Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

1. Так как в предыдущих трех книгах мы воздали похвалу девам, то вполне благовременно, братие, начать рассуждение о вдовицах; и, в самом деле, мы не должны проходить (молчанием) и лишать похвалы, свойственной девственницам, тех, которых мысль апостола приравняла к девам, как написано: И незамужняя и дева заботятся о том, «как угодить Господу, чтобы быть святой и телом и духом» (1 Кор.

7

:34). В самом деле, наставление о девстве чрез примеры вдовиц приобретает некоторым образом большую силу. Сохраняя ложе (своего) мужа чистым, вдовицы служат для дев доказательством того, что непорочность должна быть сохраняема для Бога. И, несомненно, воздержание от супружества, которое некогда доставляло наслаждение, не меньшая добродетель сравнительно с тем состоянием, при котором (совсем) не знают удовольствий брака. Вдовицы должны быть тверды в двух отношениях: с одной стороны, не жалеть о том супружестве, которому они сохраняяют верность, а, с другой стороны, не иметь влечения к брачным удовольствиям, и, оставаясь в беспомощном состоянии, не обнаруживать своей слабости.

2. Однако в этом самом подвиге заключается и награда, – награда свободы; ибо «жена связана законом доколе жив ее муж; если же муж ее умрет, она свободна выйти за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия» (1 Кор.

7

:39, 40). Итак, апостол ясно выразил разницу между ними, сказав, что одна связана, а другая более блаженна; и это наставление он изложил не столько на основании собственного соображения, сколько по внушению Святого Духа, так что это наставление является не человеческим, а небесным.

3 Почему же, спрашивается, в те времена, когда голод охватил весь род человеческий, Елисей был послан ко вдовице (3 Цар.

17

:19)? Вот смотри, как каждой из них подается особая милость: к деве (посылается) ангел, а ко вдовице пророк (Лук.

1

:27, 28). Добавь еще, что один был Гавриил, а другой Елисей; ясно, что были избраны самые первые и превосходнейшие из числа ангелов и пророков. Но достойно похвалы не просто всякое вдовство, а только то, в котором совмещается подвиг (virtus) вдовства. Было ведь, без сомнения, и прежде много вдовиц, однако из всех их избирается одна; этим (обстоятельством) прочие не столько отклоняются от подвига, сколько примером добродетели призываются к нему.

4 Итак, эти предварительные рассуждения заставляют внимательно относиться (к самому подвигу вдовства), хотя уже простое соображение само по себе непосредственно может убедить в том, что вдовам необходимо подражать этой добродетели. В самом деле, очевидно, что каждая вдовица имеет преимущества не за свое только положение вдовины, а за самые заслуги, что именно расположенность к гостеприимству не пропадает даром пред лицом Бога: Он, – как Сам сказал в Евангелии, – воздаст величайшую награду вечности за утоление жажды холодной водой (Мф.

5. Но мы не ограничиваемся одним только предписанием гостеприимства. Зачем даже собственностью ты считаешь то, что находится в мире, так как мир общий? Или зачем ты считаешь частною собственностью плоды земли, тогда как земля принадлежим всем? «Взгляните, – говорит Христос, – на птиц небесных; они ни сеют, ни жнут» (Мф.

7. Итак, вдовица не ограничивается только телесным воздержанием, но отличается также и добродетелью; правила эти не я даю ей, а предъявляет апостол. Не я только один воздаю ей и самую честь, но еще прежде меня воздал ее учитель языков, сказав: «Вдовиц почитай, истинных вдовиц. Если же какая вдовица имеет детей или внучат, то пусть она прежде научается управлять своим домом и воздавать должное родителям» (1Тим.

5

:3–4). Отсюда следует, что вдовица должна обладать и тем и другим свойством любви: она должна любить детей и почитать родителей. A тем, что она будет воздавать повиновение родителям, она будет наставлять чрез это и своих детей, и этим исполнением своего долга доставит награду себе самой; то, что она предоставит другим, – это принесет пользу и ей самой.

8. «Ибо сие, – говорит, – угодно Богу» (1 Тим.

5

:4); и поэтому, если ты, вдова, заботишься о том, как угодить Богу, то ты должна исполнять именно то, что, как ты узнала – угодно Ему. И раньше еще, призывая вдовиц к подвигу воздержания, святой апостол сказал, что они заботятся о том, как угодить Господу (1 Кор.

7

:34). В другом же месте, где указывается вдова, достойная похвалы, заповедуется не только помышлять, но и уповать на Господа: «Ведь истинная вдовица, – говорится здесь, – и одинокая надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах день и ночь» (1 Тим.

5

:5). И (апостол) вполне справедливо показывает, что те, которым, с одной стороны, предназначен подвиг добродетели, а с другой, воздается широкое почтение даже со стороны епископов, – должны обладать безукоризненной чистотой.

9. А какова должна быть (подобная) избранница – это изображается в речи того же самого учителя: «Не менее, – говорит, – как шестидесятилетняя, бывшая женою одного мужа» (1 Тим.

5

:9). Но не одна только старость может образовать вдовицу; к старости еще должны присоединиться подвиги вдовства. Без сомнения, по преимуществу та достойна прославления, которая укрощает пыл молодости и бушующие страсти юного возраста, которая не желает благ супружеской любви и обильной ласки детей, – она имеет преимущества пред той, которая, при физической истощенности, уже холодна от старости, зрела возрастом, и потому не может пылать страстью и надеяться на рождение (детей).

10. Но если какая-нибудь (вдовица), как бы не радея о плодах целомудрия, вступит во второй брак, – что несомненно не возбраняется апостольскими правилами, – и потом опять лишится мужа, то и для нее, конечно, не загражден подвиг вдовства. И она, конечно, будет иметь заслугу хотя и позднего целомудрия. Но все же более достойна похвалы будет та (вдовица), которая не испытает второго брака, потому что у этой очевидно стремление к целомудрию, а у той, по всем признакам, только или старость, или стыд положили предел замужеству.

11. И не одна только телесная чистота составляет доблесть вдовицы, но в то же время великое и плодотворное упражнение в добродетели: она (должна быть) известной «по добрым делам: если она воспитала детей, принимала странников, умывала ноги святым, если скорбящим доставляла утешение и, наконец, была усердна ко всякому доброму делу» (1 Тим.

14. А что (да будет позволено нам возвратиться к предыдущему) значит то, что во время величайшего голода по всей земле вдовица, однако, не переставала заботиться о Боге, и именно к ней был послан пророк для пропитания (3 Цар.

17

:14)? Так как Господь напоминает мне, что Он намеревается говорить поистине (Лук.

4

:25), то в этом случае, кажется, Он побуждает нас видеть таинство. И в самом деле, что может быть истиннее таинства Христа и Церкви? Итак, не напрасно из многих вдовиц оказано предпочтение той одной. Кто же эта вдовица, к которой посылается столь великий пророк, который был взят на небо; и притом (посылается) тогда, когда небо было заключено на три года и шесть месяцев, когда сделался голод великий по всей земле? Повсюду был голод, а эта вдовица однако еще не имела нужды. Что же означают эти три года? Не те ли это три года, в которые приходил на землю Господь и не мог найти плода на смоковнице, как о том написано: «Вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице, и не нахожу» (Лук.

13

:7).

15. Без сомнения, это та вдовица, о которой сказано: «Возвеселись, неплодная, не рождающая, воскликни и возгласи, не мучившаяся родами, потому что у оставленной гораздо больше детей, нежели у имеющей мужа» (Ис.

54

:1). И поистине вдовица та, о которой прекрасно сказано: ты забудешь о бесславии и вдовстве твоем, ибо я – Господь творец твой (Ис.

54

:4, 5). И, может быть, поэтому-то является вдовицей та, которая хотя оставила мужа ввиду страдания тела, но в день суда, однако, получит Сына Человеческого, Которого она, казалось ей, потеряла: Ибо, говорит, «на малое время Я оставил тебя» (Ис.

54

:7), конечно, затем, чтобы оставленная с еще большею славою могла сохранить верность.

16. Таким образом, все: и девы, и замужние, и вдовицы имеют пример, которому должно подражать. Вот почему, может быть, и Церковь (одновременно является) девой, замужней и вдовицей, ибо все они – одно тело во Христе. Итак, именно она

[20]

есть та вдовица, для которой во время осудения на земле небесного слова были нарочито посылаемы пророки; она была бесплотной вдовицей, но сохранявшей деторождение до определенного ей времени.

17. Далее, нам кажется, что и личность того, кто оросил сухую землю росою небесного слова, кто открыл, – во всяком случае не человеческою силою – , заключенное небо, не была личностью обыкновенною. В самом деле, кто же может открыть небо, как не Христос, Которому ежедневно приносится за грешников пища, исполнение Церкви (quotidie de peccato ribus cibus, Ecclesiae cumulus, congregatur)? Да и невозможно ведь для человека сказать: «Мука в кадке не истощится и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю» (3 Цар.

18. Слова же: «до того дня, когда Господь даст дождь на землю» (там же), что же означают иное, как не то, что «Он сойдет как дождь на руно, как капли, орошающие землю» (Пс.

21. Итак, Писание показало, какую милость может вызвать жертва, сколь великий дар божественного благоволения может быть вo вдовицах. Так как им воздается от Бога столь великая почесть, то нам следует обратить внимание и на то, к какой жизни они должны стремиться. В данном случае Анна научает, какими должны быть вдовицы. Эта Анна рано сделалась сиротой благодаря преждевременной кончине мужа, но она, однако, снискала славу великой чести; насколько она была религиозна, настолько же проникнута ревностью к целомудрию. Это была вдова, говорит (Евангелист), «восьмидесяти четырех лет, вдова, не отходившая от храма», вдова, день и ночь служившая Богу в посте и пламенной молитве (Лук.

2

:36, 37).

