Костёр разгорался с трудом, сырые ветки потрескивали, стреляли струйками пара, едкий дым полз над Тропой, скрывая под собой жухлые, тщедушные кустики травы неопределённого цвета. Казалось, пламя так и не сумеет родиться в столь промокшем хворосте и вся затея с костром кончится, не успев толком начаться. Человека, однако, это не смутило: он продолжил упорно подкладывать мелкие изломанные веточки в робкое, еле-еле теплящееся пламя, пока оно, вняв упорству настырного истопника, не набрало силу, весело пожирая сначала мелкую пищу, переходя постепенно к толстым, солидным кускам дерева.

Болт с наслаждением протянул руки к живительному теплу, от влажных рукавов вверх потянулся шлейф полупрозрачного пара. Надо же так вымокнуть. Давно на Тропе не было так сыро и промозгло. К запаху сырости, мокрой травы, едкого дыма, гнили палых листьев прибавился едва заметный острый душок. Расслабленность путника мгновенно улетучилась — он быстро огляделся вокруг, глаза не упустили ничего, могущего показаться подозрительным, опасным. Быстрый взгляд на запястье, где поблёскивал прибор, напоминающий видом часы, после чего неведомо откуда в руках мгновенно оказался пистолет. Однако вряд ли какой либо знаток сумел бы определить марку оружия: довольно длинный ствол имел несколько утолщений непонятного назначения.

Болт снова бросил короткий взгляд на запястье, затем уверенно направил пистолет куда-то по направлению Тропы и несколько раз нажал на спусковой крючок, стараясь придать иглам некоторый разлёт. Затем резко отпрыгнул в сторону и сделал серию выстрелов, направленных прямиком в то место, где только что сидел сам. Кошмарный рёв разодрал сонную марь. Прямо из воздуха над костром фонтанчиками ударили несколько струй ярко-алой, светящейся крови. Болт брезгливо скривился и выстрелил ещё два раза, теперь уже точно зная, во что. Рёв сменился хрипеньем и бульканьем, потерял силу, становясь тише, пока, в конце концов, заглох окончательно.

— Гадость какая, — с отвращением кривя губы, пробормотал путник, подходя ближе. Действительно, вид создания, лежавшего грязной склизкой грудой прямо на месте злосчастного костра было бы трудно назвать приятным. Больше всего ЭТО напоминало огромную каракатицу, длиннющие толстые щупальца беспорядочно разметались, огромное мешкоподобное туловище ещё дёргалось в предсмертных конвульсиях, распространяя вокруг себя невероятное зловоние.

— Эй, ну хватит уже, — крикнул Болт непонятно кому и куда, — попартизанил маленько и будет.

— Привет, Болт, бродяга! Надолго в наш славный город?

— Ба, никак Локат нарисовался? Рад тебя видеть, старый мерзавец! Где ж тебя носило целый год? Пока ты отсутствовал, я кучу дагров сэкономил на въездной пошлине.

— Конец твоей экономии, — Локат вздохнул с притворным сожалением, — я же честный стражник и не могу допустить убытка городской казне Хаттана.

— И своему карману тоже, — добавил Болт.

— Ты поразительно догадлив, — собеседники расхохотались.

Болт двинулся в сторону гостиницы «Чаша желаний», где не раз останавливался, бывая в Хаттане. Цена за постой кусалась, однако же, плюсов было несоизмеримо больше — отличное обслуживание, бесподобная кухня и, что самое важное, вышколенная, подготовленная, отлично вооружённая охрана — немаловажная причина для выбора именно этой гостиницы. На товар Болта было много охочих, ведь это настоящий эксклюзив, да простит нам Хлавир такое словечко. А самостоятельно защищаться от всех — это слишком сложно и опасно даже для такого безбашенного типа, как Болт.

Теперь путник вёл себя не столь беззаботно — он то и дело поглядывал по сторонам, сворачивал в переулки, стараясь запутать возможных преследователей, но, по-видимому, опасения оказались напрасными — на пути к гостинице не произошло ничего экстраординарного. Золотистая, натертая до блеска огромная чаша висела над входом в гостиницу. Над чашей парил улыбающийся бородатый тип, выливая в неё какую-то подозрительного вида тёмную жидкость. По видимому жидкость должна была изображать чьи-то желания, если верить названию гостиницы. Но раз уж жидкость такая тёмная, то и желания, наверное, были не самыми хорошими. Вся конструкция держалась в воздухе усилиями сложного заклинания, за которое хозяин, говорят, выложил одному местному колдуну неслабую компенсацию в виде золотых дагров. Однако, стоило признать, рекламу сиё магическое чудо создавало недурственную, Болт и сам не пожалел бы денег, если б заклинание работало в условиях Земли. Покупателей на такую пиар машину нашлось бы предостаточно. Но… хотеть не вредно, как говорится. В мире Пролга много чего есть, но на Землю это не унесёшь. Как, впрочем, и с Земли сюда.

