Небольшой голландский военный корабль «Саардам» приближался с юга к Зондскому проливу. С левой стороны – Суматра, с правой – Ява постепенно приближались все больше и больше, как бы намереваясь совершенно загородить проход.

– Убрать паруса! Больше пара! – приказал капитан.

«Саардам» вмещал две тысячи тонн груза и мог идти как с помощью ветра, так и под парами. В открытом море судно пользовалось парусами, но теперь, в узком проливе, где ветер каждую минуту менял направление, они только мешали. А ближе к вечеру и вообще наступил штиль.

Чуть светало, когда корабль «Глёрия» из Сингапура подходил к гавани Приорк. Пассажиры засуетились, начали готовиться к высадке. И кого тут только не было! Сухопарый чванливый англичанин, не менее важный араб в чалме, шустрый француз, сморщенный китаец, задумчивый индус, красивый малаец и много других людей. Было и несколько голландских семей, возвращавшихся из отпуска.

Поездка в Голландию занимает примерно месяц да столько же – обратный путь. Поэтому служащие получают отпуск в метрополию на целый год, но зато один раз в десять лет. Впрочем, многие голландцы не пользуются отпуском и живут в колониях по двадцать – тридцать лет.

Корабль был уже недалеко от окутанного утренним сумраком берега, чуть приподнимавшегося над водой. Далеко на горизонте вырисовывались два вулкана – Салака и Гедэ.

«Жемчужина голландской короны» – так обычно называют Яву в Европе. Интересно, что сама «корона» занимает только 33 тысячи квадратных километров, а «жемчужина» на ней – 133 тысячи. Вместе же со всеми прочими «жемчужинами» (Суматра, Целебес, Борнео, Новая Гвинея) голландские владения составляют более 2 миллионов квадратных километров. Населения в самой Голландии 8 миллионов человек, а на Яве – около 40 миллионов, в том числе голландцев не больше 100 тысяч человек.

Каким же образом такая маленькая «корона» смогла прикрепить к себе столь огромную «жемчужину»?

Дело обычное, торговое. Началось оно в 1598 году, когда была основана Ост-Индская компания капиталистов с шестью миллионами гульденов

[9]

. Предприятие это было совершенно частное и преследовало только торговые цели.

Дэза

[13]

Бандью находится у самой железной дороги. В нее входят несколько кампонгов

[14]

, расположенных так близко друг от друга, что их можно считать за один кампонг. Земли здесь очень мало, не больше половины гектара на человека. Каждый клочок ее возле хижин засажен бананами, пальмами, мангустанами, дурьяном и другими плодовыми деревьями. Селения прячутся среди деревьев, как в лесу. Издали кампонг и заметить нельзя: он кажется рощицей среди полей.

Есть хозяйства, состоящие всего из нескольких плодовых деревьев. А если таких деревьев насчитывается до семи штук, хозяин обязан платить 2,2 гульдена налога.

Среди этих садов разбросаны хижины, которые можно назвать корзинками на столбах. Все они сплетены из бамбука и стоят на «курьих ножках», – на четырех, а иногда и больше, столбах в полметра высотой. Крыши сплетены из «аланг-аланг» (трава с широкими листьями), из пальмовых листьев или из рисовой соломы. Внутри – лишь постель да циновка на полу, больше ничего нет. Пара горшков и печурка из камней дополняют домашнюю обстановку.

И Нонг отправился куда глаза глядят. Пошел на запад, в дебри Бантама, где, как он слышал, еще сохранились вольные люди, куда убегают те, кому невмоготу жить дома.

Перед уходом он ликвидировал свою землю и хозяйство, рассчитался с долгами, после чего у него еще осталось десятка два гульденов. Приятно было и Бильбо получить кусок земли, который так мешал ему до сих пор. Удовлетворен был и лури, получивший от Бильбо за свои хлопоты порядочное вознаграждение. А в дэзе стало на одно хозяйство меньше.

Дорога то поднималась на возвышенности, то спускалась в ложбины, где тоже копошился народ, а под деревьями прятались кампонги. Вся страна казалась одной сплошной деревней. Недаром густота населения Явы составляет семьсот человек на один квадратный километр, в то время как даже в наиболее заселенных местностях западной Европы она не превышает четырехсот человек.

Южный берег Явы значительно выше северного и обрывисто спускается в Индийский океан. На всем своем протяжении, около тысячи километров, он неприступен, и поэтому здесь нет приморских городов. Только в одном месте, приблизительно посередине, местность понижается. Тут находится небольшой порт Тжиладжап, к которому даже проведена железная дорога. Но и порт, и железная дорога не имеют большого значения, так как, во-первых, местность здесь нездоровая, а во-вторых, к этим берегам Явы почти не подходят корабли. Все сношения с Явой происходят с северного берега, а южный обрывается в Индийский океан, где, кроме диких островов, ничего нет. Даже корабли из Австралии, лежащей на юго-восток от Явы, подходят сюда с севера.