22. Вот видишь, какая вдовица прославляется: жена одного мужа, почтенная уже по своему преклонному возрасту, еще живая для веры, но уже расслабленная телом; местопребывание ее – в храме, беседа ее состоит в молитве, жизнь – в постах; по причине неутомимого служения (Богу) и днем и ночью, она хотя и познала старость тела, но, однако, (преклонного) возраста благочестия еще не знала. Так настроена, вдова с самой молодости, так она прославляется в глубокой старости; эта вдовица возлюбила вдовство не вследствие условий возраста, не вследствие слабости тела, но по причине величия добродетели. В самом деле, когда (Евангелист) говорит, что она семь лет жила с мужем со времени своего девства, то этим он прямо заявляет, что нравственные силы для старости были уготованы в ней еще трудами юности.

23. Итак, мы научаемся, что добродетель целомудрия бывает троякая: первая – добродетель замужества, вторая – добродетель вдовства, третья – добродетель девства; но мы не должны прославлять одну какую-нибудь из них так, чтобы исключались при этом остальные. Каждая из них приводит к своей особой цели. В этом отношении существует прекрасное учение, смысл которого сводится к положению, что «в Церкви есть, кого предпочитать, но нет, кого можно было бы отвергнуть (quos praeferat, habet: quos rejiciat, non habet)». О, если бы только никогда она и не могла иметь таковых! Итак, мы прославили девство, но так, что не отстранили (от прославления) вдовиц; и вдовиц мы почитает так, что воздаем (при этом) должную честь (suus honos) супружеству. И этому научают не наши правила, а божественные свидетельства.

24. Вспомним, как именно восхваляются – Мария, Анна и Сусанна. А так как им следует воздавать не только похвалу, но также подражать их примеру, то вспомним ввиду этого, где обреталась Сусанна (Дан.

25 У тех

33. Ужели не кажется тебе замечательной и эта вдова Ноеминь, которая поддерживала свою вдовую жизнь колосьями с чужой нивы, и которую во время старости кормила сноха (Руф.

2

, 2 и след)? Действительно, в пользу и защиту вдов служит также и то, что они умеют так воспитать своих снох, что эти последние являются для них опорой во время преклонной старости и доставляют им таким образом как бы награду за наставление, как бы плату за обучение. В самом деле, Руфь, отдавая предпочтение вдовой жизни своей свекрови пред отцовским домом, не могла покинуть ту, которая хорошо обучила и воспитала свою невестку; и хотя муж ее также умер, однако, она не покидает (свекрови), кормит ее в бедности, утешает в печали и не уходит (от нее) даже тогда, когда ее отпустили: словом, доброе наставление

[22]

не ведает нужды. Таким образом, Ноеминь, потеряв двоих сыновей и мужа, лишившись плодов своего чревоношения, не лишилась, однако, плодов благочестия: она нашла и утешение в скорби, и поддержку в бедности (Руфь

1

:5).

34. Итак, вы видите, святые жены, как богата вдовица потомством добродетелей и плодами своих заслуг: при них она не могла даже погибнуть. Добрая вдова, таким образом, не узнала нужды; правда, она была в преклонном возрасте и находилась в крайней бедности, но все же она получила обычную награду за наставление. Хотя у нее не было ближайших родственников, но зато она нашла чужеземцев, которые заботились о ней, как о матери, почитали ее, как отца, и несмотря на незначительны средства к жизни пожелали уплатить ей за ее наставления; они с избытком вознаградили вдовицу за ее заслуги тем, что (Руфь) отыскивала (ей) пищу и делала на нее расходы.

35 Обычно кажется, что вдова печально влачит дни свои и в слезах проводит жизнь. Зато она счастлива в том отношении, что незначительными слезами покупает себе вечную радость и в короткое время приобретает вечную жизнь. О таковых есть хорошее изречение: «Блаженны вы, плачущие, ибо воссмеетесь» (Лук.

6

:21). Посему, будет ли кто предпочитать обманчивые образы здешних радостей наслаждению будущим счастьем? Ужели нам кажется достойным презрения виновник, – тот избранный предок плоти Господней, – который пепел вкушал, как хлеб, и питие растворял слезами, а в вечерних слезах находил для себя радость утреннего пробуждения (Пс.

36. Итак, вдова имеет прекрасное средство к прославлению; оно состоит в том, чтобы, наряду с грустью о муже оплакивать мир; и пусть (у нее) будут всегда наготове эти искупительные слезы, которые, проливаясь за мертвых, могут принести пользу и живым. Плач очей предназначен для выражения душевной печали: но он возбуждает милосердие, уменьшает труд, облегчает скорбь и сохраняет целомудрие; и потому та, которая находит для себя утешение в слезах, уже не представляется самой себе жалкой: в слезах для нее заключаются и награда за любовь, и обязанности благочестия.

1. Передают, что в древности Соломон совершил такой славный суд (3 Цар.

3

:16 и след.). К нему обратились две тяжущиеся женщины; одна из них неловким поворотом во время сна задушила своего ребенка и предъявила притязания на чужое дитя; другая же, обнаруживая действительную любовь и не зная за собою вины, признавала своего сына принадлежащим ей по праву. Так как та и другая упорно стояли на своем, то судья колебался в своем решении; Соломон, конечно, не мог быть судьей скрытой тайны, когда мысли той и другой тяжущейся были ему еще не известны. И вот приведенный в недоумение, он приказал приготовить меч, и, распорядившись, чтобы слуги притворно показывали печальный вид при исполнении своих обязанностей, он велел рассечь ребенка пополам, так чтобы каждая мать могла получить по половине. Когда женщина, требовавшая себе чужого ребенка, услышала это решение, то не только осталась спокойной, но даже еще просила рассечь дитя, ведь ее не волновало при этом материнское чувство. Напротив, та женщина, которая знала своего ребенка и боялась вовсе не того, что она проиграет дело, а того, что лишится сына, выразила заботливость не о своем утешении, а о дитяти: она начала умолять, чтобы ребенка лучше передали невредимым чужой матери, нежели рассеченного на части возвратили ей. После этого Соломон, – не обладающей, конечно, божественным величием, а, как просто человек, узнавший о внутреннем расположении (матери) при помощи очевидных доказательств – рассудил, что ребенка справедливее будет возвратить той, которая чрез собственную скорбь выказала себя истинной матерью, а ту, которая не тронулась состраданием к мальчику, даже ввиду предстоящей ему смерти, Соломон объявил чуждой ему по природе, потому что, как он увидел, в ней не было любви к нему.

2. Итак, истина не укрылась; она оставалась только невыясненной вследствие притворства (другой матери); и добрая мать долго находилась в двусмысленном положении, пока оставалась в неизвестности относительно решения. Хотя это событие совершилось в прошедшие времена, однако оно описано для нашего вразумления, дабы мы могли понять, что все вымышленное может обнаружиться и все выдуманное открыться.

3. Итак, эти две, – говорю: просто две (ведь мы решили не рассуждать в этом месте о женщинах), – эти две, говорю, обозначают веру и искушение. Искушение, говорю я, от начала является виновником всеобщего (communis) греха: оно, после того как потеряло свое собственное потомство вследствие порока в телесных сношениях и душевного сна, пытается похитить плоды чуждого ему потомства. Итак, когда (человека) связывает искушение, вера (его) колеблется, (и это бывает до тех пор), пока меч Христов но сделает явными тайные душевные движения. Что же это за меч Христов? Это тот меч, о котором написано: Я пришел принести меч на землю (Мф.

4. Итак, вот что можно сказать на основании книги Царств, а также прибавить (к этому) на основании обстоятельств дела, позаимствовать из истории, взять из показаний сознания и извлечь от веры. Теперь мы рассмотрим ряд пройденных нами выдержек из книги Судей. Конечно, не для праздного разговора было совершено убийство. Но повторим самую историю.

5. У иудеев был судья Иеффай. Беспокоясь неопределенностью состояния военных действий и испытывая страх пред неизвестностью исхода сражений, он дал обет такого рода (Суд.

11

:30, 31): если он прогонит врагов, то принесет в жертву Богу, первосвященнику его триумфа, первого, кто только выйдет ему навстречу из ворот его дома. И так, выиграв сражение и прогнав неприятеля, он возвращается домой; и вот в самых воротах дома выходит ему навстречу дочь, полная любви и (ничего) не знающая об обете. Отец тотчас же вспомнил о своем обещании и при мысли о нем начал сожалеть, что поклялся исполнить долг обета. Горе мне, сказал он, ты, «дочь,… сразила меня; … я отверз уста свои о тебе пред Господом». А она сказала: О, «отец…, ты отверз уста свои обо мне пред Господом, делай же со мною то, что произнесли уста твои» (Суд.

11

:35 и след.). И она потребовала отсрочки но только на два месяца, пока, вошедши на гору, не оплачет своего девства. Когда затем два месяца прошло, она возвратилась к отцу. Тот исполнил обет: именно такими словами нужно выразиться, коль скоро Божественное Писание не поведало нам о самом исполнении обета и избегло упоминания об убийстве родного человека.

6. Итак, что же? Одобрим ли мы это? Ни в каком случае. Но в то же время, хотя я и не одобряю убийства, однако замечаю в себе страх и опасение при мысли о нарушении обета. Тем более, что и Аврааму было сказано: Теперь я знаю, что ты любишь Господа Бога твоею, ибо ты не пожалел единственного сына своею (Быт.

22

:12). Итак, ты имеешь свидетельство, которое научает тебя, что не следует выказывать опасения пред обещанием, которое все равно должно быть нарушено. Ведь в том же самом месте (Писания) с очевидностью утверждается, что убийство не угодно Богу; и вместо сына предлагается овен (Быт.

22

:13), дабы он был принесен в жертву, а не сын.

7. Следовательно, Иеффай имел пример, которому и мог последовать в том убеждении, что человеческая кровь не умилостивляет Господа. И в самом деле, в одном (и том же) изречении, обращенном к Аврааму, Господь научает, что на первом плане мы должны полагать религиозное послушание, а не жизнь (salutem) детей: родители должны предлагать (offerri) детей Богу, но в то же время не должны их закалать. И именно в том случае, когда дочь была столь сильно озабочена отцовским обетом, почему бы отцу не поколебаться в убиении дочери? Коль скоро она предотвратила отцовскую ложь, почему бы и отцу не предотвратить гибель такой дочери?

