Шар голубой. Не в смысле сексуальной ориентации, а исключительно из-за своего цвета. Колхоз «Красное вымя»… Цвет тут тоже ни при чем. Так же как и вымя. Да и сам колхоз уже отсутствует. Малолюдная база «икс-ассенизаторов». Время странное. Поскольку кажется, что оно остановилось. Да вообще и до этого никуда не шло.

Бывшие работники колхоза «Красное вымя» элементарно бы не узнали места, где они работали, жили, умирали и занимались прочими, совершенно не имеющими отношения к высоким материям вещами. Впрочем, бывших работников колхоза, как и все прочих гуманоидов, не имеющих в кармане ничего, кроме избирательного права, к бывшим границам «Красного вымени» не подпустили бы и на пушечный выстрел. Тут теперь обитали совсем иные существа.

Солдатиков роты стройбата, изредка сменявших друг друга на боевом дежурстве по прочистке канализации, подлатыванию мелких дыр на взлетно-посадочной полосе и прочих хозяйственных работах, за существ хотя бы полуразумных, конечно, можно бы было посчитать, но почему-то никто этого не делал. Бойцов внутренних войск за существ принимали, поскольку все они были с автоматами и иного отношения к себе просто не допустили бы. Правда, по поводу степени их разумности никто высказываться не решался. Отчасти потому, что, кроме местных белок, заблудившихся медведей и одичавших кур, поблизости никого не было, а они высказываться не умели. А отчасти из-за того, что ни один мало-мальски разумный человек высказывать свое мнение персонажу с автоматом ни за что бы не решился.

Дефицита разумных людей на территории бывшего колхоза «Красное вымя», в общем-то, не было. Поэтому не высказывать свое мнение солдатам внутренних войск они вполне могли бы. Чего и придерживались, поскольку на поверхность не поднимались, а вели уединенную жизнь отшельников от науки в укрепленном бункере под руинами колхоза. Связь с внешним миром ученым поддерживать возбранялось. Единственным исключением были разговоры по видео с родными и близкими, да и они проходили под тщательным контролем начальства. И в случае попытки разглашения учеными каких-либо тайн связь была бы немедленно оборвана, а нарушавшие договор личности подвергнуты обструкции, вплоть до расстрела. Впрочем, подобных прецедентов еще не случалось, и жизнь на базе протекала тихо и мирно. Особенно с того момента, как доблестные спецназовцы «икс-ассенизаторы» в полном составе покинули пределы базы и возвратились в родные воинские части.

Земля. Год не маркирован. Офис небожителей, в простонародье называемый Кремлем. Внутренности Кремля, мало известные даже небожителям, не говоря уже о широкой публике. Время рабочее. С 8 до 17. Обед — в постель, естественно!

Если кто-то считает, что в Кремле все подряд медом намазано, может сходить туда сам и проверить. Со слов анонимного источника, могу клятвенно сообщить, что ни медом, ни… Кхе! Короче, ничем там не измазано, а наоборот — все абсолютно стерильно. Ковры лежат, паркет тускло сверкает там, где положено. Люди ходят. Прилично одетые, между прочим, и сосредоточенные, словно архангелы на инспекции в преисподней. Кто не верит, может сходить и убедиться лично. Если пропустят, конечно. Ну а если — нет, то совет проявляющим любопытство один: становитесь Президентами. Только помните, что вам придется раз и навсегда забыть о нормированных рабочих днях, гарантированных выходных, свободном личном времени, бутылке пива на сон грядущий и ковырянии в… в носу, например. Поскольку станете вы человеком публичным, на вас будет смотреть вся страна через объективы камер телерепортеров и прочих папарацци. А единственным по-настоящему частным владением станет ваш туалет. Да и то только после того, как его соответствующие органы проверят. А уж что они там после проверки навтыкают, даже господу богу неизвестно!

