Среди всего многообразия военных событий на море, имевших место в империалистическую войну, похождения немецкого парусного крейсера ― несомненно красочная страница. В эпоху напряженного развитии техники, гигантских военных кораблей, подводных лодок и самолетов, идея вернуться к первобытным средствам морской войны и снарядить в качество крейсера, для нанесения ударов морской торговле противника, деревянное парусное судно ― уже сама по себе заслуживает интереса и исключительного внимания.
Предисловие переводчика.
Среди всего многообразия военных событий на море, имевших место в империалистическую войну, похождения немецкого парусного крейсера ― несомненно красочная страница. В эпоху напряженного развитии техники, гигантских военных кораблей, подводных лодок и самолетов, идея вернуться к первобытным средствам морской войны и снарядить в качество крейсера, для нанесения ударов морской торговле противника, деревянное парусное судно ― уже сама по себе заслуживает интереса и исключительного внимания.
Отправляя в море парусный корабль, ничтожно вооруженный, лишенный всех преимуществ современных боевых судов, немцы рассчитывали исключительно на принцип неожиданности, соединенной с скрытностью, оригинальностью приемов и военной хитростью. Бывший командир «Морского Чёрта» мог в своих воспоминаниях с гордостью подчеркнуть, что его команде не приходилось применять оружие ― внезапного появления германского военного флага было достаточно для полного устрашения противника. После побега из английского лагеря, отправляясь на добычу нового парусного судна, немцы запаслись пугачами и пулемётом, сделанным из жести керосиновых бидонов!
Когда английский океанский пароход, остановленный «Морским Чёртом» в Атлантическом Океане, увидя перед собой ничтожный парусник, решил было дать ему энергичный отпор, он был быстро приведен к повиновению гипнозом простой угрозы ― выпустить по нём торпеду. Никаких торпедных аппаратов не было и в помине на парусном судне, но страх полонил всю команду парохода.
Успех «Морского Чёрта» зависел в значительной степени от исключительного подбора и выдающихся качеств его команды во главе с командиром Феликсом Люкнером. Личность Люкнера представляет собой столь незаурядное явление, что трудно сказать, с какой стороны его воспоминания достойны большого интереса: как описание успешных боевых похождений парусного судна в наш век пара и электричества, или же как автобиография человека несокрушимой энергии и силы воли, прошедшего с юных лет суровую жизненную школу простого матроса на парусных судах и сумевшего выработать из себя исключительный тип самородка в духе героев Джека Лондона.
ГЛАВА 1.
Как я сделался моряком.
В самый разгар мировой войны, в 1010―1917 г.г. мне довелось быть командиром парусного военного корабля и вести на нем беспощадную «пиратскую войну с англичанами. Надо думать, что «Морской Чёрт», так окрестили наше судно, был последним парусным военным кораблем в мировой истории. В наш век дредноутов, подводных лодок и быстроходнейших крейсеров, защищенных прочнейшей броней и вооруженных могущественной артиллерией. «Морской Чёрт» ― деревянная, парусная шхуна с двумя пушчонками, бесстрашно бороздившая в течение года волны океана и наводившая ужас и трепет на все торговое судоходство союзников, являла действительно зрелище необычайное. Впоследствии все допытывались от меня, каким образом случилось, что именно на мою долю выпало такое невиданное дело. Постараюсь теперь ответить на этот вопрос и прежде, чем начать повествование о боевых похождениях «Морского Чёрта», познакомлю читателя с превратностями моей собственной жизни, которые создали из меня парусного моряка, жадного до приключений и готового ко всяким рискованным предприятиям.
Придётся начать с третьего класса Дрезденской гимназии, в котором я уже сидел второй год. Несмотря на все мои обещания родителям, я и на третий год не был переведен в следующий класс. Дома отец мой рвал и метал. Бабушка была более мягкого нрава, она не одобряла крутых родительских расправ со мной и старалась применить другие способы воспитания. В один прекрасный день она решительно заявила отцу: «Я попробую воспитать мальчика любовью и лаской». «Ты еще больше испортишь этого балбеса, ― проворчал мой отец, ― впрочем, если хочешь, пробуй.»