8. Кто-нибудь скажет: с какою целью в одном случае Бог не дозволяет совершиться убийству, а в другом допускает его выполнение? Ужели Бог лицеприятен? Нет. Напротив, Он обращает внимание на заслуги и добродетели. Конечно, пока совет оставался неопределенным, Откровению следовало обозначить, как же нужно было поступить в данном случае и что должно служить примером в остальных (случаях). Но раз предшествовал пример, то Откровение не сочло уже нужным (давать разъяснения): пример прежнего события уже показал, как следовало поступить.

9. Или, может быть, потому (это так произошло), что не один и тот же был характер заслуг, а отсюда и самых событий. Отец скорбел, дочь плакала; тот и другая сомневались в божественном милосердии. Авраам же не скорбел и не соображался с родительским чувством. Услыхав Божественное изречение, он не отложил жертвоприношения, а поспешил исполнить его. Не колебался и Исаак (Быт.

10. Итак, приносится кровавая жертва, и никто не препятствует этому; приносится в жертву целомудрие, и находятся люди, которые поставляют этому препятствие. Отец дает обещание совершить убийство родного человека, и исполняет его. Отец обрекает дочь на девство, и порыв к такому святому приношению встречается с недоброжелательством. Там дочь со скорбью проливает свою кровь во исполнение клятвы отца, а у нас столь благочестивому обещанию, (каким является девство), даже ввиду природного дара и ввиду собственной воли, не дается разрешения.

11. В этом деле обвиняют даже нас. За что же именно? За то ли, что мы запрещаем недозволенные браки? Но в таком случае пусть обвиняют в том же и Иоанна Крестителя. И как раз в то время, когда мы, можем быть, и не заключаем в себе ничего достойного похвалы, – в нас считают возможным осуждать только то, что заслужило одобрения в пророке. Ужели мы упомянули об (этом) виновнике (прославления) для того, чтобы устыдить его? Припомните, по какой причине он принял мученическую кончину? Причиной его страданий было вот что. «Не должно, – говорил он, – иметь тебе ее» женою (Мф.

14

:4). Если же так (сказано) о жене человека, то как нужно сказать о посвященной девственнице! Если так сказано царю, то как нужно сказать частным лицам! Благодарение Богу, что здесь нет никакого Ирода; о, если бы не было также и никакой Иродиады.

12. Итак, разве о девстве нельзя было вести даже речи? Но почему же тогда написано: «Судите сиру и оправдите вдовицу» (Ис.

1

:17)? Почему также написано: «Отца сирот и судии вдов» (Пс.

67

:6)? Ужели поэтому мы оставим и даже подвергнем порицанию предавших себя целомудрию и невинности?

13. Но вот даже у самих язычников, при их жертвенных алтарях, девственная жизнь обыкновенно пользуется уважением; у них нет истинных заслуг, нет целомудренных мыслей; однако, телесное девство у них прославляется. Итак, от языческих церемоний никто не станет удерживать девиц, а от Церкви Божией девство будет устраняться? Там их принуждают (к девству), потому что они не были наставлены в нем; а здесь (на девство) полагается запрет, потому что нельзя было остаться не наученными в нем? Там отклоняют от брака при посредстве наград, а здесь будут принуждать к браку беззакониями? Там употребляют насилие для того, чтобы захватить девственниц, а здесь будут употреблять насилие для того, чтобы они не давали обета? И у жриц может быть воздержание, которое даже смертью, если это необходимо, не нарушается, а обречение себя на целомудрие (у нас) будет наказываться?

14. Заметьте, что девственницы удостоились узреть воскресение Господа прежде апостолов. По крайней мере, так поучает сегодняшнее чтение. Когда тело Господа нашего Иисуса Христа (Иоан.

15. Здесь вы обратите внимание на следующий немаловажный вопрос: вы, девы, не должны сомневаться в воскресении Господа. Посмотрите: заслугу производит не одно только телесное девство, но также и чистота мыслей. В самом деле, Марии Магдалине не позволено было прикоснуться к Господу, потому что она колебалась в вере относительно воскресения. Итак, ко Христу прикасается та, которая касается Его верой.

16. Магдалина же «стояла у гроба (вне) и плакала» (Иоан.

20

:11). Кто находится вне, тот плачет; находящаяся же внутри не умеет плакать. Плачет же она потому, что не видит тела Христова и думает, что оно пропало, на том основании, что сама не замечает его. Итак, Мария – вне (гроба), но Петр и Иоанн не были вне (гроба). Они поспешили и пришли (ко гробу), и потому не плакали, но удалились с радостью. Та же, которая не вошла (во гроб), плакала, не верила и думала, что тело обманом унесено, и даже, увидев ангелов, не подумала, что нужно верить. Вот почему и говорят ей ангелы: «Жена, что ты плачешь? Кого ищешь» (Ин.

20

:13, 15)? Так говорят ангелы, и Господь в тех же самых словах после повторил этот (вопрос); это затем, чтобы вам познать, что слова ангелов суть заповеди Господа.

17. Потом те же самые слова, как я сказал, повторил и Господь, говоря так: «Жена, что плачешь, кого ищешь?» Та, которая не поверила, и есть жена; ведь тот, кто верует, возрастает в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Ефес.

4

:13). «Жена», – говорит, но здесь порицается не пол, а сомнение. И хорошо, что сомневалась женщина, тогда как дева уже поверила. «Что плачешь?» – это значит: ты, недоверчиво относясь ко Христу, сама для себя являешься причиной плача, ты – сама виновница рыданий. Ты плачешь потому, что не видишь Христа: уверуй и увидишь Его. Христос близ (тебя); Он никогда не удаляется от тех, которые ищут Его. «Что плачешь?» – это значит, – не слезы нужны, а живая вера, достойная Бога. Не помышляй о смертном, и не будешь плакать; не помышляй о тленном, и не будет у тебя причины для плача. Зачем ты плачешь тогда, когда другие радуются?

18. «Кого ищешь?» т. е.: ужели ты не видишь, что Христос близ тебя? Неужели не видишь, что Христос есть сила Божия, что Христос – мудрость Божия, что Христос – святость, что Христос – чистота, что Христос – непорочность, что Христос рожден от Девы, что Христос всегда от Отца, у Отца и в Отце, что Он рожден, а не сотворен (non factus), что Он не иносущный (nec degener), а всегда возлюбленный, истинный Бог от Бога истинного?

19. «Унесли, – говорит, – Господа из гроба и не знаю, где положили Его» (Иоан.

24. И подлинно, Богом нашим сделался для нас Христос и ради этого пострадал (за нас), коль скоро девы для сохранения своей непорочности – не говорю уже о прочем – готовы пожертвовать своею жизнью. Я ничего не говорю о причине, ничего не говорю о личности; ведь где благодать Господня, там должен быть и мир Господень. Я не обвиняю кого-либо публично, а выхожу на защиту себя самого. Нас обвиняют, и, если не ошибаюсь, большинство из вас – наши обвинители. Я желаю более обличить настроение этих (обвинителей), а не указать на их имена. Поводом же к обвинению (меня) является то, что я склоняю к девственной чистоте. Кто принимает это неохотно, тот сам себя выдает.

25. Ты, говорят, учишь девству и склоняешь (к нему) очень многих. О, если бы меня изобличили в этом преступлении, о, если бы подтвердилось воздействие столь великого проступка! Я не побоялся бы презрения в том случае, если бы узнал, что мои убеждения произвели воздействие. И, о если бы вы обличали меня лучше примерами, а не поражали словами! И я боюсь только, как бы не оказалось, что я окружил себя предателями, которые превозносят меня чуждыми мне похвалами.

26. Ты, говорят, препятствуешь выходить замуж девицам, освященным святыми таинствами и обрекшим себя на целомудрие. О, если бы я мог отклонить их от выхода замуж! О, если бы я мог переменить брачный факел на священное покрывало целомудрия! Ужели кажется недостойным поступком, что посвященные девы не отвлекаются от священных алтарей для брака? И разве тем, которым позволено избирать себе жениха, непозволительно оказывать предпочтение Богу? Итак, положение дела в отношении ко мне меняется: то, что всегда относилось к чести жрецов, именно – насаждение семян целомудрия, возбуждение стремления к девству, – все это вменяется мне в бесчестие.

1. Ты поручаешь мне свое детище – посвященную Господу Амвросию, которая вместе с тем есть и мое (достояние); по причине благочестивой любви к ней ты заботишься о ней гораздо больше, нежели об остальных детях. И, действительно, так и должно быть при благочестивом сердце; других ты воспитываешь для того, чтобы отпустить из дому и сочетать с чужими, а эту ты постоянно будешь иметь при себе; конечно, и в отношении к остальным ты поступаешь по неустранимому влечению отеческой любви; в отношении же к этой ты возвышаешься (над обязанностями) отца: ты и обетом и заботами (своими) стремишься к тому, чтобы она была угодна Богу. Но все же она является главной причиной обетов и одна она только может уплатить все то, чем ты обязан и за себя и за всех детей (своих).

2. Это – жертва, которую Авель принес от первородных овец своих. Подобную (жертву) и апостол восхваляет предпочтительно пред другими, когда говорит коринфянам: Ибо «кто непоколебимо тверд в сердце своем, … и решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает. Посему, выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше» (1 Кор.

7

:37–38). Вот почему и Давид, прекрасно описавший дары (gratiam) Церкви, вся слава коей внутри, а не вне – ведь высшая похвала заключается в благих помыслах, в непорочном порыве к целомудрию и в намерениях чистой совести – затем продолжил (свою речь), говоря так: «Приведутся девы Царю вслед ее». И обратившись к Владыке Отцу: «искренния, – говорит, – ее приведутся тебе: приведутся в веселии и радовании, введутся в храм царев». (Пс.

