— Человечеству дан шанс, — сказал Артем Каратута и пристально, словно бы в прицел автоматической винтовки М-16, взглянул на Рувима Веселовского из-под рыжих с проседью бровей. — Если мы все друг друга не передавим и не передушим, то к концу спектакля под названием «Жизнь на Земле» все же успеем надеть галоши и убраться отсюда куда-нибудь в созвездие Гончих Псов.

Уставившись на высокую, украшенную художественно заколоченными гвоздиками луку своего горного седла, Рувим внимательно выслушал обещание Артема. Они ехали рядышком по каменистой натоптанной тропе — не то чтобы старики стариками, но люди пожилые, ближе к семидесяти, чем к шестидесяти; вот и судите сами. Их кованые стремена, встречаясь, позвякивали, лошадки под ними спокойно шли, наставив уши торчком. После ухода большевиков волки, обильно здесь расплодившиеся на свободе, держались поближе к овечьим урочищам, за лесистым хребтом, в стороне от этой голой долины.

— Ты думаешь? — спросил Рувим. — Может, пронесет?

— Нет, — отвел надежду Артем Каратута. — Конец на всех один.

— И когда? — разведал Рувим.