Нет, такого количества праздников, сколько их есть в нашей стране, наверное, больше ни в одном уголке мира не отыщется. И это только официальных! А если к ним добавить еще и кучу народных, вроде Красной горки, масленицы и яблочного Спаса, то и вовсе со счету можно сбиться. Казалось бы, куда больше? Но наши общественные деятели, начиная с какого-нибудь председателя фонда престарелых фехтовальщиков, кончая мэрами, губернаторами и прочими очень важными людьми, так и норовят свои собственные праздники придумать.

В общем, любому иностранцу жизнь рядового россиянина покажется сплошным праздником! И по его мнению, эти самые «рядовые» россияне просто лучиться от счастья должны. Но уж это – кому как. Мы-то с вами знаем, что все эти праздники означают. Во-первых, чем больше праздников, тем меньше денег после них остается. Во-вторых, какому дураку после всевозможных торжеств на работу хочется идти? Ну и в-третьих, если каждую радостную дату отмечать, то на это никакого здоровья не хватит. Вот выходит, что делятся россияне на две категории людей: тех, кто плевать хотел на здоровье, и тех, кто предпочитает любой праздник заменить на поминки по загубленной жизни и вообще их не отмечать. Впрочем, поминки поминкам рознь!..

Но есть еще и третья категория людей, отличная от первых двух. Эти несчастные создания напрочь лишены возможности выбирать, как именно они будут к многочисленным праздникам относиться, поскольку вынуждены работать в каждый мало-мальски значительный «красный день календаря». Хотя и среди них есть исключения. И эти «исключения» ходят на работу, как на праздник. Например, мой друг Ваня Жомов. Уж такой трудоголик, что если оказывается он на вынужденном выходном, то сам себе работу придумает. То кому-нибудь морду набьет, то у собственного тестя приобретенный незаконно, в смысле, без позволения тещи, алкоголь экспроприирует… Да-да! Были и такие случаи.

Здравствуйте, я ваша теща… Тьфу ты, тетя!.. То есть я, конечно, не ваша тетя. Это поговорка такая. Как это, кто я такой и кто такой Ваня Жомов?.. Я – чистокровный кобель немецкой овчарки по кличке Мурзик… Не понял, чего это вы улыбаетесь? За ляжку вас давно никто не кусал?.. Вот так-то лучше! Теперь могу продолжать. Значит, я – Мурзик, ну а Ваня Жомов – старший сержант ОМОНа. Разницу чувствуете?.. Вот и я нет. Потому как оба мы служим в милиции. Правда, должностные обязанности у нас разные, но часто приходится и вместе работать. Особенно по праздникам, о которых я только что говорил.

Что, так нас и не вспомнили? Странно, вроде бы ненадолго расставались. Ладно, так и быть, хоть мне ваша забывчивость и обидна, придется о себе рассказать. Начну с того, что живу я, естественно, не один. Может быть, и рад бы был быть сам себе хозяином, но у нас в стране почему-то псам квартир не дают, а служебный вольер, сами понимаете, далеко не идеальное место для обустройства личной жизни. Вот и пришлось мне обзавестись хозяином. Впрочем, Сеня Рабинович, мой так называемый хозяин, мужик неплохой. Бабник, конечно, но службу несет исправно: вовремя выгуливает, кормить не забывает и всё такое. Недавно даже расщедрился и мне новый антиблошиный ошейник купил. Не знаю, правда, на хрена он ему понадобился, если у меня блох отродясь не было. Ну, не считая некоторых досадных недоразумений.

– Ну и что же тебе от нас надо? – поинтересовался Рабинович, глядя прямо на Лориэля и замечая краем глаза, как Андрюша начинает наводить порядок на столе.

Закуски почти не пострадали, за исключением тети-Сониных огурцов, рассыпавшихся с тарелки по всей комнате, а вот половина бутылки водки была безвозвратно утеряна. Если, конечно, никто не собирался слизывать ее с пола. А судя по глазам Жомова, он и не на такое сейчас был способен. Ваня вообще не любил, когда кто-нибудь посягает на его собственность, а уж когда дело доходило до алкогольных напитков, коим он уже присмотрел место в своем ненасытном желудке, тут омоновец и вовсе зверел. И уж самым легким выходом из данной ситуации для нашкодившего эльфа было бы лопнуть самостоятельно, не дожидаясь, пока Жомов до него доберется. Тем более что и люстра в противном случае могла пострадать, чего Рабинович допускать не собирался.

