Над городом, странно притихшим и порозовевшим в это февральское утро, летят чайки. Низко проносятся над крышами, издавая время от времени хриплые крики, и крылья их, словно белые молнии, сверкают в прозрачном солнечном воздухе. Садятся бесшумно, — крыльями не всплескивают, — и вертят с глупым удивлением долгоносыми своими головами: что это, уже весна?..

Весна всегда приходит с моря и прежде всего высаживается на этом берегу. Но она никогда не наступала так рано, и люди любуются солнечным утром с какой-то недоверчивой радостью: не обманет ли погода, не ворвется ли опять на улицы северо-восточный ветер, а море потемнеет и над волнорезом повиснут тучи серой пены?..

Сейчас море нежно-синего, сапфирового цвета. С высоты оно похоже на огромного кита, упершегося спиной в небо. Кит приплыл из дальних стран и улегся отдохнуть среди желтых песков и коричневых скал. Его лоснящийся хребет слегка вспенен после утомительного путешествия. Чуть позже кит успокаивается, и до города доносится теперь только неясный, равномерный шепот, словно он вспоминает в полудреме о страшных бурях в холодных морях, о белых медведях и голубых зорях северного сияния, о призрачных скитальцах — айсбергах…

Юноша в дымчатых очках стоит на самом краю деревянного причала и смотрит на море. Стоит с непокрытой головой. Шея его, как бинтом, обмотана линялым светло-зеленым шерстяным шарфом. Сырой, прохладный ветер, напоенный запахом водорослей и дальних просторов, играет темными прядями его волос. Юноша протягивает руки, сжимая и раскрывая ладони, словно стараясь поймать ласку ветра, подольше сохранить в пригоршнях его соленую влагу. И пристально смотрит на море: недавно, когда море открылось перед ним из города, с горы, оно было синим-синим и напоминало ему мифического кита, а сейчас, когда он спустился на берег, раскинулось перед его взором, будто бескрайний луг, на котором разбросаны головки белого клевера… Но вот он переводит взгляд ближе — и луг исчез. Быстрые курчавые волны идут прямо ему навстречу, вздымаются и опадают возле железных опор причала, и юноше кажется, что сам помост, поднимаясь и окунаясь в сине-зеленые воды, стремительно плывет туда, к светлому, подернутому дымкой горизонту. У юноши слегка кружится голова — от запахов ветра, от этого движения в неизвестность, — и ему хочется стоять так вечно, прислушиваясь к мягкому плеску волн.

Вдруг молодой человек вздрагивает без видимой причины. Он пришел в себя и оглядывается по сторонам. Справа, за волнорезом, высятся мачты большого корабля и нескольких парусников. В заливе, близ лежащего напротив полуострова, дремлют два темно-серых миноносца и три или четыре военных катера. Берег пуст, только несколько чаек расхаживают невдалеке между темной полосой мертвых водорослей и водой. Чайки оставляют на мокром песке ажурное плетение своих следов, а волна слизывает его единым взмахом.