В провинции слухи распространяются быстро. Уж не знаю, почему. Жители крупных городов наверняка скажут: это все оттого, что в маленьких городках и заняться-то больше нечем, кроме как о соседях посплетничать. А вот и неправда. Уверяю вас, что у тех полутора тысяч человек, что живут в Пиджин-Форк, штат Кентукки, дел не меньше, чем у граждан любой столицы, даже больше. Потому что им, как и многим обитателям этих мест, приходится и на огородах самим копаться, и одежду себе шить, и дома строить. Тем не менее, у граждан Пиджин-Форка всегда найдется минутка, чтобы распространить слушок-другой. Причем этому занятию посвящает свой досуг не только женская половина городка. Мужчин слухи и сплетни привлекают не меньше. Я не раз слышал, будто свежий ветер, который постоянно дует в наших краях, вызван тем, что жители непрестанно молотят языками.

Думаю все же, это небольшое преувеличение. Но, учитывая, с какой скоростью у нас разносятся слухи, я поспешил объясниться с Рутой Липптон, как только она появилась на пороге моей конторы.

Работаю я прямо над аптекой моего брата Элмо, так что Руте пришлось не так уж высоко взбираться. В другое время я бы непременно услышал шаги на лестнице, но в то майское утро я был немного занят. Словом, когда Рута показалась на горизонте, я красовался в самом центре огромной лужи, прижимая к груди горшок с филодендроном. Видит бог, обычно я куда проворнее!

Едва завидев Руту, я сообразил, что предстоит нелегкое объяснение.

Начать с того, что Рута почему-то не предпринимала попыток постучать. Она просто стояла на площадке и таращилась на меня сквозь стеклянную дверь.

По дороге обратно в офис у меня не шел из головы Рутин вопрос. Действительно, зачем кому-то понадобилось лазить к ней под кровать? Я ехал по шоссе № 46, мой пикап бросало на виражах из стороны в сторону. Мимо проплывали огороженные пастбища, по которым прогуливались волоокие коровы, мелькнуло несколько придорожных киосков, где продавали лоскутные одеяла, варенье я домашнего приготовления и акварельные пейзажи, но я ничего не видел — перед глазами у меня стояла изнанка Рутиной кровати.

Прежде чем уйти, я устроил настоящий обыск. Заглянул под перину, даже пошарил внутри пружинного матраса и деревянного каркаса. Надо сказать, не очень-то приятно было заниматься этим под пристальным взглядом Руты. По одной простой причине: она смотрела на меня так, словно я совсем «ку-ку». И это — женщина с буравчиками по всей голове. Все же я старался орудовать с беззаботным видом, словно ползание на карачках под кроватью клиента стандартная процедура любого расследования.

Но кроме кома пыли размером с перекати-поле в правом углу и полного отсутствия таковой слева, я не нашел ничего необычного.

Был, впрочем, кусочек чего-то клейкого на внутренней стороне спинки в изголовье, прямо под матрасом, но я решил не спрашивать, что Рута думает о природе и назначении этой липучки. Я почему-то был уверен, что мне не понравится ни один из её вариантов ответа. Со своей стороны, я просто понадеялся, что это всего-навсего завалившаяся под кровать жвачка. Однако тщательно вымыл руки в шикарной ванной.

Пока я мыл руки, Рута стояла в дверях ванной и сверлила меня взглядом, должно быть, боялась, как бы я чего не стянул. Если честно, позариться в этой ванной комнате было не на что, но, может, она опасалась за своих размалеванных керамических зверей, которые теснились вокруг мраморно-золотой раковины. Не хочу обижать Руту, но у меня не возникало желания стащить кроваво-пурпурного щенка с маргариткой в зубах или оранжевого кролика с пасхальным яйцом в лапках. Да предложи мне Рута денег, чтобы я забрал их с собой, все равно отказался бы.