С приближением грозы краски окружающего пейзажа приобрели металлический отлив. Края тревожных низких туч своим серо-зеленым оттенком напоминали старую бронзу; молодая поросль в полях по обе стороны дороги болезненно поникла. Руки крепко держали поводья, ноги упирались в пол, но все равно ее немилосердно бросало, когда колеса повозки попадали на многочисленные неровности избитой дороги. Дождь хлестал третий день подряд. Вскипая пеной, рядом с дорогой несся мутный поток, чтобы влиться в простиравшуюся за подножьем холма бухту. Дорога вдруг круто свернула, и впереди она увидела мост. Узкий и горбатый, он словно вырастал из грязной воды, потому что поток в этом месте покидал обычное ложе и пересекал дорогу. А рядом, почти полностью в воде… Лошадь мучительно пыталась встать: ее ноги не находили опоры в грязи и бились железом подков в опасной близости от недвижимого тела.

С приближением грозы краски окружающего пейзажа приобрели металлический отлив. Тревожно низкие облака зеленели над головой как покрытая патиной бронза. Пальцы до боли вцепились в руль, но все равно ее бросало из стороны в сторону, когда колеса машины попадали на неровности избитой проселочной дороги. Дождь хлестал третий день подряд. Вскипая пеной, рядом с дорогой несся мутный поток, чтобы влиться в…

Диана резко нажала на тормоз. Колеса машины заклинило, и ее понесло по грязной жиже. Почти весь гравий с дорожного полотна смыло, и проселочная дорога стала скользкой, словно ее покрывал лед. Чертыхаясь про себя, она сумела остановить автомобиль прежде, чем он мог по инерции завалиться в кювет. Что заставило ее сделать эту глупость? Быть может, заяц выскочил на дорогу? Нет, перед нею не возникло ни малейшего препятствия.

Следующий поворот она миновала даже медленнее, чем намеревалась. Она увидела мост: узкий и горбатый, словно вырастал из грязной воды, потому что поток в этом месте покидал обычное ложе и пересекал дорогу. А рядом, почти полностью в воде…

Сияние утреннего солнца весной настолько великолепно, что способно растопить самый закоренелый пессимизм. Однако свет, ослепивший Диану сквозь лишенные штор окна, вызвал на ее лице гримасу сожаления. Она от души желала, чтобы непогода продлилась. Непродолжительные, но напряженные занятия — навык, доставшийся ей вместе с профессией адвоката, загрузили ее память множеством сведений по садоводству вообще и по старым розам, в частности. В легких беседах ей, вероятно, удастся скрыть свое невежество, но лишь до тех пор, пока ничего не придется делать. Добродушные, деликатные Николсоны никогда не заставили бы ее работать под проливным дождем, теперь же надо будет прибегнуть к малоубедительным объяснениям, почему она не торопится взяться за инструменты, необходимые эксперту по садовым и парковым ландшафтам. Навыкам обращения с ними за пару недель не научишься. Она, впрочем, даже и не пыталась этого сделать.

Звук, донесшийся из-за двери, заставил ее замереть и притвориться спящей. Сквозь полуприкрытые ресницы она видела, как дверь сначала приоткрылась и через несколько мгновений закрылась снова. Кто-то осторожно, на цыпочках удалился.

Диана накрылась одеялом с головой, готовая проклинать радушие хозяев. Ладно, по крайней мере Эмили не ворвалась в комнату, распевая: «Вставай, вставай, дружок…» Еще несколько часов в запасе. Рано ведь. Об этом свидетельствовал угол падения солнечных лучей. А она так устала, хотя проспала ночь безмятежным, без сновидений сном.

Это не было физическое утомление. Просто прошлым вечером ей пришлось быть в постоянном напряжении, опасаясь разоблачения. Уж она-то прекрасно знала, как трудно изобрести большую ложь и потом следовать ей до конца, ни разу не выдав себя случайной оговоркой. Очень часто людей выдает не явная неправда, а мелочь, о которой даже не думаешь. Достаточно не обернуться, когда тебя окликнут по чужому имени. От этого она постаралась обезопаситься, назвавшись своим собственным, а фамилию выбрала с той же буквы, что и настоящая. Или взять номера на машине… Она обдумывала эту проблему, решив, что ей нужно будет сделать какую-то большую глупость, чтобы Николсоны захотели навести справки. И потом, Пенсильвания — крупный штат. При таком огромном населении? Нет!

Она мысленно еще раз перебрала возможные опасности, не упущено ли чего, и решила, что это бессмысленно. Случайной ошибки избежать не так уж трудно. Выдаст ее рано или поздно незнание профессии, которой ей полагается владеть в совершенстве.