В общем, будет вам жить крайне тяжело. О многих своих любимых делах забудете на четыре года, это как минимум. А станете себя плохо вести, еще и на второй срок изберут! Впрочем, бывают и исключения. Вон Билл Клинтон с Моникой Левински наозорничал и думал, что от кресла Президента теперь ему не отвертеться, а что из этого получилось, и сами знаете. Но это в Америке. А у нас, в России, подобное безобразие Президенту так просто с рук бы не сошло. Получил бы третий срок, как пить дать!.. Впрочем, это дело давнее, а сейчас у российского Президента накопились совсем иные проблемы. Министр обороны, например, который прицепился к главе государства, как банный лист к цинковому тазику, и следовал за Президентом неотступно. При этом так жалобно и противно гундосил, что глава государства начал серьезно подумывать о том, не подать ли ему в отставку. От греха подальше!

Грех, в ответ на такие мысли, жутко удивился и даже обиделся. Его-то как раз к Президенту и близко не подпускали, и если на свете было место, дальше расположенное от греха, чем кресло российского Президента, то сам грех о нем ничего не ведал. К тому же он был совершенно ни при чем и виноватым себя в том, что министр достал Президента, совершенно не чувствовал. Поэтому обиделся и стал искать тайный вход в Кремль, чтобы лично выяснить отношения с Президентом. И нашел его в лице молоденькой посудомойщицы Клавы, которая однажды, увлекшись чтением любовных романов, так сильно облокотилась на стенку в кладовке, что та рухнула внутрь. Клава тоже рухнула внутрь. Но это сначала. А затем, перепугавшись, что за порчу недвижимости ее могут и оштрафовать, заслонила дыру в стене шкафом. И часто по вечерам, терзаемая скукой и жаждой к знаниям, забиралась в эту дыру и тихо бродила по тайным коридорам, огромными кусками проглатывая новую информацию.

Космос, и не только. Противоположная окраина Галактики. Какой тут год, никто не знает, да никто и не спрашивает. Звездная система, известная пришельцам под непечатным названием. Для землян — окрестности Лоны. Местное время: утро.

Изобретение Зубова — Харакири, названное «кожухом Зубова», хотя еще неизвестно, кто в большей степени был его автором, работало. Причем работало довольно неплохо. Первый опыт почти полностью провалился, но затем Хиро что-то подкрутил, что-то подчистил, кое-что изменил, и система проявила себя во всем блеске. Двухместную «летающую тарелку», ведомую штатным пилотом «икс-ассенизаторов» Николаем Мухиным, не удалось засечь никакими приборами, за одним небольшим исключением: визуально «тарелка» никуда не делась! Ее силуэт размазывался, мерцал и иногда практически полностью терял очертания, но если знать, куда смотреть, найти «тарелку» было довольно легко. Зубов обещал исправить и этот дефект, но говорил, что сможет сделать «тарелку» полностью невидимой лишь месяца через два. А это, естественно, никого не устраивало! Поэтому пока решили оставить все как есть. Главное, что никакие приборы на движение «летающей тарелки» не реагировали.

Труднее всего было с прыжком через гиперпространство. Как ни старались земные ученые, но способа надежней и безопасней, чем использование координатора выхода, придумать они не могли. Может быть, просто оттого, что земляне еще слишком мало знали о гиперпространстве. Может быть, и по какой-то другой причине. Но вторые сутки подходили к концу, а решения ни у Зубова, ни у Харакири не было. Раимов рвал и метал. И если бы перед его носом ученые не захлопнули дверь лаборатории, велев вернуться тогда, когда истечет указанный срок, он бы каждые десять минут интересовался у Зубова, как идут дела. Впрочем, подполковник попробовал это делать и по внутренней связи, но Харакири по приказу профессора просто перерезал провода. На этом вмешательство Раимова в научный процесс и закончилось.

Бойцы также с нетерпением ожидали, что же смогут придумать ученые. Не потому, что торопились спасти пропавшую группу Орлова. Как раз в то, что отправленные на Лону спецназовцы живы, не верил почти никто. Но все «икс-ассенизаторы» помнили, как Орлов помог группе во время переворота на Трунаре, и отомстить за его смерть считали своим долгом. Да и засиделись «икс-ассенизаторы» без дела. Конечно, тренажерный зал и занятия у доктора Гобе можно было считать каким-то разнообразием в серых буднях, но каждому из пятерых хотелось принять участие в настоящем деле. И когда Зубов вечером второго дня выбрался из лаборатории и сказал, что проблема гиперпрыжка на Лону решена, торжествовали все. Вот только радовались они недолго.

