первая партия уже жарилась. Я торопливо вывалил овощи в ящик холодильника, поставил водку в морозильник, масло поставил на стол. Спросил:

– Помочь?

Захлопываю за собой дверь номера, оказываюсь в коридоре. Как всегда в глубине опьянение отступает. Остаётся лишь порывистость движений и стремление что-то делать.

Меня нет?

Посмотрим.

Иду к номеру 2017. Оглядываюсь – коридор пуст. Прекрасно, хоть и нет ничего странного в человеке, вышедшем из одного номера и направившемся в другой.

Набираю код, дверь распахивается.

Я выхожу из гостиницы в теле Протея. Чуть изменённом, теперь мне лет сорок. В карманах – револьверы Стрелка. Ещё со старыми программами, с новыми придётся разбираться, и достаточно долго.

Куда пойти, куда податься…

Я знаю, где мне нужно побывать. Останавливая машину «Дип-проводника», называя адрес, глядя на проносящиеся за окном здания, повторяю себе, как заклинание: «Надо. Надо. Надо.»

Вот только это очень страшно.

Словно прийти на пепелище. Словно увидеть любимую в чужих объятиях. Словно встретить старого друга, который обиделся на что-то, и не подаёт руки. Словно прийти туда, откуда был с позором изгнан.

Это как выдавливать гнойник. Больно, противно и приятно.

– Дип-программа, созданная Дмитрием Дибенко, вызывает у человека особый вид гипнотического состояния, – говорю я. – Человек, увидевший дип-программу, причём не важно, на мониторе компьютера или на экранах шлема, впадает в состояние контролируемого психоза – глубину. При этом он воспринимает нарисованный мир как настоящий. А если добавить звук, объёмное видение от виртуального шлема, тактильные ощущения от комбинезона, то иллюзия будет полной. Подсознание добавляет запахи, вкус, всё то, что не предусмотрено программистами. Как ты понимаешь, этот ресторанчик нарисован, еды этой не существует, я сижу у себя дома, ты – у себя…

По лицу Ильи видно все его отношение к подобным лекциям, и я закругляю известную каждому младенцу часть.

– Когда возникла глубина и виртуальный город Диптаун, то оказалось, что вошедший в виртуальность человек может выйти в реальный мир лишь из специально оборудованной точки выхода. Из места, где будет стоять такой же компьютер, как у него, где он сможет набрать команду выхода и увидеть дип-программу, запущенную наоборот…

– Ты про Храм что знаешь? – тонко выкрикивает Илья.

…Левая стена – синий лёд.

Правая стена – алый огонь.

Но на этот раз я не блуждаю в тумане. Я начинаю путь, уже стоя перед пропастью.

«Как будем строить, вдоль иль поперёк?» – вопрошал персонаж старой басни…

Мост натянут вдоль пропасти. Это как раз самое неприятное. И стены изо льда и огня не помогут… наоборот.

Карт нет никаких. Как и раньше.

И служебных входов – тем более. В них абсолютно не осталось нужды с тех самых пор, как люди перестали тонуть в глубине.

– Попробуй, – говорит Крэйзи. – Глянь… что да как.

– Может быть, всё-таки пойдёшь со мной? – спрашиваю я.

Арка из чёрного мрамора, вход в «Лабиринт Смерти», не изменилась. Клубится багровый туман, пролетают медленные, будто сонные, разряды молний и бредут нескончаемым потоком люди.

Пьём с Ричардом кофе.

– Ты уверен в существовании оружия третьего поколения?

Он должен был задать этот вопрос раньше. Видимо, шок был слишком велик.

– Да.

– Надо проверить карточку медицинского страхования Романа, – говорит Ричард. – Потом… у вас обязательная служба в армии, его должны были тщательно обследовать военные медики…