– Так я тебя еще раз спрашиваю, что тебе от нас нужно? – поторопил он эльфа, явно не спешившего удовлетворять любопытство друзей и наслаждавшегося устроенным в комнате погромом. – Только не говори, что опять мир спасать придется.

– Ой, тоже мне, спасатели! Вы вон и собственную выпивку спасти не в состоянии, не говоря уже о целом мире, – скривился эльф, но, услышав рык Жомова, решил, что с шутками пора заканчивать. – Ладно, ладно, молчу. Я здесь по поручению Оберона.

– Мы уже поняли, что ты не по своей инициативе проведать нас прилетел, – отрезал Рабинович. – Говори, что этому старому маразматику от нас опять нужно?

У вас соседи спокойные? Не поют песни по ночам? По утрам дюбеля в стены не заколачивают?.. Значит, вам повезло. Как и нам с Сеней. А по-другому и быть не могло. Когда служители правопорядка за стенкой, никто особо правила общежития нарушать и не стремится. Правда, у нас однажды сосед бузить начал: с шести утра и до ухода на работу ремонт решил дома делать. Дескать, возможности заниматься хозяйством в другое время у него нету. Мой Рабинович раз его попросил пересмотреть свой график, на второй раз предупредил, ну а когда сосед его по матушке послал, Сеня взбеленился и такую жизнь ремонтнику устроил, что тот до сих пор Рабиновичу с получки деньги отдает. Дань выплачивает за моральный ущерб. Но это я отвлекся. Просто для того этот случай рассказал, чтобы вы поняли, что я почувствовал, когда оказался в новом мире. Первое, что я услышал после переноса, устроенного нам Обероном, это дикий, истошный вой, помноженный на хохот и разбавленный пулеметными очередями. Я поначалу решил, что мы дома и эти звуки означают, что Сеня заснул, опять телевизор не выключив. Хотел вскочить и гавкнуть на него как следует, чтобы впредь хоть таймер включал, но затем сообразил, что мы не дома. И даже не в Эльфабаде! Мы кот знает где, благодаря разлюбезному Андрюше. Вскакивать и на кого-то кидаться я тут же раздумал. Наоборот, прикинулся кошачьим хладным трупом и решил посмотреть, что мои коллеги в сложившейся ситуации делать будут. Ну а пока они еще в себя прийти не успели, принюхался, навострил уши и слегка приоткрыл правый глаз, чтобы понять, в какие это Палестины нас теперь занесло. В первую очередь выяснил, что кого как, а меня опять занесло на широкую грудь Жомова. Вот ведь в который раз из мира в мир переношусь, а постоянно удивляюсь… Кто бы меня за поводок ни держал, кто бы рядом ни находился, а очнусь, как всегда, рядом с Ваней! Мне захотелось с омоновского мундира слезть, чтобы, если Сеня опять «рота, подъем!» орать начнет, Ваня меня куда-нибудь в кусты, как приблудного щенка, не зашвырнул. Я уж собрался это сделать, но затем понял, что, очнувшись раньше моих друзей, сам себе весь праздник испорчу, и остался лежать.

Что и говорить, во время прошлых наших скачков по вселенным насмотрелись мы, конечно, всякого, но вот в джунглях бывать еще не приходилось. Или как у них там, в Мезоамерике леса назывались?.. Сельва?.. Нет, сельва около Амазонки. А насколько я знаю, мы где-то на мексиканском побережье должны быть…

Кстати, Ваня был не так уж не прав, говоря, что Мезоамерики никакой не знает и знать не хочет. Я про нее тоже когда-то не знал, но, как на грех, телевизор смотреть люблю. Каналы я переключать не умею – конечности не приспособлены! – но носом сетевую кнопку включать натренировался. И если Сеня, уходя из дома на очередную случку… гав ты, свидание и оставляя меня одного, забывает шнур из сети выдернуть, я весь вечер сижу и телевизор смотрю. Ну а поскольку выбирать, что смотреть, не могу, вот и луплю глаза на что попало.

Про Мезоамерику я тоже из телевизора узнал. Передача там какая-то есть нерусская, вроде «Часа Дискавери», где про всякие исторические факты рассказывают. Я ее несколько раз смотрел, и в одной из программ как раз про Мезоамерику-то и говорили. Не буду пересказывать вам всё, что дикторы тогда наплели, скажу лишь, что ученые додумались назвать Мезоамерикой кусок суши, начиная с нынешнего штата Невада и кончая северной оконечностью южноамериканского материка. В общем, все места, где цивилизации всяких майя, ацтеков, ольмеков и прочих теотнуаканцев проживали. Без прописки, кстати. Потом пришел Кортес и всем им прописал по первое число!..