44

:15–16).

3. Кто же это – ближняя? Конечно, та, которая приближается ко Христу и которой Слово говорит: «восстани, прииди ближняя моя, добрая моя, голубица моя; яко се зима прейде» (Песн.

2

:10–11). Пока (Церковь) не восприяла еще Божия Слова, она была бесславной, бесплодной зимой; когда же восприяла Слово Божие и распялась для мира, она стала летом. Тогда, согретая теплотою Святого Духа, она расцвела и начала источать благоухание веры, теплоту целомудрия и сладость благодати.

4. Посему он добавляет еще и в другом месте: «очи твои голубине, кроме замолчания твоего» (Песн.

5. Итак, как бы некоторым придатком девства является скромность, приуготовляемая молчанием. Вот почему и слава Церкви – внутри ее, и, во всяком случае, она заключается не в многоглаголании, а в ощущении или даже в сокровении (in penetralibus) тайн, как она и сама говорит своему жениху: «Кто даст Тя, брате мой, ссуща сосцы матере моея? Обретши Тя вне целую Тя, и к тому не уничижат мене. Пойму Тя, введу Тя в дом матере моея, и в ложницу заченшия мя» (Песн.

8. Как хороша молитва, соединенная с милосердием! Хороша молитва, которая совершается в порядке и начинается прежде всего божественными похвалами. В самом деле, если и в человеческих отношениях мы стремимся умилостивить судью, то насколько более мы должны стараться о том, когда молимся нашему Господу? Итак, прежде всего принесем Богу жертву хваления; ведь и апостол говорит: «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения» (1 Тим.

2

:1).

9. Пусть научит тебя восьмой псалом Давида, который начинается восхвалениями Богу: «Господи Господь наш, яко чудно имя твое по всей земли! Яко взятся великолепие твое превыше небес. Из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу» (Пс.

8

:2–3). Доселе молитва; затем следует моление о низвержении врага; прошение узреть луну и звезды: луну – Церковь, звезды – сынов Церкви, блистающих светом небесной благодати; и пророк надеется, что пророческим духом он увидит то, чего просит; (наконец, следует) благодарение за то, что Господь призирает на человека и укрепляет это брение тела нашего божественным посещением, а также и за то, что Он покорил человеку все роды живущих.

10. Все это равным образом содержит в себе и молитва Господня, которую нет надобности приводить. Ты, читатель, (сам) исследуй как нужно расчленить (ее); но прежде всего, как я сказал выше, следует требовать, чтобы молитва совершалась в тишине и спокойствии духа, чтобы каждый был внимателен к себе и самособран, и дабы исполнилось то, что написано: «если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле; то чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего небесного. Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» (Мф.

18

:19, 20).

11. Кто эти два, как не душа и тело? Посему и Павел измождал плоть свою и порабощал ее, дабы она подчинялась душе как своей повелительнице и повиновалась велениям разума; дабы в одном человеке не было внутреннего раздора и войны и дабы закон плоти не противоборствовал закону ума. Словом, эти два различные (начала) он сочетавал между собою как бы некоторым разумом и миром, как он сам засвидетельствовал об этом, говоря: «Ибо Христос есть мир наш, соделавший из обоих одно, и разрушивший стоявшую посреди преграду», – вражду в плоти своей (Ефес.

12. Однако, эти два, выражаясь яснее, не просто только два, но и два человека: один внутренний, другой внешний. Если эти два, предоставленные самим себе, станут устремляться вперед равномерно, так что мысли будут соответствовать делам, а дела мыслям, то колесо нашей жизни будет катиться без всякого преткновения, согласно с тем, как написано: «глас грома Твоего в колеси» (Пс.

16. Прекрасно девство, которое и тот и другой пол не только освободило от осуждения, но и привело к благодати. А обвиняем-то мы по преимуществу только женский пол за то, что он привнес причину греха: мы не замечаем в данном случае, что подобный укор собственно был бы много справедливее в отношении к нам. Действительно, если мы припомним (все) сначала и разведаем о перво начальном происхождении вещей, то тогда постигнем, каковы природные дарования (женского пола): каким образом при достойной сожаления бренности человеческого бытия женщина достигла, однако, благодати.

17. Когда Бог одобрял все дела свои – небо, землю, моря, ночь и день, – ибо одно нужно было для пользования при труде, а другое при наслаждении покоем – Он похвалил и зверей полевых; (но) лишь только дело дошло до человека, то, кажется, только он один, ради которого и было все создано, не был похвален. Какая же причина (этого)? Не та ли, может быть, что прочие (творения) все на виду, человек же (отображается) в том, что сокровенно? В животных ты найдешь исключительно только то, что видишь; а в человеке то, что ты видишь, есть самое ничтожное; он состоит из души и тела и то, что ты видишь в нем, есть только нечто служебное, управляющее же начало в нем невидимо.

18. Не без основания, стало быть, прочие (твари) похваляются при самом своем возникновении, похвала же (человеку) не воздается, а отлагается на том основании, что красота прочих (тварей) дана вовне, а (красота человека) заключается внутри: у прочих (тварей) она заключается в их природе, а у этого последнего – в сердце. И в самом деле, что может быть возвышеннее и глубже человеческой мысли, которая закрывается и скрывается как бы за некоторым телесным покрывалом, так что ее не всякий легко может подметить и усмотреть? Итак, человек не восхваляется раньше потому, что он должен быть прославлен только после предварительного исследования не внешней оболочки его, но его внутреннего человека, которого прекрасно определил апостол Петр, когда сказал, что драгоценный перед Богом сокровенный человек сердца состоит в непорочности «кроткого и молчаливого духа» (1 Пет.

19. Не без основания, стало быть, откладывается похвала (человеку), – (она откладывается) для того, чтобы потом могла быть изречена сугубо: ее отсрочка – не убыток, а приращение. Посему, никто не должен презирать себя, как малостоящее существо, (не должен) оценивать себя по внешнему виду. Хотя и сказал праведный Иов: «наг изыдох от чрева матере моея, наг и отыду тамо» (Иов.

20. И что (может быть) драгоценнее того, что относится к образу Божию и подобию? Образ же Божий заключается во внутреннем человеке, а не внешнем, – он пребывают в том (человеке), который восприемлется чувством, но не объемлется взором очей. Следовательно, и в нас должен рассматриваться тот (человек), который обнаруживается позднее. Вот почему и Бог не счел нужным восхвалить (внешнее) устроение человека ввиду того, что главнейшая часть его состоит в добродетели. Конечно, и внешний вид его прекрасен, и много превосходнее сравнительно с видом прочих животных; но только по отношению к неразумным (существам) приложима оценка по телесному виду, то же, что исполнено разума, не должно подлежать общей похвале.

25. Конечно, мы не можем отрицать того, что согрешила жена. Но зачем ты дивишься, что согрешил и пал более немощной пол, когда пал даже более сильный (Быт.

3

, 1 и след.)? Жена имеет извинение во грехе, мужчина же – нет. Та, как говорит Писание, обманута мудрейшим из всех змием, а ты – женой; ту обмануло высшее творение, а тебя – низшее; тебя ведь обманула жена, а ее, хотя и злой, но все же ангел. Если ты не мог устоять против низшего (существа), то каким образом та могла устоять против высшего? Твоя вина извиняет вину той.

26. Если ты сомневаешься в справедливости обвинения, то спросим суда (Божия). Той сказано: «в болезнех родиши чада, и к мужу обращение твое, и той тобою обладати будет» (Быт.

3

:16). А мужу говорится: «земля еси и в землю отыдеши» (Быт.

3

:19). И поистине справедливо это решение; в самом деле, если Адам не мог исполнить даже того, что он слышал от Господа Бога, то каким образом жена могла исполнить то, что она слышала от мужа? Если его не удержал голос Божий, то каким образом жену мог удержать голос человеческий?

27. И вот Адам, уличенный в том, что он вкусил вопреки божественным заповедям, данным ему из уст Самого Бога, мог сказать только то, что жена дала ему, и он ел. Между тем жена говорит: «змий прельсти мя и ядох» (Быт.

3

:13). Насколько сильнее оправдание жены! Тот изобличается, а эта допрашивается. Прибавь и то, что она первая сознается в преступлении; говоря, что ее прельстили, она тем самым свидетельствует уже о своем согрешении. Таким образом, сознание является врачеством греха.

28. И насколько во время самого суда женщина была смиреннее мужа! Тот обвинял свою жену, а эта – змия, т. е. ввиду обвинения она не отклоняла от себя преступления, но самого обвинителя своего, если бы только можно было, она желала скорее оправдать, а не обвинять.

29. Итак, в сознании ты имеешь оправдание от вины, а в исследовании (дела) оправдание от осуждения. «В болезнех, – говорит, – родиши чада» (Быт.

3

:16). И вот она несет тяжесть своего осуждения и исполняет долг (своей) наказанной природы. За тебя женщина несет службу своими страданиями и в наказании находит (свое) воздаяние, (веруя), что чрез тех самых сынов, из-за которых страдает, она получит оправдание. Итак, от преступления явилась благодать, от немощи – спасение; и, действительно, написано: «спасется же чадородия ради» (1 Тим.

32. Гряди, Ева, теперь уже трезвенная; гряди, Ева, некогда оказавшаяся невоздержной, но теперь уже постящаяся в лице своего потомства. Гряди, Ева, теперь уже не из рая изгоняемая. Гряди, Ева, теперь ставшая уже Саррой, рождающей детей не в печали, а в радости, не со скорбью, а со смехом. От тебя родится Исаак с многочисленным потомством. Снова взываю – гряди, Ева, теперь ставшая уже Саррой, о которой сказано было мужу: Выслушай Сарру, жену твою» (Быт.

21

:12). Хотя ты и подчинена мужу, так как подчинение благопристойно тебе; однако, ты скоро расторгла приговор (о тебе), так что муж получает повеление слушаться тебя.

