Пик Дьявола

Мейер Деон

Тобела Мпайипели любил женщину — она умерла. Он привязался к ее сыну, но мальчик погиб, став случайной жертвой двух отморозков. Преступники не понесли наказания, и Тобела взял в руки асегай — боевое оружие племени коса, чтобы стать мстителем.

Судьба Бенни Гриссела, инспектора полиции, также трагична. Он может потерять всё: работу, семью, самоуважение. Выследить и обезвредить Тобелу — его последний шанс.

Часть первая

Кристина

1

За секунду до того, как священник откинул клапаны картонной коробки, весь мир будто замер, все очертания стали более ясными, четкими. На щеке у священника, крепкого мужчины среднего возраста, было ромбовидное родимое пятно; оно напоминало искривленную бледно-розовую слезинку. На худощавом лице застыло решительное выражение; редеющие волосы зачесаны назад, руки крупные, грубые, как у боксера. Всю стену за его спиной занимали книги — стеллаж напоминал мозаику, где один оттенок цвета переходит в другой. Лучи предзакатного солнца Свободного государства

[1]

падали на столешницу; Кристине показалось, что волшебный луч просвечивает ее коробку насквозь.

Она прижала вспотевшие ладони к прохладным голым коленям и пристально всмотрелась в лицо священника. Она готова была подметить малейшую перемену в выражении, но видела перед собой лишь спокойное, может быть, немного подавленное доброжелательное любопытство, относящееся к содержимому коробки. За секунду до того, как он откинул клапаны, она попыталась взглянуть на себя его глазами — оценить впечатление, которое она пыталась произвести. От магазинов в этом городке толку не было — пришлось обойтись тем, что у нее имелось. Длинные прямые светлые волосы аккуратно расчесаны; пестрая блузка без рукавов; может быть, священник все же находит блузку немного слишком облегающей? Когда она села, белая юбка задралась выше колен. Ноги у нее гладкие, красивой формы. Белые сандалии с маленькими золотыми пряжками. Ногти на ногах не накрашены; об этом она позаботилась особо. Всего одно кольцо — тонкое золотое колечко на правой руке. Макияж легкий, помада деликатно подчеркивает чувственность губ.

Ничто не выдает ее. Если не считать выражения глаз и голоса.

Священник откинул клапаны — один за другим, и Кристина непроизвольно сдвинулась на самый краешек сиденья и подалась вперед. Ей хотелось откинуться назад, но не сейчас. Надо дождаться его реакции.

Наконец он откинул последний клапан и открыл содержимое коробки.

2

Для Тобелы Мпайипели все началось вечером в субботу на автозаправочной станции в Каткарте.

Рядом с ним сидел восьмилетний Пакамиле; мальчик устал, и ему было скучно. Они проделали долгий путь из Амерсфорта — провели целых семь скучных часов в машине. Когда они завернули на заправку, мальчик вздохнул:

— Еще шестьдесят километров?

— Всего шестьдесят километров, — утешил его Тобела. — Хочешь попить чего-нибудь холодненького?

— Нет, спасибо. — Пакамиле показал пол-литровую бутылку кока-колы, стоявшую у него в ногах. В бутылке еще что-то оставалось.

3

Прокурором была женщина-коса;

[3]

у нее в кабинете было много бледно-желтых папок с делами. Они лежали повсюду. Стол был завален ими; кипы папок валялись еще на двух столах и на полу, и им с трудом удалось пробраться к стульям и сесть. Женщина-прокурор смотрела мрачновато и чуть рассеянно, как будто ее внимание делилось между всеми бесчисленными документами, как будто ей было тяжеловато нести груз ответственности.

Она объяснила Тобеле: на суде она будет выступать обвинителем. Ей необходимо подготовить его, главного свидетеля обвинения. Они вместе сумеют убедить судью в том, что обвиняемые виновны.

Это будет просто, сказал Тобела.

Это никогда не бывает просто, возразила прокурор и кончиками большого и указательного пальцев поправила на носу очки в золотой оправе, как если бы они ей жали. Она подробно расспросила Тобелу о дне гибели Пакамиле; она помногу раз задавала ему одни и те же вопросы — до тех пор, пока не уяснила себе картину случившегося. Когда они закончили, Тобела спросил, какое наказание назначит им судья.

— Если их признают виновными!

4

— По-моему, он верил, что может все исправить. Все, что угодно, — сказала Кристина. Кабинет священнослужителя заполнили сумерки. Солнце скрылось за холмами, и свет, заливавший комнату, стал мягче. Так, подумала она, проще рассказывать — интересно, почему? — Вот чем я больше всего восхищалась. Наконец-то нашелся человек, который перешел от слов к делу. А мы боялись поступить так, хотя все хотим того же самого. Лично мне не хватало смелости. Я была слишком напугана, не могла дать сдачи. А потом я прочла о нем в газетах и начала думать: может быть, и у меня получится… — Она помедлила с долю секунды, а потом срывающимся голосом спросила: — Ваше преподобие, вы слышали об Артемиде?

Священник ответил не сразу; некоторое время он сидел без движения, слегка подавшись вперед, поглощенный ее рассказом. Потом он сморгнул; его внимание явно переключилось на другое.

— Об Артемиде? Мм… да, — неуверенно ответил он.