Но Кортес, надеюсь, нас касаться не будет, поскольку мы в отпуске. Поэтому давайте вернемся к нашим баранам… То бишь не к вашим баранам, а к моим козлам… Хотя какие же они козлы, когда все трое без рогов, копыт и бород обходятся? Так, просто обычные российские милиционеры. И не советую вам их козлами и ментами называть. Это мы, так сказать, в кругу семьи, сами себя можем обозвать как угодно, а вам, гражданским лицам, такое удовольствие строго запрещено. А то, помню, был один случай… Впрочем, что это я? Болтаю и болтаю о всякой ерунде, а вам, наверное, ничуть не меньше меня на Мезоамерику посмотреть хочется.

На берегу реки действительно стояло войско ацтеков.

Точнее, не всё войско, а лишь его небольшая часть – тысячи две вооруженных копьями, дротиками и деревянными мечами с обсидиановой кромкой воинов. Как вскоре выяснилось, это была не регулярная часть, а городское ополчение, призванное для того, чтобы держать мост до тех пор, пока регулярные войска гоняют по окрестностям мятежников. Ополченцы и держали навесной мост. Причем на своих плечах, поскольку какой-то шайке хулиганов приспичило перерубить крепления на этом берегу. Ну а пока треть войска держала мост, еще треть пыталась его починить, остальные ополченцы готовили ужин. И судя по запаху, в основном он состоял из жареного мяса, о чем Попова тут же оповестил его вечно голодный желудок.

В отличие от Ашайкоатля, ковырявшегося в дорожном покрытии, а оттого и не смотревшего по сторонам, троих милиционеров с псом заметили сразу, как только те показались на опушке леса. Всё-таки хоть перед рекой лагерем и стояло ополчение, а не регулярная часть, армейские порядки они, как могли, соблюдали и дозоры выставить удосужились. Путешественники увидели, как в лагере поднялся переполох и большая часть воинов, исключая тех, кто держал на своих плечах край подвесного моста, принялись выстраиваться в боевые порядки.

Попову эти действия аборигенов крайне не понравились. Он хоть и был не робкого десятка и уже противостоял, вместе с друзьями, разумеется, крупным воинским подразделениям, однако не думал, что отпуск хорошо начинать с драки. Тем более если против троих милиционеров – и Мурзика, конечно! – прет пара тысяч озверелых дикарей. Андрюша попытался было образумить друзей, но те, не обратив ни малейшего внимания на увещевания криминалиста, нагло пошли прямо на толпу, поскольку оба были абсолютно уверены в собственной безнаказанности.

– Андрюха, кончай тут сопли по дороге размазывать, – с усмешкой сказал ему омоновец. – Чего ты боишься? Оберон же сказал, что можем отдыхать на всю катушку. А значит, ничего нам эти дикари не сделают, блин. Ну а если попробуют, я парочку десятков этих чучел быстро из солдат в землепашцев переквалифицирую. Будут своими носами местные поля возделывать.

Лично я появлению Горыныча почти не удивился. Честно говоря, чем бы именно ни являлось это наше путешествие, чего-то подобного от эльфов я и ожидал. Не знаю, каким образом, но в большинстве случаев этот народец оказывается в курсе практически всех событий, происходящих в том или ином мире. По крайней мере тогда, когда они хотят что-то узнать. Вот и в нашем случае, я думаю, едва мы столкнулись с аборигенами, как эльфы об этом узнали.

Ну а появление Горыныча можно объяснить двумя способами. Во-первых, предоставив нам бесплатное турне по Мезоамерике, эльфы должны были позаботиться о нашей безопасности и быть готовы подстраховать нас каким-либо образом, окажись мы в кризисной ситуации. Вот тут просьба Горыныча отправиться с нами была как раз более чем уместна. Эльфы просто выждали подходящий момент и заслали к нам трехглавый пикирующий огнемет в качестве средства защиты.

Ну а во-вторых, Горыныч появился бы у нас в любом случае. И основано это утверждение на том, что я, так же как и Сеня, никогда особо эльфам не доверял… Вот только не надо ухмыляться, строить морды и бормотать, что пастух и овца преподобны с лица! За «овцу» я могу и откусить какие-нибудь ненужные отростки. Голову, например.

