Церковь стояла на краю села, на отшибе – главная улица вырывалась из домов, как река из теснины, взбегала на холм и упиралась в двери храма. Светлая и радостная, высилась церковь на зеленой круче, с улыбкой глядя на излучину реки в отдалении и на обступивший холм со всех сторон прозрачный лес (а может быть, просто большую рощу?) И по лесу вилась дорога, дойдя до холма, растекалась на два рукава – ухоженный и укатанный тоже вел к церкви, а широкая тропа, проложенная в те годы, когда церковь стояла в руинах, огибала подножие холма.

Время обедни уже прошло, когда из леса по широкой тропе вышел человек – и остановился, любуясь стройной красотой церкви.

С виду это был обычный городской паренек никак не старше двадцати лет – среднего роста, с вьющимися светлыми волосами, длинными, как у многих современных молодых людей. Лицо его притягивало взгляд не какой-то особенной красотой, а открытым взглядом и доверчивой улыбкой. Белая рубашка, кожаная безрукавка, тесные джинсы, и никаких этих дешевых побрякушек, которые так любит теперь молодежь, не было даже традиционной повязки на голове. За спиной – опять же самый обычный городской кожаный рюкзачок. Единственной деталью, могущей привлечь внимание постороннего, была ореховая палка-посох высотой почти в рост пришельца. Но и она была вполне понятна – при ходьбе юноша заметно прихрамывал.

Он подошел к склону холма, коснулся рукой травы…. Белый рукав скатился, открывая, что одно украшение гость все же носил – стальная цепочка-браслет на запястье, и в нее вделана пластинка с изящно выгравированным словом «Rechie». Может быть, это было чье-то имя?