По утоптанной земле крались два мальчика. Ориентируясь по едва различимым звукам песен, они пробирались к Большой палате, находившейся в самом центре Рейкдорфа. Их путь лежал между высокими заборами, скрывавшими бревенчатые дома, навесами для сушки рыбы и еще теплыми стенами кузницы. Движения мальчиков были вороваты и осторожны. Им совсем не хотелось, чтобы их обнаружили, особенно сейчас, когда наступила темнота и на стенах выставили стражу.

За этот проступок их, как минимум, выпорют. В худшем случае может грозить даже изгнание.

— Тихо, ты! — шикнул Кутвин, когда Венильд наткнулся на невысокий штабель досок, который они днем не приметили.

— Сам тихо, — отвечал второй мальчик, придерживая доски, чтобы они не повалились на землю. Оба вжались в стену. — Ни звезд, ни луны. Ничего не видно.

«Что ж, и то верно», — признал Кутвин. Ночь выдалась абсолютно темной. Фонари, установленные на стенах городка, отбрасывали трепещущие оранжевые блики. В кольце света вышагивали часовые, направляя острия копий в сторону окрестных густых лесов и темного берега Рейка.

Резкий и пронзительный барабанный бой сопровождал движение полчищ орков, шедших на штурм Астофена. Целое море закованных в доспехи зеленых тел окружило город на реке, над которым нависло облако обреченности, сотканное из смрада немытых тел и первобытной свирепости.

— Недолго они продержатся, — заметил Вольфгарт. Рядом с Зигмаром он затаился среди высокой травы на холме примерно в лиге от осажденного города. — Ворота уже трещат.

Зигмар кивнул и сказал:

— Надо подождать Триновантеса.

— Если мы станем мешкать, некого будет спасать, — заявил Пендраг, почти невидимый в зеленом чешуйчатом плаще.

Равенна любовалась тянувшимися к югу холмами, почти забывая о том, что туда, на войну и, быть может, смерть, отправились многие воины племени.

Внизу, на речной отмели, раскинулся Рейкдорф, приземистый и грубоватый, но все-таки родной. Без воинов высокие деревянные стены казались пустынными, и Равенна вознесла молитву к богам с просьбой о том, чтобы они позаботились о воевавших на юге мужчинах.

Заслонившись от солнца рукой, девушка пыталась разглядеть, не возвращаются ли домой всадники Рейкдорфа.

— Герреон, я их не вижу, — сказала она, оборачиваясь к младшему брату, который шел вместе с ней по изрытой колесами дороге, ведущей к воротам Рейкдорфа.

— Неудивительно, — фыркнул Герреон, поудобнее перемещая кожаную перевязь, в которой покоилась сломанная рука. — Лес-то дремучий. Они могут быть почти дома, а ты их не увидишь.

На поросшем травой склоне Холма воинов свистел холодный ветер, и Равенна плотнее закуталась в зеленый плащ. Она не спускала глаз с вереницы воинов, которые вышли из Рейкдорфа. Процессию возглавлял Зигмар, облаченный в сияющие бронзовые доспехи и железный шлем. Рядом с ним шел король, а следом — Пендраг и Альвгейр: один нес знамя Зигмара, а другой — знамя короля.

Воины в броне на носилках из щитов несли Триновантеса, покрытого зеленым знаменем, и при виде тела брата Равенна почувствовала в горле ком.

Слева от нее стоял Герреон, похожий на туго натянутую струну. Процессия приближалась. Равенна взглянула на брата. Черты его красивого лица казались высеченными из камня. Он надел самую лучшую тунику из алой шерсти и не подвязал больную руку, здоровая же покоилась на рукояти меча.

Сестра сняла его руку с оружия и вложила в нее свою ладошку. Герреон нахмурился, но тут же смягчился, увидев скорбь в ее глазах.

— Не волнуйся, сестра, — сказал он. — Я не собираюсь глупить.

Зима подступила к Рейкдорфу: день ото дня становилось все темнее и холоднее, и вот землю накрыл белым покрывалом первый снег. Величаво и медленно текли воды Рейка и несли с собой льдинки от самых Серых гор.

Унберогены готовились зимовать. Амбары ломились от зерна. Хлеба было вдоволь, ни одной семье не грозил голод. Король Бьёрн отправил обозы с зерном на запад, в край эндалов, ибо тамошнюю, и без того бедную, землю отравляли злые болотные воды.

С обозами ехали вооруженные воины, ибо даже зимой в лесах было небезопасно. Разбойников останавливали глубокие снега, но жутким тварям, таящимся в лесах, снег и холод — не помеха.

В Марбург воинов племени унберогенов вел Вольфгарт, который ехал во главе отряда в новой кольчуге, совсем недавно выкованной Алариком и Пендрагом. Сначала воин не желал расставаться со своим бронзовым нагрудником и латами, но, когда гном продемонстрировал преимущества железных доспехов, Вольфгарт тут же сбросил старую броню и с удовольствием облачился в новую кольчугу.

Отряд Вольфгарта собирался зимовать у эндалов. Назад их ждали только весной, и в холодные и безрадостные зимние дни Зигмару очень не хватало верного друга.