— О том деле писали все газеты.

— Газеты… — Кристине показалось, что священник пришел в замешательство. — Некоторые вещи проходят мимо меня. Каждую неделю случается что-то новое. Я не всегда в курсе последних событий.

5

Инспектор уголовной полиции Бенни Гриссел открыл глаза. Перед ним стояла жена; одной рукой она трясла его за плечо и горячо шептала:

— Бенни… ну, Бенни, просыпайся же!

Он лежал на диване в гостиной; то, что он лег на диване, он еще помнил. Должно быть, здесь он и уснул. Ноздри его уловили аромат кофе; голова болела и кружилась. Рука, на которой он лежал, онемела под тяжестью тела.

— Бенни, нам надо поговорить.

Он застонал и попытался сесть.

Часть вторая

Бенни

23

Гриссел никогда не боялся начальства. Главным образом потому, что мог перепить любого из начальников — и поодиночке, и всех разом. И обойти их в работе. У него на счету было гораздо больше раскрытых преступлений, чем у них в их бытность детективами, и не имело значения, алкоголик он или нет. Но сегодня ему было не по себе. Они стояли в небольшом зале ожидания у блока интенсивной терапии больницы «Сити Парк». Все стояли, хотя в зале ожидания были и стулья: старшие суперинтенденты Исо Мтимкулу и Матт Яуберт, начальник ООТП и его заместитель, комиссар Джон Африка, начальник уголовного розыска всей провинции, и Гриссел. Чуть поодаль, вне пределов слышимости, сидели Купидон и Кейтер. Оба вслушивались, но начальство говорило тихо. Когда сотрудник отдела находился в реанимации, начальство разговаривало приглушенно.

— Матт, дай мне номер того человека из «Вулворта», — велел комиссар Африка, цветной ветеран, выслужившийся из низов. Он работал и в Кайелитше, и в Кейп-Флэтс, и в дореформенном отделе убийств и ограблений — так тогда назывался отдел особо тяжких… — Я слышал, они хотят обратиться к министру, ну и черт с ними. С министром я разберусь. Это самая малая из наших проблем…

Ну вот, начинается, подумал Гриссел. Не надо было ему бить подонка, он это знал; раньше он никогда в жизни не позволял себе избивать задержанных. Если они собираются развалить дело из-за того, что он вышел из себя, если поганый серийный убийца выйдет на свободу потому, что Бенни Гриссел был зол на весь свет…

— Бенни, — сказал комиссар Африка, — так ты говоришь, что такие повреждения у него на морде из-за того, что он ударился о манекен?

— Да, комиссар. — Он посмотрел Африке в глаза, и все они, все четверо, поняли, что сейчас будет. — Там просто манекен стоял неудачно, подвернулся… Рейнеке ударился лицом о голову манекена. Вот откуда взялись порезы.

24

Гриссел, Кейтер и собака сидели в гостиной Элизе Ботмы. Кейтер, в свободной белой рубашке, облегающих джинсах и новеньких ярко-голубых кроссовках фирмы «Найк», задавал вопросы, как будто это он вел следствие.

— Что за порода, мэм? Похожа на метиса шпица, но разве такие собаки не лают по ночам? Я слышал, они так лают, настоящие шпицы… наверное, у вашей собачки кто-то из предков был таксой. Вы сказали, что услышали лай и потом мисс Лоуренс вышла посмотреть, в чем дело?

Элизе Ботма, хрупкая, невысокая женщина с покрасневшими от слез глазами, вздрогнула. Она не ждала вопроса в конце речи о собаках.

— Да, — тихо сказала она. Она сидела сгорбившись, не поднимая головы, сплетя пальцы обеих рук.

В комнате сильно пахло псиной и чаем ройбуш.

25

Он еще совещался с двумя следователями, ведшими предыдущие дела, когда позвонил Клуте, пресс-секретарь полицейского управления, и сообщил, что репортеры пронюхали о новом убийстве Артемиды.

— Кого?

— Ну, того убийцы с ассегаем.

— А почему Артемида?

— Бенни, эту ерунду придумал «Аргус». Какая-то греческая богиня, которая якобы колола всех копьем или что-то вроде того. Так это правда?

26

Как только он добрался до машины, позвонил Джейми Кейтер — отрапортовал, что закончил опрос свидетелей. Без всякой задней мысли Гриссел сказал:

— Встретимся в баре «У пожарного».

Он ехал по Альберт-стрит по направлению к центру города и размышлял об ассегаях, убийствах и заслугах неизвестного мстителя.

«Мощный довод», — сказал профессор, но откуда он взялся? В разговоре с Пейджелом Гриссел неожиданно высказал давно тревожившие его мысли. Впервые высказал их вслух, сам того не желая. И какая-то часть его мозга изумленно прислушивалась к собственным доводам и удивлялась: «Ну надо же!»

С каких пор Бенни Гриссел стал великим философом криминалистом?

27

Без трех минут десять он, как чужой, позвонил в дверь собственного дома. Открыв, Анна сразу спросила:

— Бенни, ты трезвый?

— Да, — ответил он.

— Точно?

Он посмотрел жене в глаза — пусть знает, что одного «да» достаточно. Она выглядела хорошо. Сделала что-то с волосами. Они стали короче. На лице косметика, губы красные, блестящие.