Она стояла у окна, вглядываясь в ночь и тщетно пытаясь увидеть то, чего не было: легкий проблеск света, сигнал, что он там и ей пора к нему. Получил ли он ее записку? Не часто выпадает такая благоприятная возможность. Она притворилась больной, чтобы не поехать на бал. В следующий раз этим предлогом она сможет воспользоваться не скоро, а в прочих случаях одну ее почти не оставляют… Что это было? Сигнал или случайный светлячок, прежде времени появившийся на свет и обреченный на скорую гибель в холоде весенней ночи? Она до рези в глазах всматривалась в тьму.

Стоя у высокого французского окна, Диана была вынуждена тряхнуть головой, чтобы освободиться от этого наваждения. Она опять видела непонятное своим «внутренним взором». Светлячки еще не появились, слишком рано, а других источников света просто не могло существовать — там, за окном, простирались по всем сторонам только пастбища и леса. Вероятно, сквозь листву ей мигнула низко нависшая над горизонтом звезда. Всю жизнь прожив в городе, она не представляла себе, какой кромешной бывает темень сельской ночи. Ущербный месяц вроде бы сиял серебром, но не освещал ничего. Хорошо, что она не из нервных. Живое воображение могло нарисовать во мраке леса чудовищных монстров или упырей.

В доме она осталась одна… Наконец-то! Весь день здесь повсюду сновали люди. Даже Николсонам пришлось на несколько часов отложить отъезд. Виноват в этом был Чарльз — ему явно не хотелось оставлять Диану в доме, и он изобретал одну причину за другой. Трудно было понять, что его больше беспокоит: ее безопасность или сохранность дома. У каждого телефона он оставил список с номерами полиции штата, «скорой помощи», водопроводчика и газовщика. Три раза, не менее, продемонстрировал ей, как перекрыть водоснабжение и пользоваться насосом, как работают замки и задвижки на дверях и окнах. До мелочей было разъяснено пользование стиральной и посудомоечной машинами, показано, куда выбрасывать мусор.

Убедившись, что она усвоила эти наставления, Чарльз поинтересовался, способна ли она справиться с домашними животными. Эмили, которую все это раздражало, поспешила вступиться:

— Перестань, — сказал голос, — а не перестаньте. Я здесь один, и пора бы уж нам перейти на «ты». Извини, если напугал.

Диана сразу поняла, кто это. Но испытала не облегчение, а приступ ярости, от которого захватило дух. Вернувшись в комнату, она оделась и вновь посмотрела вниз с площадки лестницы. На полу в прихожей сидел Энди.

— Сама виновата, — бросил он реплику.

Весьма грубый ответ был готов сорваться с языка Дианы, когда она поняла, что разговаривал он не с нею, а с кошкой, оскалившейся на него из ближайшего кресла.

— Я тебя не заметил, понимаешь, — продолжал он. — И чего бы тебе не валяться под ногами, а поспать в стороне от двери?

Утреннее солнце играло в ручье, а свежая листва под его сиянием сверкала гранями отшлифованного изумруда. На подъезде к мосту Диана сняла ногу с педали газа. Не было никакой необходимости спешить, хотя она немного опаздывала.

Она читала пару часов прошлой ночью, пытаясь изгнать воспоминания об ужасном сне. Это имело одно преимущество — ей теперь было известно гораздо больше о нелегальной торговле старыми сортами роз. Трудно поверить, но наиболее активно она развивалась в полупустынном Техасе. Именно там можно было найти самые редкие разновидности, такие как Сувенир де ла Мальмазон, относящуюся к 1843 году. Они, кстати, и уцелели благодаря неустанным поискам спекулянтов, завладевших кустами цветов из садов Наполеона и сумевших привить их в Америке.

Само содержание и умение автора излагать материал увлекли ее и позволили забыть о недавнем дурном сне. Ей снилось нечто подобное и раньше, что заканчивалось одинаково — она в ужасе просыпалась, узнав в незнакомце своего брата. Конечно, она понимала, что их отношения далеки от идеала, но знала также, что любой психоаналитик, расскажи она об этом, нашел бы что-то темное в глубинах ее подсознания. «Не лучше ли заняться охотой за чужими розами, — подумала она, вспомнив, какое целительное действие оказала на нее книжка. — По крайней мере, расходов меньше, чем на психоаналитиков…»

Она заехала на бензоколонку, чтобы заправить машину и узнать, как ей найти следующий пункт своего плана. Молодой человек — если, конечно, так можно назвать паренька лет пятнадцати — вызвался помочь ей, хотя она подъехала к колонке самообслуживания. Диана предпочла отнести это к проявлениям провинциальной вежливости, а не чувству мужского превосходства. Когда же она назвала нужный ей адрес, галантный юный кавалер расплылся в широкой улыбке.

— Вы имеете в виду «Жемчужину скряги Перл»?