В общем, так! Если Сенины подозрения верны и эльфы каким-то образом, хоть я и не могу понять, каким именно, запланировали наше путешествие в Мезоамерику, Горыныч просто обязан был появиться. Если вы помните, раньше он участвовал в каждом путешествии нашей команды и часто был очень полезен. Вот и во втором варианте развития событий Ахтармерз был бы с нами. Ну а то, что он явился так вовремя, можно назвать случайным совпадением. Хотя и тут я с Сеней согласен. Что-то слишком много всяческих совпадений в последнее время случается.

Так или иначе, но Горыныч был бы с нами, чему я, если честно, очень рад. И дело не только в том, что Ахтармерз единственный член нашей команды, способный меня понимать. И не в том, что без его санобработки я рискую нахвататься в этом примитивном мире прожорливых блох, а в том, что Ахтармерз, при всей своей ворчливости, кичливости и заумности, отличный товарищ, на которого в трудную минуту можно положиться.

Если вы удивляетесь тому, что я остался с Поповым, когда мой хозяин ушел вперед, то зря! Просто Сеня от излишних раздумий, видимо, немножко зарвался. Посудите сами, сначала хотел меня жомовскими гениталиями накормить, затем за дверь выставил часового из себя изображать, пока их сиятельство совещание проводят, а затем и вовсе наорал, стоило мне только попытаться помочь хозяину несчастного Чимальпопоке из савана выпутывать. А я, между прочим, отлично видел, за что именно потянуть нужно, чтобы в одну секунду эту проблему решить… Вот и скажите, имел я право на него обидеться или нет?

Кто сказал, что обижаться на начальство чревато тяжелыми последствиями для заработной платы? Это Сеня-то у меня начальник? Если я ему собой командовать иногда позволяю, это не значит, что он на ступеньку выше по иерархической лестнице находится. У нас с ним, между прочим, симбиоз. Он для меня в магазине продукты покупает и выполняет все прочие функции, которые мне недоступны, а я ему посильную помощь оказываю и, кстати сказать, жизнь не раз спасал. И вообще, мы сейчас не наши отношения с Рабиновичем обсуждаем, а о происходящем в Мезоамерике говорим…

Стоит заметить, что ничего я и не пропустил, когда за дверями находился. Это у людей слух не идеальный, а у меня уши функционируют вполне прилично, и я разобрал каждое слово, которое на совещании произнесено было. Честно сказать, даже не знаю, что по этому поводу думать. Сенин скепсис был вполне понятен, но он в силу своего характера и национальности никогда особо доверчивым и не был. Разве что когда напьется. И то ненадолго! То есть, даже если бы моему Рабиновичу сказали, что водка горькая, он отказался бы верить, пока сам не попробовал бы ту самую конкретную водку, о которой ему говорили. Поэтому его недоверчивости по отношению к словам вождя ацтеков я ничуть не удивился.

С другой стороны, и Сенины опасения вполне понять можно! Столько было говорено про коварство Оберона, что у меня уже от этих фраз оскомина. И всё же именно поэтому я решил отныне и впредь проявлять особую бдительность, внимательно следя за всем, что происходит вокруг. Сам я лично больше склонялся поверить Чимальпопоке, чем доводам моего хозяина, но, согласитесь, осторожность никогда не помешает…

Поскольку Попов молчал, а остальные бедокурить пока не собирались, из дворца мы выбрались без приключений. Конечно, таковые бы непременно случились, не окажись рядом с нами Чимальпопоке. Дворцовая стража, выполнявшая его приказ, поначалу решила нас не выпускать наружу, и вырвавшийся вперед Ваня уже стал отцеплять от пояса дубинку, но тут подоспели тлатоани с Рабиновичем, и повелитель ацтеков остановил грозившее начаться побоище. Ну а воины, увидев своего вождя в добром здравии и прекрасном расположении духа, радостно взвыли, троекратно прокричав «Слава Чимальпопоке!», затем столько же раз – «Слава богу!», видимо, благодаря нас за спасение вождя, и лишь затем заткнулись. Толпа придворных и слуг тут же бросилась обратно во дворец, но народу меньше вокруг здания не стало. Это любопытные горожане собрались узнать, что за переполох приключился в жилище их правителя, и не собирались уходить, не получив полных разъяснений.