Главный железнодорожный путь, пересекающий Яву с запада на восток, в некоторых местах проходит невдалеке от Индийского океана, но к самому берегу не приближается. Даже несколько специальных железнодорожных веток, проведенных от главной линии прямо на юг, заканчиваются за десять – двадцать километров от побережья. Одно это свидетельствует о суровом характере южного берега острова.

Все главные горы Явы находятся на южном берегу. Они как бы сгруппировались тут в беспорядочную толпу да так и застыли, боясь шагнуть дальше в глубь океана. Сзади на них наползают другие горы, словно хотят через головы передних заглянуть в синие океанские воды. Много разных неведомых уголков, трещин, теснин и пещер хранит в себе этот горный хаос. И повсюду, где можно хоть как-нибудь зацепиться корнями, буйствует пышная растительность этой пышной страны. Над всем этим гордо и грозно дымятся вулканы, словно фабрики и заводы таинственного подземного царства.

Поезд медленно двигался на восток. Дорога поднималась, петляла, обходила горы, пересекала долины. По сторонам ее – то засаженные рисом террасы, то широкие долины, разделенные, будто шахматная доска, на «савехи» (участки). И везде, как муравьи, – люди: идут пешком рядом с поездом, толкутся на станциях, копошатся на полях, ютятся в своих кам-понгах…

Высота местности – больше тысячи метров, поэтому, несмотря на полдень, жара слабее, чем обычно в этих краях. Вот Бандунг, главный город резидентства Преангер. Он же главный во всем мире по производству хины. Это растение, вывезенное из Северной Америки, чувствует себя здесь очень хорошо. Все горные террасы засажены хинными деревьями. Одни только что посажены, другие подрастают, а третьи уже достигли своих восьми лет, и их рубят, обдирают кору и везут на фабрики.

В вагоне первого класса едет человек пятнадцать пассажиров и среди них знакомый нам мингер ван Дэкер, уважаемый представитель фирмы ван Бром и К0 в Амстердаме. Напротив него сидит круглый голландский плантатор и дает обстоятельные советы:

Выгрузку оружия, наконец, пришлось совершенно прекратить, так как больше негде было складывать его. А подходящего помещения все еще не нашли. Решили отправить человек двадцать в далекую экспедицию.

– Ходите хоть неделю, но отыщите помещение, – сказал им Гудас.

Экспедиция направилась на запад, туда, где дымился вулкан, в надежде на то, что за долгую свою жизнь он успел наделать немало разных пещер.

Его величество сусухунан Паку-Бувоно… и т. д. сидел в своей комнате и разглядывал альбом с орденами и медалями всего мира. Сусухунан очень любил эти игрушки и заучивал на память все медали и почетные знаки. На нем самом было сейчас нацеплено много орденов, в том числе и недавно полученный орден Нидерландского льва.

Императору было за пятьдесят, хотя по внешнему виду никто бы этого не сказал: нарисованные тушью борода, усы и брови делали его молодым. Одет он был в пестрые шаровары и саронг с накинутой поверх него черной бархатной курткой. На босых ногах – туфли с бриллиантами, на голове – высокая черная шапка, какую носили еще португальцы триста лет назад.

Комнату украшала древняя яванская мебель, ковры, оружие, а рядом с ними – европейские столики, стулья, парижские статуэтки, фотографии и прочие атрибуты европейской цивилизации.

Нонг впервые попал в большой город. Очутившись на улицах Батавии, он с удивлением глядел на громадные дома, на витрины магазинов с дорогими вещами в них, на трамвай, на городскую публику. Все происходившее с ним было таким неожиданным, необычайным. Каким образом и почему он очутился тут? Будто какая-то сила подхватила Нонга и перенесла в иной мир. И в этом новом мире он стал обладателем целых ста гульденов! Огромное богатство! Он не мог поверить, что все это правда, и снова и снова проверял деньги, – тут ли они?

Бантам, леса, таинственные товарищи… Да было ли все это? Обещал ли он связать с ними свою судьбу?

Зачем ему все это, если он теперь богат и может жить как хочет! Сто гульденов – не шутка! Деньги, казалось, жгли Нонгу руки. Чудилось, что все вокруг видят его богатство и завидуют ему. Может, даже хотят отобрать деньги, – и он спрятал их поглубже…