Адвокат Джон Тратвелл продержал меня в приемной, чтобы я успел по достоинству оценить обстановку. Я сидел в кресле, обтянутом мягкой зеленой кожей. На стенах, подобно рекламе, красовались пейзажи с видами округи - горы, море.

Юная розоволосая секретарша оторвалась от коммутатора. Подведенные толстыми черными линиями глаза придавали ей сходство с узником, выглядывающим из #8209;за решетки.

- Очень сожалею, но мистер Тратвелл задерживается. Это он из #8209;за дочери, - невнятно пояснила девица. - Зря он так: пусть бы сама выпутывалась - все на ошибках учатся, а то как же? Я вот училась.

- Да ну?

Пасифик #8209;стрит, словно тропа из чистилища, вела от нищей низины города к холмам, где возвышались старинные особняки потомственных богачей. Хотя дому Чалмерсов, построенному в калифорнийской разновидности испанского стиля, было не меньше полувека, стены его под лучами позднего утреннего солнца сверкали ослепительной белизной.

Я пересек двор, огороженный высокой кирпичной оградой, и постучался в кованую дверь. Мне открыл слуга в темном костюме, с лицом испанского монаха, взял мою визитную карточку и оставил меня в холле, огромном, с высоким, в два этажа потолком, где я сначала остро ощутил свое ничтожество, а потом, из противоречия, почувствовал себя очень большим и значительным.

Передо мной просторной пещерой белела гостиная. Ее стены пестрели яркими полотнами современных художников. От холла гостиную отделяли черные железные решетки в рост человека, что придавало дому вид музея. Впечатление это нарушила темноволосая женщина, вышедшая из сада с секатором и ярко #8209;красной розой в руках. Положив секатор на столик, она пошла мне навстречу. Роза точь #8209;в #8209;точь повторяла цвет ее губ. Сквозь оживленную улыбку проступала тревога.

- Я почему #8209;то думала, что вы старше.