33. Если же она рождением прообраза Христова заслуживает того, чтобы муж ее слушался, то насколько более преуспевает (женский) пол, который, сохранив свое девство, породил Христа? Итак, гряди Ева, теперь уже ставшая Марией, которая даровала нам не только основание девства, но и принесла (нам) Бога. Вот почему, радуясь и ликуя о таковом даре, Исаия говорит: «се дева во чреве зачнет и родит сына и нарекут имя Ему Еммануил» (Ис.

7

:14), «что значит – с нами Бог» (Мф.

1

:23). Откуда этот дар? Не от земли, конечно, но с неба избрал себе Христос этот сосуд своего снисхождения на землю, и освятил (этот) храм целомудрия. Чрез одну снизошел Он, но призвал многих. Почему Мария и получила то особенное имя Господне, которое обозначает «Бог из рода моего».

34. И ранее многие женщины назывались Мариями; в самом деле, и сестра Аарона называлась Марией (Исх.

15

:20); но это имя – Мария обозначало горечь моря. Следовательно, Господь пришел в горечь человеческой бренности, дабы усладить горечь (нашего) состояния, растворив ее сладостью и благодатью Небесного Слова. Это обстоятельство и прообразовал источник Мерра, сделавшийся сладким от дерева (Исх.

15

:23 и след.); действительно, весь народ языческий, раньше горький от грехов, и даже (сама) плоть наша, вследствие умиротворяющего действия страданий Господних, переменились для иной жизни.

35. Итак, прекрасна Мария, представившая образ священного девства и поднявшая ко Христу святое знамя непорочной чистоты. И вот, в то время, как все примером святой Марии призываются к почитанию девства, нашлись такие люди, которые отрицают, что она пребыла девою. Об этом великом святотатстве мы уже давно знали, но предпочитали молчать. Так как это обстоятельство теперь стало общеизвестным, и один епископ даже был изобличен в этом заблуждении, мы уже не считаем возможным оставлять его без обсуждения, особенно ввиду того обстоятельства, что и в Писании она именуется женою (mulierem). Так, напр., Сам Господь, находясь в Кане Галилейской, на обращенные к Нему слова (Богоматери): «вина не имут», отвечал: «что есть Мне и тебе, жена» (Иоан.

36. Зачем нам смущаться наименованием жены? Оно относится к полу; оно – название пола, а не указание на отсутствие невинности. Народное же словоупотребление не предрешает истины. Кроме того, девство еще с самого начала получило это наименование. По поводу того, что Бог взял одно из ребр Адама и восполнил плотию место его, в Писании сказано, что Он «созда его в жену» (Быт.

1. Те, кого приглашают на великий пир, обычно приносят с собою подарки. Будучи позван на пир в город Бононию, где празновалось перенесение (мощей) святого мученика, я также сберег для вас дары, полные святости и благодати. Дары обыкновенно считают триумфами начальников, и эти дары также служат триумфами: ведь победы мучеников составляют триумф Христа, вождя нашего. Впрочем, не сюда направлял я путь свой; и только по вашей просьбе я вынужден был принести с собою то, что было приготовлено для других, и тем самым явиться к вам не без некотораго достояния. И вот таким образом скудость мою, которая не могла бы оправдать ваших ожиданий, с избытком восполнит мученик.

2. Имя мученика – Агрикола; у него Виталий раньше был слугой, а теперь он – друг и соучастник его по мученическому венцу. Чтобы предварительно осмотреть место, слуга вышел наперед; за ним в полной уверенности, что место окажется уже приготовленным верой раба, последовал господин. И, конечно, мы восхваляем (в господине) не чужия заслуги; ведь мученичество раба есть (плод) научения господина. Этот научил, а тот исполнил. В то же время ничуть не умаляется и заслуга раба. В самом деле разве можно умалять то, что даровал Христос? Прекрасно уже и то одно, что чрез служение человеку раб научился, как угождать Христу; в то же время и господин приобрел сугубую похвалу: в отношении к рабу – за учительство, а в отношении к себе – за мученичество. И вот состязаясь между собою в добродетелях, они удостоились затем быть равными. Господин послал раба на мученичество первым, а раб увлек господина за собой.

3. Следовательно, (внешнее) положение человека ничуть не является препятствием к его прославлению; не знатность рода, а вера дарует заслуженную награду. Раб ли, свободный ли – мы все составляем во Христе едино: и «каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал» (Ефес.

6

:8). Рабство не уменьшает (заслуги) и свобода не увеличивает ея. Обрати внимание, как ни во что ставится временное положение. «Рабом ли ты призван, – говорит (апостол), – не смущайся… Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа: равно и призванный свободным есть раб Христов» (1Кор.

4. И вот, когда гонители принуждали святого Виталия отречься от Христа, а он (вместо того) еще громче начал исповедывать Господа Иисуса Христа, когда они применили к нему все виды пыток, так что на теле его не оставалось ни одного места, свободнаго от ран, тогда он излил молитву ко Господу в следующих словах: «Господи Иисусе Христе, Спасителю мой и Боже мой, повели принять дух мой; ибо я давно уже сгораю желанием принять венец, который показывает мне Твой святый ангелъ». И окончивши молитву, он испустил дух.

5. Святой Агрикола был известен за человека очень мягкаго нрава, так что его любили даже враги. Поэтому они и откладывали его мучение. И эта почтительность со стороны гонителей, соединенная с ненавистью к мученичеству, была (для него) тягостнее всякой жестокости. Наконец, когда Агрикола остался непреклонным, его распяли. Отсюда ясно, что милостивое отношение с их стороны было не выражением благорасположения, а обманом. Казнью раба они хотели устрашить господина. Но Христос обратил это в благодатный (дар): господин последовал примеру своего раба.

9. Итак, принес я вам дары, которые собрал своими руками, именно те победные знаки креста, благодать котораго вы знаете от дел его. (Эту благодать) исповедуют даже сами демоны. Другие пусть собирают золото и серебро и извлекают их из неведомых жил, пусть они собирают драгоценныя связки ожерельев, – все это временное сокровище и часто гибелыюе для обладателей его. Мы же собирали гвозди мученика; и их было далеко не мало благодаря тому обстоятельству, что ран у мученика было больше, чем членов. Когда мы собирали эти гвозди, то мученик как бы восклицал к еврейскому народу: «принеси руку твою и вложи в ребра Моя, и не буди неверен, но верен» (Иоан.

20

:27). Мы собираем победную кровь и древо креста.

10. Когда святая вдовица просила этих даров, мы не могли отказать ей. Итак, примите дары спасения, которые теперь полагаются под священными алтарями. А святая вдовица та – это Юлиана, которая приготовила и предложила Господу сей храм, освящаемый нами сегодня; она, в лице своего потомства уже освятившая Господу храмы целомудрия и непорочности, достойна такого приношения. Желая говорить об Юлиане, я упомянул об Иудее. И язык не ошибся, но сделал точное определение. В самом деле, Иудея – это душа, исповедующая Христа. Вот даже (сказано): «ведом во Иудеи Бог» (Псал.

75

:2), т-е.: там, где Его исповедывали, а не где Его отрицали. Следовательно, духовная Иудея там, где больше и чище разумение; «яко спасение от иудей есть» (Иоан.

4

:22). Таким образомь, ошибка языка открыла свидетельство святости.

11. Итак, почтим эту вдовицу, ибо написано: «вдовицы чти сущия истинныя вдовицы» (1 Тим.

5

:3); хотя, впрочем, нашей словесной почести не ищет эта вдовица, которая, имея свидетельство от добрых дел своих, возвысилась до исполнения апостольской заповеди, которая хорошо воспитала и еще лучше научила сыновей своих.

12. И кто не оплакал ее как сироту и достойную сожаления в то время, когда она потеряла мужа? Она же, напротив, сильнее оплакивала того служителя (Церкви), который был схвачен у святого алтаря, нежели своего мужа или отца детей. Хотя с потерей мужа она лишилась защиты и утешения, однако для ея святой мысли несчастие Церкви было тяжелее.

13. Она, препоясав тайники своего ума, в виду окружившей ее семьи, состоящей из трех дочерей и одного сына, воодушевившись тем, чего обыкновенно прочие страшатся, обратилась к своим детям с такою речью: «Дети! вы потеряли отца, но у вас осталась мать. Конечно, было бы лучше, если-бы отец был жив, а матери не было. Однако, как я ни слаба и ни безпомощна, но все же под условием вашего желания последовать (за мною) я покажу вам то, на основании чего вы можете думать, что отец ваш не оставил вас: у вас есть даже лучший отец – Отец небесный. Это Тот, Который был опорой даже для этих отцев. И в самом деле, какая же другая надежда остается теперь у нас? Отец ваш был богат благодатию, а не деньгами; он был богат служением своим, а не родовыми имениями; его наследие – вера, которая составляет ценность перед Богом и ничтожество для мира. Он оставил вам достаточно богатое наследство, если только вы последуете его заветам. Только одна вера нераздельно принадлежит тому и другому полу, тогда как цензовое имущество принадлежит мужчинам, а приданое – девицам.

14. И вот ты, сын, некогда любезный отцу, помни, чем ты обязан своей матери, – (помни), что ты должен поддержать доброе имя своего дома. Тебя извиняет возраст, но тебя обязывают права наследства. «Да веселятся, сын, отец и мати о тебе» (Прит.

23

:25). Не призирай свою мать как неблагоразумную. «Царево пророчество, – говорится в Писании, – егоже наказа мати его» (Прит.

31

:1). (А) что есть сын, соблюдающий словеса Божии? Сын (мой) первородный, тебе говорю: «что, чадо моею чрева? что чадо моих молитв? Не даждь жене твоего богатства» (Прит.

31

:2–3). Слышишь, что говорит Премудрый, что утверждает Писание.