Приёмный покой «Чаши желаний» встретил гостя прохладой, блеском навощенных дубовых полов, приятным запахом дымка сидры, которая тлела в специальном блюде, и благосклонным вниманием привратника.

— Приветствую тебя, Болт, всегда желанного гостя в нашей гостинице. Твой номер свободен, хозяин верен уговору. Кстати, он просил заглянуть к нему, когда появишься. Говорит, есть важный разговор.

— Здорово, Тит. Что-то много людей имеют ко мне сегодня важные разговоры. Тебе это не кажется странным, приятель?

— Криг, ну сколько говорить? Кисть напрягаешь, мягче, мягче работай! Ты же пытаешься взять силой, но это не всегда оправдано. Во-первых, я не слабее тебя, хотя и не похож на ходячий танк. Во-вторых, я намного превосхожу тебя скоростью реакции, поэтому учу тебя не нападению, а обороне от более сильного врага. Учу выжить, если встретишься с соперником моего уровня. А выжить ты сможешь, лишь продержавшись какое-то время и дождавшись помощи со стороны. Победить в такой схватке ты не сможешь однозначно, нужно трезво оценивать свои возможности. Уже неделю я вдалбливаю это в твою дубовую башку, но эффект пока малозаметен.

— Да ты просто демон, Болт! Вряд ли я встречу кого-то, чтоб так дрался на мечах. Думаю, что таких и нет больше.

— Есть, есть, приятель. Среди ходоков Тропы попадаются те ещё типы. Я бы поостерёгся считать себя лучше некоторых своих знакомых. Например, Санька Кирпич, или Дима Грач. Возможно я и не слабее, но и не сильнее любого из них — это точно. Примерное равенство сил. Ладно, на сегодня достаточно. Пойдём мыться, у меня далеко идущие планы на вечер. Как ты смотришь на то, чтобы посетить «Золотой орёл»?

Губы Крига растянулись в довольной усмешке — с новым работодателем ему стали доступны самые дорогие увеселительные заведения Хаттана, более того, если Болт куда-то приглашал, то и платил сам. Кто же от такого откажется? Ответ настолько явственно читался на лице гиганта, что Болт лишь сказал:

— Я так и думал, приятель. Не можешь же ты бросить хозяина на произвол судьбы в столь печальной ситуации.

Болт с Кригом и вновь приобретённым товарищем, решили продолжить вечер в другом заведении, под названием «Пьяный дракон», — «Золотой орёл» оказался не слишком гостеприимным. Пока Криг наполнял необъятный желудок дорогущими винами и закусками, Брага поведал Болту интересные вещи. Оказывается, на него тоже «наехали», только неизвестно кто. Нападение убийц на Тропе, попытка убийства в толпе на рынке, предупреждение знакомого колдуна — звенья цепи, очень похожи на те же, что и у Болта. В «Золотой орёл» Брага пришёл с той же целью, что и Болт — вызвать огонь на себя, чтобы больше узнать о кознях врагов.

— Знаешь, брат, мы выбрали не лучший способ сбора информации, — задумчиво говорил Болт. — Так и убить могут чего доброго.

— Могут. Предлагаешь способ получше?

— Пока нет. Но очень стоит подумать над этим вопросом, мне почему-то хочется ещё пожить. И вот что… как насчёт того, чтобы дальше действовать вместе? Похоже, от нас очень хотят избавиться. Вдвоём всё-таки легче противостоять, ведь враг наверняка тоже не один. Сегодня ты меня выручил, завтра, возможно, я оплачу долг.

— И как ты видишь наш… э-э-э союз? Товар уже скинул?

Со стороны болота наползал зеленоватый туман. Фаргид знал, что вслед за этой дымкой придут горгоны, а значит — следует найти хорошее укрытие. Он с сожалением спрыгнул с ветви корявого толстого дерева, где провёл в засаде много времени, но добычи так и не дождался. Уже второй день ему не удавалось нормально поесть: маленькая тиалка, пойманная вчера, для большого сильного мужчины — это не еда. Фаргид побежал в сторону скал, там рос огромный ард, в дупле которого он устроил себе жильё. С ардом беглец имел хорошие отношения, умное дерево ценило то, что он регулярно чистил дупло от древоточцев, не пытался расширить жильё, подкармливал корни вкусной мочой и остатками собственной трапезы, поэтому в случае надобности надёжно прятало постояльца, закрывая дупло крепкой корой.

