Тралл смотрел на укрепления, призванные затруднить продвижение Пылающего Легиона, и не видел их, всеми мыслями сконцентрировавшись на предстоящей битве. После того, как стала известна цель демонов, женщин и детей удалось разместить в лагере в стороне от предстоящих сражений, что сняло с него часть тяжкого груза ответственности, но не умаляло тяжести предстоящей задачи. Находясь в рабстве у людей, Тралл постигал военную науку, всё, что люди придумали и испытали за свою историю войн – строй, тактика и дисциплина, помноженные на силу орков, сделали из Орды грозную силу, опасную в прямом столкновении и для демонов. Но даже с учётом поддержки тауренов, людских магов, друидов, лучниц ночных эльфов, тёмных троллей, беорнов и других лесных обитателей, что объединились против общего врага, подобная тактика приведёт к поражению, слишком велика была наступающая армия.

– Как мы и предполагали, Архимонд со своим войском идёт к вершине, скоро они будут здесь, – сообщила возникшая во вспышке телепортации Джайна Праудмур, вырвав его из задумчивости.

Девушка не рискнула подойти слишком близко к наступающему войску, но даже без разведки были видны стаи потревоженных птиц, летящих прочь от вторгшейся армии нежити. Ждать оставалось недолго.

Иллидан уходил прочь от Нордрассила, оставляя позади войну с демонами и очередное предательство от народа, который он столько лет считал своим. Кенариус был мёртв, и Малфурион не осмелился вновь пытаться заключить его в темницу, но Тиренд… Её слова болью отзывались в сердце Охотника, разум твердил, что она опять отвернулась от него, не пожелав даже выслушать. Предала. Но… Он всё ещё любил её и не желал ей смерти. Не мог желать.

Тело постепенно приобретало привычные черты, демоническая энергия, бушующая в жилах, успокаивалась, выравнивая свой бег. Спустя тысячелетия Жажда магии, что, казалось, въелась в него до самого глубокого нутра души, наконец отступила. Надолго ли? Он этого не знал.

Шёпот Черепа Гул'Дана, который он уже несколько дней не выпускал из увенчавшейся когтями руки, путал мысли, а может быть, это были последствия тысячелетий заточения? Неторопливая ходьба по лесу, запахи листвы, дуновение ветра… Сколько десятков тысяч раз он вспоминал эти ощущения и отчаянно мечтал вновь их испытать? Как сильно внезапное обретение желаемого могло ударить по надломленному одиночеством и жаждой разуму? Магия наполняла каждую клетку тела, незримые сосуды – вместилища этой энергии, казалось, вот-вот лопнут от блаженного течения столь долгожданной влаги… И сердце тут же сжималось в первобытном ужасе от одной мысли, что вновь придётся испытать, как всё внутри иссыхает, словно трава в летней степи, пылая вечным, проникающим сквозь все заслоны разума адским пламенем!

Бесцельное блуждание прервал прокатившийся по земле шквал сильнейшего магического возмущения. Он же заставил измученное сознание вынырнуть из пучины бессвязных переживаний. Иллидан не сразу понял, что произошло, только через несколько минут – бесконечно долгий срок для мага.