А вот еще один, – сказал Смедли Фейвершем. В ночном небе разверзлась дыра. В ореоле разрядки радиации Черепкова червоточина расширилась, и возник прибывающий транспорт. Такого Смедли Фейвершем никогда прежде не видел, однако тотчас распознал в нем машину времени. – Впечатляющая конструкция, – сообщил он вслух самому себе. – Каплевидный корпус для снижения сопротивления потока времени. Эффективное размещение доплеровских компенсаторов. Квантумные экраны образуют конфигурацию и оригинальную, и изящную. Прелестный образчик хронодинамики.

Говоря это, Смедли Фейвершем поглядывал вверх, потому что червоточина, обеспечивавшая машине времени канал проходимости, зависла в двадцати метрах над землей. А потом, когда аппарат завершил свой путь по червоточине и вышел в обычное пространство-время, то камнем рухнул вниз, вернее сказать, упал, как метеорит. Не вертикально, а под углом, определенным траекторией сквозь пространство-время относительно вращения Земли.

С безопасного расстояния Смедли Фейвершем наблюдал, как машина времени врезалась в бледный песок пустыни в Нью-Мексико, оставляя за собой широкую борозду. От удара сместился доплеровский компенсатор на правом борту, и тут же позади протянулся шлейф обломков. Точно плоский камешек, скачущий по воде, машина подпрыгнула и снова упала, опять подпрыгнула и вновь упала... и пропахала глубокую канаву в песке. Наконец, с финальным грохотом она в заключительный раз взметнула песок пустыни, перевернулась и застряла в бархане кормой вверх.

– Ух ты! – сказал Смедли Фейвершем. – Здорово тряхнуло, как пить дать!

Он выждал минуту на случай, если машина времени запылает, или наводнит все вокруг поляризованными тахионами, или взорвется, превратившись в сверхгорячее плазменное облако альфа-частиц, или выдаст еще что-нибудь занятное. Однако ничего не произошло, и определитель радиации на поясе Смедли не затуманился, а потому он неторопливо направился к разбитому аппарату.