15. Размысли, кто помог тебе родиться: ты скорее сын обетов, а не моих болезней. Рассуди, к какому служению отец предназначил тебя самым именем, когда назвал тебя Лаврентиемь. Мы направили свои обеты туда, откуда позаимствовали имя. И вот за обетами последовало исполнение их; воздай же мученику то, чем ты обязан ему. Он испросил тебя нам, а ты исполни то, что мы обешали о тебе наречением этого имени.

16. Что же иное, сын, по твоему мнению, ты должен избрать, как не Бога отцов твоих? Ведь Он делает бедными и богатыми, смиряет и возвышает, поднимает бедняка с земли и воздвигает нищаго из ничтожества и вместе с могущественными дает ему возможность сидеть на престоле славы и наследия; Он исполняет желание просящаго и благословляет лета праведнаго (1 Цар.

17. Итак, если вы, дети, хотите избежать всех этих неизбежных искушений, то вы должны стремиться к непорочности тела, каковую я и предлагаю вам в виде совета, но не внушаю в виде приказания. В самом деле, относительно девства может быть дан только совет, но не повеление. Оно – скорее дело желания, а не заповеди. Ведь то, что принадлежит благодати, не повелевается, а только составляет предмет желаний; оно предлагается для свободнаго избрания, а не для обязательнаго исполнения (servitutis). Поэтому апостол и говорит: «о девах же повеления Господня не имам, совет же даю, яко помилован от Господа» (1 Кор,

19. Вы слышали, дети, сколь велика награда непорочности. Ею приобретается Царство, Царство же небесное дарует жизнь ангельскую. И вам я советую именно это, что прекраснее всего, – (я вам советую) стать среди людей ангелами, которые не связаны между собою никакими брачными узами (Матф.

22

:30). Во всякомь случае те, которые не выходят замуж и не женятся, пребывают на земле как ангелы; они не чувствуют скорбей плоти, они не знают рабства, они свободны от скверны мирских помыслов; напротив, они устремляют свои мысли к предметам божественным, они, как бы скинув с себя телесную немошь, помышляют не о том, что свойственно человеку, но о томь, что суть Божие.

20. Подумайте, дочери, сколькаго вам не хватает, если вы, не имея отца, захотите выйти замуж. Не хватает хорошаго приданаго; если бы даже и этого самаго было достаточно, то и тогда вы купили бы себе за большую цену (только) рабство. И вот при настояших условиях, когда вы не имеете отца, кто только не окажет вам презрения? Куда вы прибегнете, где будете искать заступничества против обид мужа? А сколько невзгод в самом супружестве? как в большинстве случав тяжелы оскорбления? каковы – оковы?

21. Прежде всего, самое супружество суть оковы, которыми жена (nupta) привязывается к мужу и отдается ему в подчинение. Правда, узы любви приятны, но всеже они узы; жена не может освободиться от них, хотя бы этого и пожелала, (она не может) иметь даже своей свободной воли. Апостол говорит: «жена своим телом не владеет, но муж» (1 Кор.

7

:4). И что удивительнаго в этом касательно жены, когда и муж также не имеет власти над своим телом, но жена? Если не имеет власти над собой более сильный, то насколько менее (этой власти) у слабейшаго? Итак, взаимное рабство не облегчает жену, напротив, связывает ее еще крепче.

22. Итак, смотрите, что говорит Писание, что советует апостол. И кто может дать вам лучший совет, как не этот сосуд божественнаго избрания? Послушайте, что же говорит он: «хощу бо да вси человецы будут якоже и аз» (1 Кор.

7

:7). И далее говорит он о незамужних и вдовицах: «добро им, аще пребудут якоже и аз» (1 Кор.

23. Если же тот, который и по учению (своему) был превосходнейшим и обладал столь великим даром Христа, признал весьма важным воздерживаться от вступления в супружеский союз, если он для того и остался в таком состоянии, чтобы не нанести слишком большого ущерба своему служению, – так как всегда быть свободным для молитвы и всегда внимать божественным заповедям собственно невозможно тому, котораго отвлекает забота, связанная с супружеством и направленная на то, как бы ему угодить жене: – то само собою понятно, что следует избрать вам, которым только девство может дать свободу. В самом деле, выходящая замуж продается в рабство за свои же (собственныя) деньги. Даже рабы – и те покупаются при более благоприятных условиях сравнительно с заключением супружества: в первом случае рабское служение покупается, а во втором – к рабству прибавляется еще плата. Та женщина, которая продается в браке, увешивается золотом и по (этому) золоту она оценивается.

28. Многих жен божественное Писание показало миру, но честь всеобщаго спасения оно даровало одним только девам. В Ветхом Завете еврейский народ, запертый и с суши и с моря, дева перевела чрез море, как по суше (Исх.

15

:20); в Новом Завете (in Evangelio) Дева родила Создателя и Искупителя мира. Девой является и Церковь, которую апостол ревновал «представить Христу чистою девою» (2 Кор.

11

:2); девой является дщерь Сиона (Ис.

37

:22), дева – и тот небесный город Иерусалим, в который не входит ничего мирского (commune) и нечистаго (Апок.

21

:27). Дева – и та, которую призывает Иисус, обращаясь к ней с словами: «гряди от Ливана, невесто, гряди от Ливана; прииди и прейди из начала веры» (Песн.

4

:8). Она не только пришла (transivit), но и прошла (pertransit) девой: поспешая к жениху, она переходит мир (transit mundum) и достигает (pertransit) Христа; иными словами это значит, что посвятившая себя Христу стремится к небесному и минует пределы земного. Да и сам Жених шествует к своей Невесте так, что скачет чрез горы, прыгает чрез холмы (Песн.

2

:8).

29. В похвалу же девства он прибавляет еще: «вертоград заключен сестра моя, Невеста, вертоград заключен источник запечатлен» (Песн.

4

:12), – (заключен) для того, чтобы девство, огражденное затворами целомудрия, приносило лучшие плоды, чтобы в нем пребывали неповрежденными печати целомудрия. Берегите этот сад души вашей, этот источник чистой влаги, дабы кто не возмутил его в вас, дабы кто не распечатал этот источник, который запечатала у вас природа (genitalis origo). Пусть никто не похищает виноградника души вашей и не насаждает (вместо него) дешовых овощей. Ведь виноградник – это как бы плоды девства, а супружество – это как бы насаждение овощей, которыя часто подвергаются действию холода; и потому как и травные овощи, скоро отпадает и увядает, если только не положит конца ему старость, или не возвысит его до совершенства воздержание.

30. Итак, пусть не приходит к вам Ахав с пожеланием погубить и уничтожить виноградник ваш (3 Цар.

21

31. Это он грядет на облаке легком, как сказал пророк: «се Господь седит на облаце легце и приидет во Египет» (Ис.

32. Вот почему Господь со креста и поручил ее возлюбленнейшему ученику своему святому Иоанну (Иоан.

Сколь нужна эта добродетель, доказывается лучше всего примером любви и кротости Господней. Но так как новациане отказались от этой добродетели, то они не могут называться учениками Христовыми: отчего их гордость и немилосердие усугубляются.

Когда цель добродетелей состоит преимущественно в том, чтобы видеть пользу многих, то умеренность почитается изящнейшей из всех добродетелей: ибо она и самим тем, кого осуждает, не причиняет обиды и делает осужденных достойными прощения. Она одна распространила Церковь, искупленную кровью Христовой, учреждая спасительную цель искупления так, чтобы она была сносна ушам человеческим, приятна мыслям и не противна сердцам.

Ибо кто старается исправить пороки человеческой слабости, тот должен самую эту слабость на собственных своих плечах держать и как бы взвешивать, а не отвергать. Ибо читаем, что Евангельский тот пастырь погибшую овцу возложил на свои плечи, а не оставил. И Соломон говорит: Не будь слишком строг, – потому что правда должна быть смягчена умеренностью. Доверит ли тебе лечить себя тот, кого ты ненавидишь и который думает, что врач пренебрежет им, а не сожалеть будет о нем?

Почему Господь Иисус сострадал нам – пусть не устрашит, но призовет нас к Себе. Пришел кроток и смирен. Придите, – говорит, – ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Итак, Господь Иисус успокаивает, а не изгоняет и отвергает: и справедливо избрал таких учеников, которые бы, проповедуя волю Господню, собрали народ Божий, а не отвергали бы. Потому не следует считать учениками Христовыми тех, которые вместо кротости дышат жестокостью и вместо смирения облекаются гордостью, а сами, ища для себя милосердия Божеского, для других – его отрицают, подобно учителям новацианским, называющим себя чистыми.

Что может быть горделивее таких, если Писание говорит: Кто родится чистым от нечистого? Ни один. Если дни ему определены. И Давид восклицает: Изгладь беззакония мои? Или они святее Давида, от рода которого Христос избрал воплотиться в Девическом чреве? Какая жестокость в том, что они, повелевая приносить покаяние, не хотят облегчить его! Ибо не для прощения отнимают побуждение к покаянию. Потому что никто не может каяться, если не будет уверен в милости и прощении.

Но новадиане утверждают, что не следует принимать в сообщество Церкви впавших в прегрешение. Если бы они исключали одно святотатство и не давали бы за то прощение, то хотя это и немилосердно, и противно Божескому намерению, однако, в доказательствах их не было бы противоречия. Ибо Господь, не исключая никакого греха, все прощает. Когда же они со стоиками почитают все грехи за одно: и кто убьет петуха или задушит отца, тот равно, по их мнению, недостоин небесных таинств, – то как они могут это принять, когда и сами не могут не признаться в том, что несправедливо, чтобы казнь для немногих распространялась на многих.

Но отдаем мы, говорят они, почтение Богу тем, что одному Ему предоставляем власть отпускать грехи. Однако, напротив, никто столько не оскорбляет Его, как хотящие уничтожить Его повеления и не исполнять порученной должности. Ибо сам Господь в Евангелии сказал: Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся. Итак, кто больше выказывает чести Богу – повинующийся ли Его заповедям или противящийся?

