Лишь немногие ученые захотят рискнуть своей репутацией и возьмут на себя монументальную задачу исправления неправильных представлений о гуннах, а также народах, имевших с ними родственные связи, их союзниках или тех, кого с ними попросту путали. В основе лежат филологические проблемы воистину ошеломляющих размеров. Кроме того, требуется профессиональное знакомство с первоисточниками истории многих периодов и восточной и западной цивилизации. Ну и, наконец, необходимо уравновешенное воображение, сдержанность и осторожность, чтобы достойно справиться с неправдоподобиями, противоречиями и предрассудками, которых немало в этой области. Профессор Калифорнийского университета Отто Менхен-Хельфен занимался исследованиями мира гуннов много лет и отличался от других историков, изучавших Евразию, уникальной компетентностью в филологии, археологии и истории искусств.

В удивительном разнообразии его интересов можно убедиться, взглянув на список его публикаций, где есть Das Märchen von der Schwanenjungfrau in Japan («Сказка валькирии в Японии») и Le Cicogne di Aquileia («Аисты Аквилеи»), Manicheans in Siberia («Манихеи в Сибири») и Germanic and Hunnic Names of Iranian Origin («Германские и гуннские имена иранского происхождения»). Ему не приходилось ломать голову над идентичностью племен, народов или городов. Он всегда знал первоисточники – будь они греческими или русскими, персидскими или китайскими. Такая лингвистическая грамотность особенно необходима при изучении гуннов и их «родственников»-кочевников, поскольку название «гунн» применялось ко многим народам разного этнического характера, в том числе остготам, мадьярам и сельджукам. Даже древний кочевой народ хунну, живший к северу от Китая, не имевший никакого отношения к упомянутым выше племенам, его согдианские соседи именовали «гуннами». Менхен-Хельфен был знаком с китайскими источниками, касающимися народа хунну, и мог составить обоснованное мнение об их связи с европейскими документами, касающимися гуннской истории.

Его исключительная филологическая компетентность также помогла ему относиться к кочевникам, о которых говорится в обрывках старых манускриптов, как к реальным людям, описать их экономику, социальное расслоение, виды транспорта и способы ведения военных действий, религию, фольклор, искусство. Он сумел создать правдоподобный рассказ о предшественниках турок и монголов, свободный от традиционных западных предрассудков и лингвистических ограничений.

Менхен-Хельфен также обладал глубочайшими познаниями в истории азиатского искусства, которую он изучал на протяжении многих лет. Он был знаком с новейшими археологическими открытиями и знал, как соотнести их с доступными, но часто неявными филологическими свидетельствами.