В турецкой бане, в относительно тёплой её части, сидел Кловис — то погружаясь в неподвижную задумчивость, то начиная быстро водить авторучкой по страницам блокнота.

— Не отвлекай меня своей ребячьей болтовнёй, — предупредительно бросил он Берти ван Танну, который лениво развалился в соседнем кресле и, судя по его виду, был не прочь начать беседу. — Я пишу бессмертное стихотворение.

Берти сразу заинтересовался.

— Уверен, вы стали бы находкой для портретистов, если бы прославились как поэт. Даже если бы в Академии не удалось повесить ваше похожество, подписанное «Кловис Сэнгрейл, эсквайр, работает над своим последним стихотворением», его можно было бы выставить как «Эскиз обнажённого» или «Орфей спускается на Джермин-стрит». От художников непрестанно слышишь жалобы, что современная одежда им только мешает, тогда как полотенце и авторучка…