Фаргид вскарабкался на развилку арда и нырнул в дупло, которое немедленно затянулось корой — дерево чувствовало, что постояльцу нужна защита. Человек растянулся на дне убежища: раз пришёл зелёный туман — пять‑шесть часов отсюда даже нос нельзя показывать. Ард сам разбудит постояльца и сообщит о том, что опасность миновала. Как он это делает — непонятно, но Фаргид после таких пробуждений точно знал, что может безбоязненно покинуть убежище. Человек уснул и в который раз увидел сон, повторявшийся много раз…

Тревожная дробь барабанов уже несколько часов заполняет окрестности стойбища эргайлов — одного из диких племён Тропы, гоня мелкую живность прочь, заставляя хищников недобро щериться в сторону неспокойных соседей. Посреди деревни, состоящей из хижин, выстроенных из колючих жердей хиала, на площадке для собраний разожжён огромный костёр. Рядом, в жилище шамана, на полу лежит связанный человек. Полог хижины открылся и внутрь зашёл вождь племени — Орниз.

— Я приказал шаману сплести заклятье боли, поэтому свою смерть ты будешь помнить и на полях Агоды. Даже тамошние демоны не смогут причинить тебе столько страданий, как заклинание нашего шамана Эглоя! Тело твоё будет сожжено на костре, а не предано Тропе, как принято у эргайлов, потому ты никогда не сможешь покинуть ужасные поля Агоды и перенестись в благословенные леса Тохарда!

Фаргид — а это был именно он, с ненавистью посмотрел в лицо вождя.

Гость на самом деле оказался гостьей. Девушка по‑хозяйски расположилась в любимом кресле Фаргида и просматривала файлы накопителя. На дымчатом экране как раз шёл тренировочный бой Фаргида со своим лучшим спарринг партнёром — курсантом Этризом.

Гостья повернула лицо, и Фаргид понял, что пока ещё не видел настоящей женской красоты. До настоящего момента не видел. Черты лица девушки были просто идеальны — наверное, Создатель испытывал настоящее вдохновение, когда творил это чудо. Матовая, чуть смуглая кожа оттенялась песочного цвета длинными волосами, мягкими волнами лежавшими на плечах, огромные изумруды глаз, обрамлённые длинными густыми ресницами будто кто‑то специально создавал для этого лица — настолько гармонично они здесь смотрелись, изумительная форма рта, с приоткрытыми алыми губками, лишь подчёркивала абсолютное совершенство существа, посетившего комнату курсанта. Одета девушка была в очень соблазнительное короткое платье из удивительной искрящейся материи. Стоило гостье совершить малейшее движение, ткань платья начинала переливаться дивными красками. Поэтому определить цвет было попросту невозможно, да и ненужно, ведь совершенство не требует определений.

Сначала Фаргид застыл, любуясь невиданной доселе красотой, однако уже через несколько секунд понял, что гостья откровенно оценивает его реакцию на своё появление и внешний вид. Растерянность уступила место недовольству — красота красотой, но что дама здесь забыла? Да ещё в файлы без спроса влезла. Он уже раскрыл рот, чтобы возмутиться, но гостья его опередила:

— А Лиена не соврала. Красавец. Не злись, я ничего важного в твоих файлах не искала. Только записи боёв просматривала. И будь вежлив — меня зовут Сиона, надеюсь это имя тебе знакомо?

Фаргид благоразумно промолчал. Ещё бы он не знал. Так вот, какая она — всемогущая Сиона. Говорят муж — сам верховный, слова не смеет сказать против. Выполняет все прихоти взбалмошной, своенравной супруги. И не один путник уже пострадал, расплачиваясь за внимание сей особы.

Сегодня на тренировочный бой инструктора Ригона и курсанта Фаргида кроме обычной группы наблюдения явилась сама Сиона. Она расположилась на террасе, опоясывающей зал, с высоты которой было видно всё, что происходит внизу. Красавица уселась на любезно предоставленное полковником Долком кресло, рядом с ней спешно поставили столик с напитками и сладостями. Дама наслаждалась вниманием нескольких офицеров из группы наблюдения.

