Черный, сверкающий и мощный автомобиль с тонированными окнами. Двигатель мурлыкал как кошка, а мы дальше и дальше летели в черную ночь. Джаспер небрежно управлял одной рукой, но, тем не менее, автомобиль летел вперед удивительно ровно. Элис сидела со мной на заднем сидении. После долгой ночи моя голова оказалась у неё на плече, её холодные руки обвили меня, и её щека касалась моей головы. Её тонкая хлопковая блузка была холодной и влажной от моих слёз. Время от времени, когда мое дыхание становилось неровным, она что-то успокаивающе шептала — её подбадривание больше походило на тихую песню. Чтобы успокоиться, я сосредоточилась на прикосновении ее холодной кожи, так похожем на прикосновение Эдварда. Я запаниковала, когда поняла, что все мои вещи так и остались в грузовике, но Элис и Джаспер уверили меня, что это было необходимо и имело какое-то отношение к оставляемому мной следу. Они сказали мне не волноваться об одежде или деньгах. Я попыталась поверить им и забыть о том, о неудобстве, что я чувствовала, будучи одетой в вещи Розали. Это не стоит того, чтобы волноваться.

На ровных участках Джаспер разгонял мощный автомобиль до 120 миль в час. Он не обращал на знаки с ограничением скорости ни малейшего внимания, но мы так и не увидели ни одной патрульной машины. Мы останавливались только два раза, чтобы заправиться.

Рассвет застал нас где-то в северной Калифорнии. Я смотрела высохшими от слез глазами, как свет разливался по безоблачному небу. Я была истощена, но так и не уснула, боясь призраков вчерашнего дня. Бледное расстроенное лицо Чарли, ядовитые слова Розали, обжигающий взгляд охотника, прощальный поцелуй Эдварда… Нет, я не готова пережить все это снова!

В Сакраменто Элис попросила Джаспера остановиться, чтобы можно было купить для меня еды. Я устало покачала головой и еле слышно попросила его продолжать путь.

Несколько часов спустя, в пригороде Лос-Анджелеса, когда в следующий раз Элис снова мягко с ним заговорила, он свернул с шоссе под звуки моих слабых протестов. Большой гипермаркет был виден с автострады, именно туда мы и направились, завернув на подземную парковку.

Я была удивлена, обнаружив странное родство, проявившееся между мной и Эмметтом, учитывая то, что раньше я боялась его больше, чем кого-либо. Наверное, это было связано с нашим выбором присоединиться к семье; нас полюбили и мы ответили взаимностью еще будучи людьми, хотя у него этот период длился меньше. Только Эмметт помнил то ощущение и по-настоящему понимал, каким чудом является для меня Эдвард.

Мы говорили об этом в один из вечеров, развалившись на диванах в холле. Эмметт делился со мной воспоминаниями, которые были лучше любых сказок, в то время как Эдвард пытался сосредоточиться на кулинарной передаче — он считал, что должен научиться готовить, но без обычного человеческого обоняния и чувства вкуса получалось не слишком хорошо. В конце концов, нашлось нечто, что ему не давалось так легко. Он хмурился, глядя, как повар пробует очередное блюдо. Я спрятала улыбку.

«Он закончил играть со мной, и я знал, что мне осталось недолго» — вспоминал Эмметт, заканчивая рассказ о своей человеческой жизни. — «Я не мог двигаться и терял сознание, когда я услышал, как тогда казалось, другого медведя, начавшего схватку, которая должна была решить, кому достанется мое тело. Внезапно я почувствовал, что лечу. Я решил, что умер, но все равно пытался открыть глаза. И тогда я увидел ее», — на лице Эмметта отражались все те чувства, что он испытал в тот момент, и я очень хорошо его понимала. — «Я знал, что умер. Меня не беспокоила боль, я только боролся, чтобы не закрыть глаза. Не хотел даже на секунду отводить взгляд от этого ангельского лица. Конечно, я бредил, удивляясь тому, что мы еще не достигли рая, потом подумало, что он находится дальше, чем я предполагал. А затем она отнесла меня к Богу». — Он рассмеялся своим глубоким голосом. Я могла легко понять любого, кто сделал бы такой вывод.

«Дальше я подумал, что это был мой небесный суд. Я успел поразвлечься за свои 20 человеческих лет, так что был не сильно удивлен, почувствовав языки адского пламени», — он опять рассмеялся, я вздрогнула; руки Эдварда обвили мою талию. — «Но меня удивило то, что ангел не покидал меня. Я не понимал, как кому-то столь прекрасному было позволено остаться со мной в Аду, но я был благодарен. Каждый раз, когда Бог приходил проведать меня, я боялся, что он заберет ее, но он не делал этого. Я начал думать, что проповедники, говорившие о милости и сострадании Божьем, правы. А потом боль отступила, и мне все объяснили… Они были удивлены, что меня не сильно волновала моя вампирская сущность. Но если Карлайл и Розали — мой ангел, были вампирами — как это могло быть чем-то плохим?»

Я кивнула, соглашаясь с ним полностью. Эмметт продолжил. — «У меня были небольшие проблемы с правилами», — ухмыльнулся он. — «Ты только и делал, что пытался удержать меня, правда?» — он игриво толкнул Эдварда в плечо, сотрясая нас обоих.