Церковь в обоих случаях хранит послушание: ибо и оставляет грех, и отпускает. Ересь, напротив, в одном немилосердна, а в другом непослушна: хочет оставить то, чего не отпускает; не хочет отпустить того, что оставила, в чем и осуждает себя собственным своим судом. Ибо Господь равно дозволил как оставлять грехи, так и прощать: почему не имеющий власти простить не имеет и оставить. Так как, напротив, по слову Господню, имеющий власть оставить, имеет и простить, то новациане сами себя опровергают: ибо отрицая за собой власть прощения, должны также отрицать и власть оставления. Как может быть одно позволительно, а другое нет? Кому даны обе возможности, тому или обе позволительны, или обе непозволительны. Церкви дозволены обе, ереси же ни то, ни другое не позволено: ибо это право дано одним только священникам. Почему Церковь, имеющая истинных священников, справедливо присваивает себе это, ересь же, не имея священников Божиих, присвоить себе этого не может. Из этого явствует, что она, не имея священников, не должна присваивать себе и священнического права. И так они в бесстыдном своем упорстве принуждены со стыдом признаться.

Надобно принять в рассуждение и то, что принявший Духа Святого, принял и власть оставлять и прощать грехи. Ибо написано: Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся. Почему не могущий прощать грехи не имеет Духа Святого; дар Духа Святого есть должность священническая, право же Духа Святого состоит в том, чтобы оставлять и прощать грехи; так почему они присваивают себе должность того, во власти которого сомневаются?

Дух Божий более склонен к милосердию, нежели к жестокости; но они по своему неистовству не хотят того, чего это последний желает; а чего, напротив, не хочет – то делают; ибо мстить есть дело судьи, отпускать же есть дело милосердием исполненного. Посему, о Новациан, лучше бы тебе отпускать, нежели связывать: ибо одно бы ты делал как бы не позволяя грешить, а другое – из сожаления.

Но, – говорят они, – исключая тяжкие грехи, мы даем прощение. Виновник вашего заблуждения – Новациан – учил, напротив, что никому не следует давать прощения: ибо чего он сам не может решить, того не может и соединять, чтобы сединение не подавало надежды к решению. Почему вы начальника вашего осуждаете собственным вашим мнением: ибо, различая грехи, определяете, какие можно решить и какие – нельзя. Но не делает разделения Бог, Который обещал всем Свою милость и священникам Своим без всякого исключения дал власть отпускать грехи. Но только согрешивший много да умножит также свое покаяние: ибо большие преступления и большими слезами омываются. Итак, непохваден Новациан, что отрицает для всех прощение; непохвальны и вы, подражатели и хулители его; ибо уменьшаете желание к покаянию там, где умножить его должно: потому что, по учению Христову, тягчайшие грехи должны быть подкрепляемы сильнейшей подпорой.

Как велико развращение в том, что вы присваиваете себе такие грехи, которые можно прощать, а Богу предоставляете то, что невозможно! Это есть не что иное, как выбирать себе причины к прощению, Богу же оставлять случай к ярости и жестокости. Но позабыл ты апостольские слова: Бог верен, а всякий человек лжив, как написано: Ты праведен в словах твоих и победишь в суде твоем. Итак, да признаем Бога, склонного более к милосердию, нежели к жестокости, как Он Сам о Себе говорит: Милости хочу, а не жертвы. Может ли жертва ваша быть приятна Богу, если вы отрицаете милосердие, а Он Сам говорит: Не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь, и живите!

Апостол же, толкуя эти слова, говорит: Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех, и осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас. Здесь Апостол говорит не о подобии плоти, ибо Христос принял истинную плоть, не говорит также и о подобии греха, ибо греха не сотворил, но грех на нас: но пришел в подобии греха, то есть принял подобие грешной плоти: подобие, ибо написано: Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его? Человек был во плоти и по человечеству познаваем; силой же выше человека и непознаваем имеет нашу плоть, но не имеет пороков ее.

Ибо не как простой человек, рожден не от мужского и женского смешения, но от Духа Святого, и от Девы принял пречистую плоть. Ибо все мы рождаемся под грехом, и самое наше рождение в грехе, как говорит Давид: я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя. Почему плоть Павлова была телом смерти, как он сам говорит: кто избавит меня от сего тела смерти? Христова же плоть осудила грех, которого Он не чувствовал в рождении, но пригвоздил его на кресте через смерть, да будет во плоти нашей оправдание через благодать, где прежде был грех через преступление.

Что на это скажем, кроме таких апостольских слов: Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас. И так, за кого Христос ходатайствует, тех Новациан обвиняет. Кого Христос искупил во спасение, тех Новациан осуждает на смерть. Кому Христос говорит: Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня: ибо я кроток, тем Новациан, напротив, кричит: я не кроток. Кому Христос говорит: И найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо, и бремя мое легко, на тех Новациан налагает тяжкое бремя и жестокое иго.

Хотя этого довольно для доказательства, сколь милосерден Господь Иисус, однако пусть Сам Он научит тебя, говоря: И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне. И ниже: Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим небесным.

Где исповедует – исповедует и принимает всех; где же отрицает – не всех отрицает, как написано: Всякий, кто исповедает Меня, того исповедаю и Я, то есть всякий: всякого; почему следовало сказать: всякий, кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я. Из этого явствует, что Бог всем обещает благодать Свою, но не всем угрожает казнью и милосердие Свое увеличивает, мщение же уменьшает.

И это написано не только у Матфея, но и у Луки, чтобы ты знал, что это не напрасно упоминается.

Всякий, – говорит, – кто исповедает Меня, то есть, кто исповедует Меня, какой бы он жизни и какого бы состояния ни был, будет иметь Меня воздаятелем за исповедание свое. Когда сказано всякий, то никто исповедующий не исключается от воздаяния. Но не равным образом всякий отвергшийся отвержен будет, ибо может статься, что иной, будучи побежден мучениями, словом отвергается от Бога, сердцем же поклоняется Ему.

Или все равно, добровольно ли кто отвергается от Бога или делает это будучи побужден мучениями, а не по воле? Если люди умеют различать подвиги, то Бог ли не может? Ибо часто в подвигах века сего бывает, что и побежденные венчаются народом вместе с победителями, когда их подвиги были известны уже прежде, и особенно, когда видят их не добившимися победы из-за коварства и лести: то Христос ли оставит без прощения, видя Своих подвижников, несколько уступивших мучениям?

Это, – говорят они, – утверждаем мы для того, чтобы не сделать Бога подлежащим перемене, если Он прощает тем, которые прогневали Его. Для этого отвергнем ли мы Божеские изречения и будем ли следовать мнениям их? О Боге должны мы рассуждать по собственным Его изречениям, а не по чужим. Так читаем мы в пророке Осии, что Бог снисходителен к тем, кому прежде как бы в гневе грозил. Что, пишет, сделаю тебе, Ефрем? что сделаю тебе, Иуда? благочестие ваше, как утренний туман и как роса, скоро исчезающая. И ниже: Как поступлю с тобой, Ефрем? как предам тебя, Израиль? Поступлю ли с тобою, как с Адамою, сделаю ли тебе, что Севоиму?

В самом гневе отеческой побуждаем любовью, словно бы сомневается, каким образом предать казни заблудшего: хотя иудей и достоин того, но Бог еще рассуждает с Собой. Поступлю ли с тобою, как с Адамою, сделаю ли тебе, что Севоиму? – два города, которые по близости от Содома, равной подлежали гибели. Повернулось, – говорит, – во мне сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя. Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема.

Не видим ли, что Господь Иисус гневается на нас, согрешающих, для того, чтобы страхом гнева Своего обратить нас? Поэтому гнев Его есть больше действие решения, нежели исполнения мщения, как сам Господь говорит: оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы. Ожидает стонов наших временных, чтобы избавить от вечных: ожидает слез наших, чтобы излить Свое милосердие. Так в Евангелии, побужден будучи слезами некоей вдовы, воскресил сына ее. Ожидает нашего обращения, чтобы и Самому обратиться от гнева к подаянию благодати, которая в нас всегда бы пребывала, если бы мы не падали. Но поскольку мы нашими грехами навлекаем на себя гнев, то огорчается, чтобы мы смирились и, смиряясь, достойны были более помилования, нежели казни.

Пророк Иеремия да научит тебя говоря: Ибо не навек оставляет Господь. Но, послал горе, и помилует по великой благости Своей. Ибо он не по изволению сердца Своего наказывает и огорчает сынов человеческих. Из этого и других мест видим, что Господь для того смиряет под ноги Свои всех, привязанных к земле, чтобы мы избежали суда Его. Но не от всего сердца смиряет грешника Тот, Который из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего.

Если же не ото всего сердца смиряет всякого грешника: то тем более не ото всего сердца наказывает того, который также не ото всего сердца согрешил. Ибо как сказано об иудеях: приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня, то, может быть, и о некоторых падших скажет: эти устами от Меня отверглись, сердцем же – со Мной; ибо хотя и побеждены мучением, но не преклонились к неверию. Посему напрасно некоторые не прощают тех, вера которых известна самому гонителю, так что старается истребить ее мучениями. Такие отверглись однажды, но каждый день исповедуют: отверглись словом, но исповедуют стонами, плачем и слезами, исповедуют свободным непринужденным голосом. Хотя уступили на время дьявольскому искушению, но и сам дьявол после отступил от них, не имея власти присвоить их себе; уступил их плачу, уступил покаянию.

Хотя в первой книге находится много такого, что может побудить к покаянию, но поскольку еще многие доказательства можно прибавить к этому, то станем продолжать начатое.

Подобает приносить покаяние не только со всяким тщанием, но и заблаговременно, чтобы Евангельский тот хозяин, посадивший смоковницу в винограднике своем, не пришел и, не найдя на ней плодов, не сказал виноградарю: сруби ее; на что ода и землю занимает? Но виноградарь этот в защиту сказал: Господи, оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом: не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее.