У Дианы словно гора с плеч свалилась.

— Как ты догадалась?

Мэри-Джо откинулась в кресле. Отблески пламени сгладили несколько грубоватые черты ее лица, волосы засияли золотом.

— Он однажды показал мне фотографию. Когда мы впервые встретились, ты сразу показалась мне смутно знакомой, но я не могла понять, почему. А сегодня я искала твою ночную рубашку, и мне попалось вот это.

Она достала из кармана конверт и протянула Диане.

Когда около полуночи они вышли из таверны, веселье там было в самом разгаре. Их проводил хор прощальных реплик и беззлобных шуточек по поводу причины, заставившей их уходить в такую-то рань.

— Ты сразу стала здесь популярна, — сказал Уолт. — Чистая работа.

— Я не приложила к этому особых усилий.

— Неужели? Брось! Это место не для тебя, и публика не твоего круга.

— Надо признать, чучело лисицы действительно показалось мне отвратительным. А с какими кровожадными физиономиями они наблюдали за началом твоей свары с Ларри… Уф! Понятно, они были разочарованы, когда ты разделался с ним так быстро.

Энди не отпускал ни руки Дианы, ни собачьего ошейника до тех пор, пока они не удалились от ручья и лежавшего там полуобглоданного скелета.

— Держи собаку! — неожиданно властно приказал он. — Бэби, сидеть! Бэби, ты остаешься с Дианой!

Бэби оставаться не хотелось, но грозные нотки в команде заставили ее подчиниться выучке и занять защитную позицию у ног девушки. Энди опять скрылся среди деревьев.

Его не было несколько минут. Когда он вернулся, лицо его потемнело от гнева, как решила Диана. Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но отдернул ее — ладонь покрывала корка грязи, скрывавшая, как можно было догадаться, более неприятные пятна. Она встала сама и пошла к дому. Энди следом тащил упиравшегося пса.

— Тебе не случалось слышать поблизости выстрелы в последнее время? — спросил Энди.

При виде беспорядка, который Энди устроил в библиотеке, Диана мгновенно забыла о прочих проблемах.

— Вот ведь черт! — не удержалась она от возгласа и сразу же виновато посмотрела на Мэри-Джо. Напрасное беспокойство. Та даже не обернулась, сидя на краю стула в позе гроссмейстера, обдумывающего ход, и неотрывно глядя на мерцающий экран дисплея.

Казалось невероятным, чтобы бесчисленные куски и обломки, усеивавшие пол библиотеки, могли быть прежде частью сравнительно небольшого старого камина. Со смесью раздражения и любопытства Диана подошла к дыре, стараясь не наступать на крупные куски гипса и кирпича. У Энди хотя бы хватило здравого смысла завернуть в этом месте ковер.

Стараниями Энди внутреннее покрытие камина было местами разрушено и обнаружило несколько слоев алебастра, кирпича и, наконец, необработанного дерева. Студенту, изучающему архитектуру, эти слои о многом могли бы поведать, но Диана не поняла ничего. Она вынырнула из дыры, размышляя, стоит ли прямо сейчас браться за веник и совок. С большой неохотой ей пришлось признать, что не следует этого делать. Мэри-Джо непременно прервет занятия, чтобы помочь, к тому же инструмент для уборки хранился в кухне, где томился Энди. Стоит дать ему заговорить, и от него уже не отделаться.

Диана уселась в кресло спиной к захламленному полу и наугад выбрала книгу. Она оказалась о розах, что, естественно, не было совпадением. Некоторое время сосредоточиться было трудно. Вспомнился недавний разговор с отцом, потом она подумала об Энди — чем он там занят, и откуда эти видения, возникавшие у нее здесь, казалось бы, чужие, но и не вполне незнакомые, словно уже мелькавшие когда-то. Постепенно, однако, книга захватила ее, избавив от тревожных мыслей и беспокойства. Специалистом ей никогда не стать, но она уже узнала о розах гораздо больше, чем могла когда-либо ожидать.

Спрятав лицо в обивку спинки дивана, Диана лишь смутно услышала приближающиеся шаги. Потоптавшись на месте, они удалились. Видимо, Энди жестом попросил их уйти. Его рука мягко лежала на ее плече. У него была большая ладонь и длинные пальцы. У Брэда рука походила на женскую, маленькая и нежно очерченная.

Все ее тело сотряслось. Энди осторожно сжал ее плечо.

— Ну, ну, поплачь, если хочется. Не держи это в себе. Здесь никого, кроме меня, нет.

Она не знала, его ли утешение помогло ей, или что-то другое, но она стряхнула с себя жуткое видение — кости, торчащие из полуистлевшей плоти. Она повернулась и вытерла слезы.

— Я уже успокоилась. Извини.