(Примечание: этот отрывок — потакание своим прихотям в худшем проявлении. На меня пагубно повлияло настроение розовых ленточек и прочих девчачьих радостей. Читайте на свой страх и риск).

«Элис, когда ты собираешься объяснить мне, что происходит?»

«Терпение. Увидишь» — ответила она с дьявольской ухмылкой.

Я опрокинулась обратно на свою подушку, задыхаясь, голова кружилась. Моя рука больше не болела, но я не знала, было ли это из-за болеутоляющих или из-за поцелуя. Что-то вмешалось в мою память, это было непонятно..

— Извини — сказал он, тоже задыхаясь. — Я перешел границу.

К своему собственному удивлению я хихикнула

— Ты забавный, — промямлила я и опять захихикала

Он уставился на меня в полной темноте. Он выглядел таким серьезным. У меня была истерика.

Сцена первая: на следующий день после похода Беллы и Джессики в кино на фильм про зомби

Сцена вторая: тем же вечером, после покупки мотоциклов и первого визита Джейкобу…

Сцена третья: пару недель спустя, прямо перед «свиданием» Беллы и Джейкоба на мотоциклах

…

Сцена четвертая: в то время, пока Джейкоб избегал Беллы…

Это был один из таких солнечных дней, которые я любила больше всего. Но Эдвард не мог держать свое обещание каждую минуту. У него были потребности.

— Эллис может снова остаться с тобой — предложил он ночью пятницы. Я видела тревогу в его глазах — страх, что я сойду с ума, когда он оставит меня одну, и сделаю что-нибудь сумасшедшее. Например, угоню мой мотоцикл из Ла Пуш или сыграю в русскую рулетку с пистолетом Чарли.

— Со мной все будет хорошо — сказала я с фальшивой уверенностью. Долгие месяцы притворства отточили мои навыки обмана. — К тому же вам всем нужно поесть. Мы просто вернемся к повседневной жизни.

Почти все вернулось в привычное русло, я даже не поверила, что это возможно так быстро. В больнице Карлайла приняли назад с распростертыми объятьями, даже потрудившись скрыть восхищение оттого, что Эсми нашла жизнь в Лос-Анджелесе непривлекательной. Из-за того, что я пропустила один тест, Элис и Эдвард на данный момент имели лучшие шансы на благополучный выпуск. Чарли не был счастлив от этого, как и оттого, что ему придется иметь дело с Эдвардом. Но, по крайней мере, Эдварду разрешали — в течение определенного времени — снова посещать наш дом. Мне только не разрешали выходить за порог.

— Все равно мне нужно написать все эти эссе — сказала я, указывая на бланки заявлений на моем столе, Эдвард принес их изо всех учебных заведений, где еще не закончился срок подачи. — Мне не стоит отвлекаться.

Данные два отрывка не были удалены из текста в результате редактирования и никогда не входили в рукопись. На написание этих двух отрывков после окончания работы над книгой «Новолуние» вдохновили вопросы и комментарии поклонников книги. Многие хотели знать, что же именно сказала Розали Эдварду в ходе судьбоносного телефонного разговора.

В моем кармане снова завибрировал телефон. В двадцать пятый раз за последние 24 часа. Я подумал, что надо ответить или хотя бы посмотреть, кто звонит. Возможно, звонок был важный. Возможно, я был нужен Карлайлу.

Несмотря на эти мысли, я не пошевелился.

Я не был точно уверен, где нахожусь. Какой-то низкий чердак, кишащий пауками и крысами. Пауки меня игнорировали, крысы же обходили стороной. Воздух был густой, с тяжелым запахом горелого масла, прогорклого мяса, человеческого пота. Все покрывал такой слой грязи, что казалось, будто смотришь через пленку. Подо мной четыре этажа убогих съемных квартир в квартале гетто, наполненных жизнью. Я не пытался отделить мысли от голосов — вместе они образовывали смутный гул на испанском языке, который я не слушал. Я позволил звукам отражаться от меня. Бессмысленно. Все было бессмысленным. Само мое существование было бессмысленным.

Забавный случай — на самом деле я написала этот отрывок просто в шутку. Я прочитала про конкурс на сайте сумеречных фанфиков и сказала Эльфи, что, возможно, я приму участие смеха ради. Она ответила, что это не сработает, так как Пелиройя распознает мой пост в туже секунду. Я заключила пари, что Пел не поймает меня, Эльфи — наоборот. Поэтому я написала это маленькое добавление к «Новолунию» с точки зрения Розали (забавное ощущение — оказаться в голове Розали!) и, посмеиваясь, отправила его. В результате в дураках осталась я. Пост затерялся в киберпространстве и Пел так и не увидела его. Так что Эльфи и я никогда не разрешим наш спор. Если, конечно, не объявят еще один конкурс.

Вот моя шутка — разговор между Элис и Розали в 18 главе «Новолуния».

Какой-то тихий отзвук — не здесь, а за несколько сотен ярдов к северу — заставил меня подпрыгнуть. Моя рука автоматически сжалась на телефоне, захлопывая его, одновременно убирая с глаз.