Фаргид вышел в зал уже полчаса назад и не терял времени даром — он разогревал организм упражнениями до максимально возможного предела. Живой горячий комочек в солнечном сплетении неистово колотился, пытаясь вырваться наружу — это билось магическое пламя кластера, который Лиена «подсадила» курсанту вчера вечером, чтобы к сегодняшнему бою он успел свыкнуться с беспокойным соседством. Но попробуй привыкнуть к настолько необычным ощущениям! Фаргиду всё же удалось уснуть этой ночью на пару часов, но время это отдыхом никак не назовёшь — он вспомнил в мельчайших деталях всё, что произошло за всю его жизнь, начиная с первых дней осознания собственного «я» и заканчивая последними событиями в мире Страйд. Но особенно ярким оказалось воспоминание о боли, в которую его вверг шаман Эглой. Курсанту удалось зафиксировать образ сложнейшего плетения, которое накладывал на него шаман в ту памятную ночь. Мало того — даже сам образ, стоило его вспомнить хотя бы на короткий момент, вызывал сильную боль. По всей вероятности этому способствовал кластер, накачанный магией.

Наблюдатели на террасе оживились: в тренировочном зале появился Ригон. Здоровяк, наверное, провёл ряд процедур в солярии — тело покрылось ровным бархатным загаром, мышцы рельефно бугрились под тёмно‑коричневой гладкой кожей. Он вышел на середину зала, несколько вальяжно кивнул офицерам, приветственно поднял руку, салютуя Сионе и поманил курсанта.

— Надеюсь, тебя хоть чему‑то научили прошлые уроки. Ты должен понимать: бездари в группе будущих путников нам не нужны. И если сегодня одной бездарью станет меньше — значит, инструкторы смогут больше уделить времени достойным ученикам.

Вывалив эту «обнадёживающую» тираду на курсанта, Ригон приступил к осуществлению сказанного. Он взлетел в высоком прыжке и нанёс удар прямой ногой, целясь в грудь Фаргида. Тот почти ушёл от удара, но, поскольку акселератор давал инструктору огромное преимущество в скорости, полностью уклониться не смог. Даже удар вскользь оказался очень сильным — курсанта развернуло почти на сто восемьдесят градусов, но на ногах он устоять всё‑таки сумел.

Управление батискафом Фаргид освоил быстро, собственно учиться было почти нечему. Два рычага: один управляет погружением и всплытием, другой движением вперёд — назад. Штурвал и так понятно зачем.

— Молодец, быстро схватываешь, — похвалил Зенон. — Теперь главное: а зачем всё это надо? Так вот, мы охотимся за глубинным морским обитателем: грайзом. Это сильная и опасная тварь. Сети и ловушки она обходит стороной — слишком умна. Пушку приходится ворочать и заряжать руками, потому что грайз чует любую магию. Как тебе известно — все машины используют хоть малую толику магической энергии, потому гарпун выстреливается обычной мощной сжатой пружиной, без всяких вспомогательных штучек. А сжимать пружину в стволе, если не попадёшь с первого выстрела, тебе придётся своими ручками при помощи ворота. Сила требуется немалая. Думаю, ты справишься, но давай проверим.

Батискаф погрузился на уровень, где к донному якорю на тросе была прикреплена плоская деревянная мишень. Фаргид нацелил ствол и выстрелил. Небольшое судёнышко ощутимо тряхнуло от отдачи, гарпун глубоко вонзился в мишень.

— Отлично, Коспак! Попал с первого раза. Теперь попробуй выдернуть гарпун.

— Как? — растерялся Фаргид.

— Как тебе новый фейс, Фаргид? — Грилл наделил курсанта лицом с полными губами, вздёрнутым толстым носом, узко сидящими маленькими глазками и мохнатыми, похожими на гусениц, бровями. Всё это «великолепие» венчала густая копна чёрных волос.

— Пойдёт. Будь у меня такая рожа ещё в школе путников, жизнь намного бы упростилась.

— Не рожа, а ли… — попытался вмешаться Праст.

— Нет! Это именно рожа, — не дал ему договорить маг. — У нас сегодня выход в большой мир, я всем сделаю нечто безобразное, а то девки проходу не дадут и испортят весь уикенд. Тебе, воришка, можно даже ничего не делать, и так пугало — пугалом.

Грилл специально прошёлся по, мягко выражаясь, непривлекательной внешности Праста, обычно после таких наездов тот обижался и не вмешивался со своими назидательными поправками.