Книга Чисел – это своего рода свод руководящих наставлений для Израиля в его постсинайский период. Наставления касались трех сфер: 1) порядка, которому народу надо было следовать при передвижении его через пустыню; 2) того, как следовало действовать священникам и левитам в условиях постоянного передвижения народа; в) того, как должны были евреи готовиться к завоеванию Ханаана и к оседлому существованию на завоеванной территории.

В повествовательных разделах, которые в Числах преобладают, рассказывается об успехах и неудачах Божьего народа по мере того, как он согласовывал или нет свое поведение и действия с требованиями Бога.

Тот факт, что книга охватывает почти 40-летний период (с момента, когда был дан закон на Синае, до событий, положивших начало завоеванию земли Ханаанской) указывает на ее исторический характер. Однако Числа, как и другие книги Торы, больше чем историческая летопись, ибо исторические события в этой книге излагаются с определенной целью: рассказать о том, чего ожидал Господь от Израиля, и как отвечал Израиль на эти ожидания.

В Числах немного говорится о законах и правилах, составивших основу иудаизма, поэтому коротко коснемся лишь тех тем, которые не отражены в других книгах Пятикнижия.

Священническое, левитское, служение было исключительно привилегией тех, кто принадлежал к племени Левия, но здесь Господь вводит закон, который позволял любым мужчине или женщине Израиля, пожелавшим этого, по обету, данному Господу, посвятить себя служению Ему на какой-то период времени.

Иногда такие обеты давались родителями от имени их детей, как это было в случае с Самуилом (1 Цар. 1:11), но обычно взрослый человек посредством обета сам добровольно посвящал себя Господу. Тот, кто принимал такое решение, назывался назореем (от назар – «посвящать»). Все время, пока длилось его назорейство, человек должен был воздерживаться от вина и крепкого напитка, прошедших стадию брожения, а также от винограда и всего, что производилось из него. Он не должен был брить головы своей и не должен был касаться мертвого тела. Любое из вышеупомянутых действий нарушило бы данный им обет, символом которого служили длинные волосы назорея. Если же невзначай он оказывался рядом с телом усопшего, то подлежал длительной церемонии очищения, в процессе которой ему следовало остричь голову на седьмой день, а на восьмой день – принести в жертву двух горлиц, или двух голубей – одну птицу за грех, а другую – во всесожжение. Только после этого он мог возобновить свое назорейство.

Когда исполнятся дни назорейства его, он должен был привести в скинию однолетнего агнца во всесожжение, однолетнюю агницу (овечку) в жертву за грех и овна без порока в жертву мирную. Всему этому сопутствовали хлебные приношения и возлияния (корзина опресноков из пшеничной муки, помазанных елеем (маслом) и хлебов, испеченных с елеем). Без этого не могло произойти официального завершения назорейского посвящения.

Жертва за грех предназначалась для очищения от невольных грехов, совершенных в период назорейства. Всесожжение символизировало полное подчинение себя Господу. А мирная жертва должна была свидетельствовать о том, что назорей и Господь пребывают в отношениях полной гармонии.

После завершения назорейского посвящения назорею следовало остричь свои волосы и бросить их на огонь жертвенника под мирной жертвой. Вероятно, акт «принесения волос» символизировал посвящение назореем всего своего опыта Господу. Для посвящающего он символизировал благословения Того, от Которого исходят все благословения.