Как и все нормальные люди, Жомов не любил, когда во вверенном ему, пусть и во временное пользование, помещении оказывались посторонние люди. Ну а поскольку Ваня был милиционером, и не простым, а омоновцем, дипломатических способов выяснения, кто и зачем к нему пожаловал, он просто не признавал. Поэтому, войдя в комнату, служившую гостиной трем путешественникам, Жомов даже не стал разбираться, что за чужак туда нагрянул без приглашения. Увидев поднимающееся с кресла ему навстречу существо, Ваня без лишних слов заехал незваному гостю в лоб и только потом наклонился посмотреть, кто это есть – или уже «был»? – такой. Остальные путешественники, чуть опоздавшие лицезреть суперудар омоновца, присоединились к нему секундой позже.

– Жомов, дуболом ты недоделанный, а если бы это Уицилопочтли оказался? – поинтересовался Рабинович, глядя на бесчувственного пришельца.

– А по фигу, хоть американский президент, – отрезал омоновец. – Нечего без спроса, блин, в чужое жилье вламываться. И вообще, я его еще прошлый раз учил, как входить в комнату нужно.

– Правильно, учил. И я постучался, – с легким стоном придя в себя, отозвался гость. – Никого в комнате не было, и я решил не бегать вас искать по всему Теночтитлану, а в ваших апартаментах подождать.

– Неверное решение, – отрезал Ваня. – Нужно было, блин, у дверей ждать. Привыкли вы, эльфы, везде себя хозяевами чувствовать.

Вот уж не знаю, так ли был прост Уицилопочтли, как старался казаться. Я за ним внимательно наблюдал, но, согласитесь, нельзя по запаху определить, что человек – дурак. К богам это правило тоже относится, хотя со стопроцентной уверенностью утверждать такого не могу. Я хоть и побольше, чем некоторые, с богами общался, но не настолько, чтобы мгновенно понимать, где именно находится божество на лестнице умственного развития.

Уицилопочтли держался просто, но, по-моему, простота эта была какая-то подчеркнутая. По крайней мере, если судить по Чимальпопоке, который при появлении бога проявил всевозможные признаки раболепия, разве что на колени не бухнулся, верховный бог ацтеков себя далеко не со всеми на короткой ноге держал. Да и в разговоре с нами Уицилопочтли то и дело на повелительный тон переходил. Впрочем, он тут же исправлялся и пытался держать себя паинькой.

Сам разговор почти ничего нового и полезного нам не дал. Ацтекский бог говорил почти те же слова, что и Чимальпопоке при нашем знакомстве. Дескать, коварный Оберон решил всё вокруг уничтожить и его планам надо помешать. А для этого нам следует найти Кецалькоатля и уговорить его заключить временное перемирие с Уицилопочтли. О том, во что это выльется на самом деле и о скором прибытии здешнего варианта Кортеса в Мезоамерику, ацтекский бог, естественно, не знал. Да я и не сомневался, что эльфы, задумавшие всю эту операцию, в которую и мы оказались вовлечены, не станут открывать все карты перед заштатными богами захолустной вселенной. Тем более что эти боги в любом случае обречены на вымирание.

Единственной полезной информацией, полученной нами в беседе с Уицилопочтли, были координаты места, в котором возможно следующее появление Кецалькоатля. Ацтекский бог только что вернулся с битвы, во время которой вверенные ему войска наголову разбили неорганизованные толпы ольмеков, и, по данным разведки, подобную группировку сейчас собирали тольтеки возле города под названием Теотнуакан.

Лично мне имя города ничего не говорило, поскольку, как я уже признавался, все знания о Мезоамерике почерпнул из одной-единственной передачи по телевизору. А вот Андрюша Попов, узнав, куда именно нам нужно идти, страшно удивился. Вытаращившись на Уицилопочтли, наш эксперт потребовал объяснений того, почему ацтеки не разрушили Теотнуакан, как это случилось в нашем мире.

В Европе – это где-то к востоку от Мезоамерики! – есть один забавный народ, именующий себя французами. А забавны они в первую очередь тем, что постоянно ищут женщину, сами не зная, какую именно. Стоит случиться беде, будь то наводнение, война, крушение национальной экономики, забастовка, пьяная драка или уколотый палец, французы констатируют: «Шерше ля фам», что переводится, как «валите всё на баб», и тут же начинают искать женщину.

Немногим людям достоверно известно, что там за женщины во Франции такие и действительно ли они причина всех несчастий, но в том, что молодая, пусть и только внешне, красивая и претенциозная девушка может начать почти мировую революцию, трое российских милиционеров убедились на собственной шкуре, едва встретились на площади перед дворцом великого Чимальпопоке.