Астероид. Без имени, фамилии и отчества. Год тот же — самый инопланетный. Рудодобывающая станция контрабандистов. Пока! Время астрономическое. Минуты и секунды исчисляются по склонению звезд. А звезды, как известно, ни к чему не склоняются. Разве что к коллапсированию.

Внутри владение контрабандиста-небесного, именуемого подчиненными Хозяин, властями Лоны — Преступник, а всеми остальными — Хаарм, было довольно тесным, слишком пыльным и вообще не очень опрятным. Больше всего это раздражало Зибциха, и ефрейтор пару раз еле сдержал в себе желание взять хозяина станции за воротник и провезти его мордой по всей той грязи, что царила в каютах. Остальные внимания на мусор не обращали. И лишь Сара Штольц брезгливо морщила носик, когда по невнимательности наступала ногой на кучу отбросов. Впрочем, за стеклом гермошлема этих гримас никто не видел.

Кстати, Хаарм несколько раз предлагал землянам гермошлемы снять. Те, помня коварство инопланетянина, делать это категорически отказывались, заставляя небесного разочарованно вздыхать. Впрочем, вздохи эти ни на кого не действовали. А Кедману и Пацуку, оставшимся в рубке корабля Хаарма для охраны входа в свою «летающую тарелку», они были и вовсе не слышны.

— Вот здесь мы и добываем эллериум, — не без гордости сообщил Хаарм. Земляне, спустившись по очередной лесенке, оказались в куполообразном помещении, выдолбленном внутри астероида. — За сутки получаем от килограмма до трех.

Плод деятельности взбесившегося космического маляра, в просторечии — планета Лона. Год черт знает какой, поскольку о летоисчислении на Лоне землянам ничего не известно. Подножие розовых гор с прилегающими к нему топями. Местное время: что-то около полудня.

Вообще-то Сара Штольц была всегда гуманным человеком. Даже в такие моменты, когда ради выполнения задания израильского правительства ей приходилось отбирать любимые игрушки у детей видных политических деятелей, а затем шантажировать этим их родителей, мягкосердечная разведчица делала это с глубоким чувством сожаления, с печалью на сердце и слезами на глазах. Однако Хаарма, настороженно глядевшего вслед удалившимся спецназовцам, Сара огрела по голове прикладом лазерного ружья абсолютно без сожаления. Стукнула вроде бы тихонечко, но небесный рухнул на фиолетовую траву, а Сара удивленно посмотрела на свои руки.

Собственно говоря, приказ Шныгина о присмотре за контрабандистом означал, что Хаарм не должен был куда-либо ходить, подавать противнику знаки, издавать какие-либо звуки и вообще ему следовало выказывать как можно меньше признаков жизни. Для выполнения этого приказа небесного можно было просто связать, обеспечить надежным кляпом, намертво срастить с ближайшим камнем и приставить к голове ствол ружья. Это было бы гуманно и добросердечно, поскольку каждое мыслящее существо все же предпочтет любоваться на ствол оружия перед своим носом, чем спокойно лежать и не ведать, что творится вокруг. Вот только способ этот был несколько хлопотней, чем обычный удар по затылку! А лишние хлопоты разведчику ни к чему. Тем более члену команды «икс-ассенизаторов».

Сара на всякий случай хмыкнула, поражаясь своему подсознательному прагматизму и безжалостности, и нагнулась пощупать пульс у Хаарма. На запястьях ничего похожего не обнаружилось, и забеспокоившаяся Штольц попыталась отыскать у небесного то место, где у нормальных людей находится сонная артерия. Такового у Хаарма тоже не оказалось, а может, контрабандист просто не выдержал удара по черепу и отдал космосу душу. Для того чтобы понять это, Саре пришлось откинуть капюшон Хаарма.