Когда вы вдали от города своего детства, где прожили столько лет, то вспоминаете и говорите о нем так, будто тамошний воздух щекотал вам ноздри приятнее, чем в других местах. Когда встречаете человека из этого города, то вас охватывает братское чувство к нему, но темы для разговора быстро иссякают, как и имена общих знакомых.

Город надвинулся на меня быстрее, чем я ожидал. За десять лет он расползся вдоль большака, пригородные фермы сменились бетонными площадями городских районов. По обеим сторонам магистрали виднелись ряды небольших деревянных домов, настолько похожих друг на друга, как будто в городе был только один архитектор, одержимый одной идеей.

- Теперь недалеко, - сказал водитель. Он зевнул, держась за руль и не сводя глаз с дороги.

- Вы живете здесь?

- У меня комната в меблированном доме с питанием. Думаю, можно назвать это жильем.

Они изменили не только название дома Уэзера. "Палас" получил "вертушку" вместо больших дубовых дверей с бронзовыми набалдашниками ручек, которые сохранила моя память. В полутемном табачного цвета вестибюле, пропахшем табаком, где раньше стояли кожаные кресла, все было приведено в порядок и переоборудовано. Теперь вестибюль превратился в светлое помещение с боковым освещением, с новыми цветными диванами, и там больше не сидели старики. Бильярдную на первом этаже, где Дж. Д. слыл когда-то бильярдным королем, превратили в бар, на стенах которого были изображены синие фигуры женщин. Я взглянул поверх оголенных плеч двух проституток, стоявших у двери в бар, и понял, что бизнес здесь шел хорошо, работали тут и ученицы средних школ. Я не мог не спросить себя, на что шли деньги от такого бизнеса.

Я прошел через вестибюль к стойке в комнате администратора. Там висела небольшая деревянная табличка с надписью: "Г-н Данди". Данди посмотрел на мою побывавшую под дождем шляпу, на заросший черной щетиной подбородок, на грязную рубашку, брезентовую сумку, старые дорожные ботинки. Я взглянул на каштановую шевелюру Данди, похожую на парик, с тщательным пробором - точно по центру его яйцеподобной головы. Присмотрелся к его упитанному, холеному личику и тупым маленьким глазкам, к его очень белому, гладкому воротничку и бледно-голубому галстуку, который был закреплен позолоченным зажимом с инициалами.

Я начал рассматривать каждый из его восьми наманикюренных пальцев, которыми он изящно касался внутренней стороны конторки.

- Чем могу быть вам полезен? - спросил он, деликатно опуская обращение "сэр".

- Однокомнатный номер без ванной. Я никогда не моюсь.