Итак, да обработаем и мы навозом свою землю, подражая трудолюбивым земледельцам, которые не стыдятся жирным навозом утучнять землю и нечистым прахом посыпать, чтобы благодаря тому собрать изобильнейшие плоды.

А каким образом обрабатывать ее, учит тому апостол, говоря: все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа. Знал он, что Авраам своим смирением и уничижением обрел благодать перед Богом. Знал, что Иов, сидящий в гное, получил все, чего лишился. Помнил Давидовы эти слова, что Бог из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего.

Да не стыдимся исповедать Господу свои грехи. Стыдно открывать свои преступления; но этот стыд утучняет землю, истребляет тернии, возвращает плоды, которые считались мертвыми; подражай тому, кто, хорошо обрабатывая свою землю, искал плодов вечных: Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне. Когда и ты таким образом будешь обрабатывать свою землю и сеять духовное, то обрабатывай так, чтобы снять грех и приобрести плод. Апостол поступал так, что истребил в себе желание к гонению. Что Христос мог сделать полезнейшего для нашего исправления, как не то, что вместо гонителя даровал нам наставника и учителя.

Столь ясным примером поведения самого апостола и писаниями его изобличаемы будучи, тщатся еще доказать, что апостол согласен с их мнением, и приводят его слова, сказанные евреям: невозможно – однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия, и ругаются ему.

Но мог ли Павел проповедовать противное своему поступку? Он отпустил грех через покаяние коринфянам, то как он мог осуждать сам свое решение? Когда же не мог опровергнуть того, что устроил, то он сказал не противное, но только различное. Ибо противное само себя опровергает, различное же берется в другом смысле. Но не противоречит то, чтобы одно согласно было с другим; ибо, проповедуя о покаянии, надлежало ему упомянуть и о тех, которые допускают повторение крещения; надлежало ему вывести нас из сомнения, что и после крещения согрешившим могут прощаться грехи, чтобы мы, не имея надежды к прощению, тщетно не помышляли о повторении крещения.

Что сказано это о крещении, доказывают самые слова апостольские: невозможно отпадших опять обновлять покаянием. Ибо через крещение обновляемся и перерождаемся, как Павел говорит сам: Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, чтобы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. И в другом месте: обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданнаго по Богу; и в другом месте: обновляется, подобно орлу, юность твоя. Ибо мы, будучи мертвы грехом, рождаемся в Боге через таинство крещения. Итак, апостол учит единому крещению: одна, говорит, вера, одно крещение.

Известно и то, что в крещаемом человеке распинается Сын Божий, ибо плоть наша не могла избавиться от греха, если бы не была распята во Христе Иисусе, как написано: все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились; и ниже: Ибо если мы соединены с ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием Воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним; и колоссянам говорит: быв погребены с Ним в крещении, в Нем вы и совоскресли. Это написано для того, чтобы мы верили, что Христос распинается в нас, через Него очищаются наши беззакония, и пригвождает Он к кресту наши предписания как Единственный, могущий отпускать грехи. Он побеждает в нас начала и власти, ибо написано о Нем: Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору.

Посему эти апостольские слова: невозможно отпадших опять обновлять покаянием, когда они снова распинают Сына Божия, следует относить к крещению, в котором распинается в нас Сын Божий, и мы некоторым образом делаемся победителями, когда приемлем подобие смерти Того, Который на кресте Своем победил начала и власти, чтобы и мы в подобие смерти Его победили их. Но однажды Христос распят, однажды умер греху и потому крещение одно.

Святой Апостол не мог написать против ясного учения Христа Спасителя, Который грешника кающегося равняет с сыном блудным, который, уйдя в далекую страну, расточил все взятое от отца имение и после пожелал родительского хлеба, ибо питался уже выжимками оливковых плодов, которые шли в корм свиньям; и, по возвращении своем, получил от отца одежду, перстень, сапоги и заклан был для него телец, чье заклание изображает страсти Господни, через которые дается нам небесное таинство.

Мудро отмечено: уйдя в далекую страну, отлученный от святого алтаря – ибо это значит отлучиться от небесного этого Иерусалима и лишиться сожития со святыми. Почему и апостол говорит: Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу.

И там, пишется, расточил имение свое. И, конечно, расточил имение свое тот, чьи дела с верой несогласны; ибо вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. Хорошее имение есть вера, в которой находим наследство нашей надежды.

Не удивительно, что погибал от голода не имеющий Божественной пищи, пожелав которую, вокликнул: Встану, пойду к отцу моему, и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою. Не видите ли, что Христос увещает нас к молитве, чтобы мы были достойны таинства, а вы хотите отнять то, для чего приносится покаяние? Отними у кормчего надежду переплыть, и он, будучи в неизвестности посреди волн, заблудится. Отними у борца венец, то он будет, распростершись, лежать на ринге. Отними у рыбака надежду поймать рыбу, то перестанет бросать сети. Итак, каким образом претерпевающий душевный голод может тщательно молить Бога, ежели он отчаивается вкусить святой пищи.

Согрешил, – говорит, – против неба и пред тобою. Такими словами исповедует смертный грех, чтобы вы всякого кающегося преступника не отвергали, когда согрешивший приемлется на небо – (что есть смертный грех согрешивший перед Богом, Кому одному говорит Давид: Тебе единому согрешил я, и лукавое пред очами Твоими сделал.

Слышали мы, что вы еще возражаете против таких Евангельских слов: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам. Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго. не простится ему ни в сем веке, ни в будущем. Этот пример разрушает все ваши доказательства, ибо написано: всякий грех и хула простятся человекам. Следовательно, почему вы не отпускаете? Почему налагаете узы, которых не снимаете? Почему сплетаете узлы, которых не ослабляете? Отпускайте прочим и не прощайте только согрешающим против Духа Святаго, о которых думаете, что по силе Евангелия навеки связаны грехом.

Но кого Христос связывает, примем то в рассуждение, повторив первые слова для яснейшего понятия. Иудеи говорили о Христе: Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского. Иисус отвечал им на то: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город иди дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою; Как же устоит царство его? И если Я силою веелъзевуда изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют?

Из этого ясно видим, что сказано то о таких, которые думали, что Господь Иисус силой веельзевула изгоняет бесов, и им в ответ Он сказал, что сатанинское наследие пребывает в тех, которые Спасителя всех сравнивают с сатаной и в царстве дьявольском помещают благодать Христову. И что сказано о таковой хуле, доказывается следующими словами: Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы3? Итак, тем только отрицает прощение.

Святой Петр сказал Симону, который, будучи заражен волшебной наукой, думал, что он с помощью денег получит благодать Христову, даваемую через наложение рук: Нет тебе в сем части и жребия; ибо сердце твое неправо перед Богом. Итак покайся в сем грехе твоем, и молись Богу; может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего. Ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды. Видишь, что Петр Симона волхва, говорящего хулу на Духа Святого; апостольской властью осуждает главным образом потому, что тот не имел чистого познания веры; однако не отнял у него надежды на прощение, ибо призывал его к покаянию.

И так Господь отвечал то на хулу фарисеев, для которых отрицает Свою благодать потому, что они небесную Его власть назвали дьявольской. Посему водимы духом дьявольским и те, которые разделяют Церковь Господню, в числе которых отступники всех времен, для кого Христос отрицает прощение; ибо всякий грех творится против каждого порознь, а этот против всех вместе. Ибо они одни желают разрушить благодать Христову; они одни раздирают члены Церкви, для которой Господь Иисус пострадал и для которой дан нам Дух Святой.

Из этих слов апостола Петра, сказанных Симону волхву: может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего, заключают, что Петр-де не утвердил того, чтобы кающемуся отпускали грехи. Но пусть примут в рассуждение, что апостол говорит о Симоне, который не веровал, а помышлял лукавое. Сам Господь, видя несовершенное усердие книжника, сказавшего ему: Учитель! Я пойду за тобою, отвечал: лисицы имеют норы. Когда же Христос прежде крещения не повелел следовать за собой тому, чье лукавство предвидел, то почему удивляешься, что апостол согрешившему по крещении не прощает, видя его пребывающим в нечестии?

Но это будет в ответ противникам. А я не утверждаю, что Петр будто бы усомнился; притом не рассуждаю за благо одним словом опровергать великое дело. Когда, по их мнению, усомнился Петр, то, конечно, усомнился и Бог, говорящий Иеремии пророку: Стань во дворе дома Господня, и скажи ко всем городам Иудеи, приходящим на поклонение в дом Господень, все те слова, какие повелю тебе сказать им; не убавь ни слова. Может быть, они послушают, и обратятся каждый от злого пути своего. Из этих слов могут ли заключить, что и сам Бог не предвидит будущего?

Итак, словом тем изъясняется не какое-либо незнание, а оно просто часто употребляется в святом Писании, как Господь говорит и Иезекилю: Сын человеческий! Я посылаю тебя к сынам Израилевым, к людям непокорным, которые возмутились против Меня; они и отцы их изменники предо Мною до сего самого дня. И ты скажешь им: «так говорит Господь Бог!» Будут ли они слушать, или не будут, но пусть знают. Но не знал ли Господь, могут ли, или не могут они обратиться?

Когда же Петр употребил такие слова, которые и сам Бог произносил без предосуждения по отношению к своему всеведению, то почему же сомневаться, что и Петр их изрек не в предосуждение веры своей? Ибо он не мог сомневаться в даре Христа, Который дал ему власть прощать грехи, а притом не надлежало ему оставлять места коварству еретиков, которые хотят отнять надежду у людей, чтобы отчаивающихся удобнее побудить к повторению крещения.

Апостолы по наставлению Христову учили покаянию, обещали прощение и отпускали грехи, как Давид говорит: Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не вменит греха. Пророк блаженным называет и того, чье беззаконие оставляется через крещение и чьи грехи покрываются добрыми делами. Ибо кающийся должен не только омыть слезами свои прегрешения, но и как бы прикрыть их добрыми делами, да не вменит Господь ему греха.