Поначалу удивились все. Сеня – внешнему виду и движущей силе нового для Мезоамерики средства передвижения, а Попов с Жомовым тому, сколько баулов кинолог набрал им в дорогу. После взаимного выражения собственных чувств и обмена мнениями о способностях друг друга Рабинович с криминалистом перешли, наконец, к обсуждению насущных проблем.

– Андрюша, я не понял, ты хочешь, чтобы мы вот на этом рыдване ехали, людей смешили? – оторопело поинтересовался кинолог, тыча пальцем в гротескную повозку, на бортах которой ацтекскими иероглифами было вырезано: «Made in Недотукаль».

– А у тебя есть другие предложения? – хмуро поинтересовался Попов, подозрительно поглядывая на улыбающуюся Тлалу. На ее бортах ничего написано не было, но откуда она «made», было ясно и так.

То, что я Андрюшину реплику слышал, еще не значит, что я с ней полностью согласился. То есть я, конечно, понимаю, что люди – существа нежные. Их мутить от всего mожет, но где вы видели собаку, которая, заметив, например, раздавленную кошку, опорожняла бы свой желудок? Мутить может от плохой пищи, от голода или от переедания. И то, что псы не блюют, пардон, от всяческих некрасивых вещей – от вида толстых женщин в купальниках, например, – доказывает лишний раз, что мы более разумные существа, чем люди. Впрочем, это просто лирическое отступление. Больше, чем состояние желудка Попова, меня интересовала Тлала. Поначалу, увлекшись новыми впечатлениями и принявшись обследовать окрестности, я даже внимания не обратил на то, что наша богиня не пошла вместе со всеми обедать в дом управляющего. И лишь когда я тщательно всё разнюхал вокруг и не нашел ничего интересного, кроме оленя, осторожно лопавшего кукурузные листья метрах в трехстах от домов, я увидел, что девицу оставили одну около поповской телеги.

То есть сначала я не видел, что она одна. Просто я не ожидал, что кому-нибудь удастся оторвать от нее моего Рабиновича, и поспешил к нашему транспортному средству, чтобы узнать, почему хозяин не пошел в дом вместе со всеми. Увидев, что Сени рядом с Тлалой нет, я удивился, обеспокоился и обрадовался одновременно. Удивился, понятно, тому, что мой Рабинович и его пассия расстались хотя бы временно. Обрадовался из-за того, что это расставание могло означать возвращение хоть малой толики разума к Сене, а обеспокоился теми возможными пакостями, которые богиня может устроить нам, оставшись без присмотра.

Впрочем, обеспокоенность была лишь мимолетной. Как я уже говорил вам, слишком маловероятной была возможность того, что Тлала будет делать гадости до встречи с Кецалькоатлем. Слишком заинтересованной в этом свидании выглядела богиня, чтобы совать нам палки в колеса. Да и не верил я в такую возможность. Конечно, Тлала – девица взбалмошная, и с ее появлением неприятностей у нас только прибавилось, но, по-моему, все человеческие самки такие. Я их и отличаю друг от друга только по масти да по запаху. А поведением они все похожи – сделают всё, что угодно, лишь бы им больше других внимания досталось. Вот я и решил внимания Тлале не уделять, чтобы не баловать, и помчался в дом управляющего.

Успел я как раз к тому моменту, когда разъяренный Попов в буквальном смысле отдубасил ацтека. И опять же раньше других оказался около хижины старого тараска, когда тот рассказывал нашему криминалисту о пещере. Если честно, поначалу скепсиса Андрея я не понял. Мы уже столько всяких чудес насмотрелись за время путешествий по разным мирам, что существование какого-то чудика в пещере, способного решить любую проблему, я считал вполне возможным. Тем более после того, как узнал, что эта Мезоамерика вполне может вырастить такого же могущественного волшебника, каким был Оберон. И лишь когда Андрей не стал говорить друзьям о рассказе тараска, я понял, что Попов скептицизмом ничуть не страдал. Этот толстый увалень, видимо, решил пожать все плоды славы, если слова старика окажутся верными и встретить на поле боя мятежного бога нам не удастся.

Естественно, препятствовать этому я не стал. Во-первых, считал неважным, кто именно окажет решающее воздействие на процесс для достижения конечного результата. А во-вторых, даже если бы я попробовал что-то объяснить Сене, Рабинович, как это принято у людей, верного пса всё равно бы не понял. Вот и пришлось оставить всё как есть. Тем более что не мешает и Попову урвать кусочек славы, а то жалко его – он у нас постоянно на третьих ролях.