Пер. с англ. Е. Табидзе

Дайана Брэнскомб в испуге отпрянула от своего спутника Брюса Диксона и быстро пошла прочь. Она понимала, что убегать вот так, будто она насмерть перепуганная девчушка, смешно и глупо, кроме того, она чувствовала себя виноватой, потому что оставила Брюса в компании с коммерсантом, который своим круглым брюшком и нескончаемыми историями про нефтяные сделки загнал его в угол, однако не могла пересилить страх и вернуться. С изяществом стремительно улепетывающей газели Дайана пробиралась сквозь толчею в модном ночном клубе на крыше небоскреба, стилизованном под бивуак арабов, раскинувших шатры, – город Хьюстон демонстрировал свои способности в изыске. Под ткаными пологами, в полосочку и с болтающимися кистями, публика оказалась стиснутой со всех сторон и напоминала неспокойную скотину в громыхающем товарняке.

Исчезнуть! – молнией сверкнуло в голове, когда она случайно перехватила взгляд темно-янтарных глаз Росса, устремленных на нее поверх шумной компании. И сразу же густой и едкий сигаретный дым будто растаял, потные тела как бы и не касались ее, когда все проталкивались к бару за напитками, а гул голосов, старавшихся перекричать тяжелый рок, дабы собеседник мог расслышать, вроде бы и утих.

В это как бы остановившееся мгновение, еще до того, как Росс отвел взгляд от ее лица, исказившегося болью воспоминаний, – они нахлынули на нее, тягостные и полные драматизма.

Мгновенно и как наяву увидела она спокойное, восковое – личико Тэми, посиневшие губы изящного рта сердечком, ресницы цвета густого янтаря, опущенные навеки, Росса на коленях у дороги из ракушечника, ведущей к их прежнему жилищу, – в последний раз он держал на руках крошечное тельце, а к дому уже летела «скорая». Громкие на тихой лесной дороге, надсадные звуки сирены заглушали ее душераздирающие рыдания.

Онемев от горя, стояла она тогда рядом с Россом под гигантскими кипарисами, а высокие каблуки медленно погружались в рыхлую почву лужайки у лагуны.