Комната в дешевой квартире Калиновских. Посередине дверь в прихожую. Слева – в спальню хозяина. Направо – перед двумя окнами – письменный стол с беспорядочно разбросанными журналами, кипами бумаг и рукописями. Стеклянный шкаф с книгами и книги на полках. На столе портреты Добролюбова и Белинского. С противоположной стороны шифоньерка.

Елена

(входит в шляпе и кофточке).

Марфа.

Ах, голубушка Елена Сергеевна, да вы никак озябли? Боже упаси, еще ножки промочили?..

Елена.

Нет, ничего, пожалуйста, не суетись…

Марфа.

Не хотите ли чайку? У меня готовый.

Елена.

Спасибо, няня. Ничего не надо. Только ради Бога смотри, чтобы сюда не вышел Игнатий Петрович. Я поскорей спрячу пакет

(оглядываясь на двери спальни, Елена запирает в шкаф пакет с рукописью).

Гелленштерн.

Я, я хочу жаловаться на вашего мужа. Во-первых, непослушный. Вы должны забрать его в свои руки. А затем не читал Мопассана

[1]

и Бурже

[2]

и бранится. «Нет, – говорит, общественные идеи…» Будьте хоть вы моей защитницей… Вы читали, надеюсь, «Mensonges» Paul Bourget?.

[3]

Елена.

Нет, не читала… Извините, доктор, я хотела спросить; как вы нашли…

Гелленштерн.

А, понимаю, понимаю!.. Как же, я не забыл нашего разговора о Гамлете. Вчера видел Гитри

[4]

в Михайловском…

Елена.

Нет, Викентий Михайлович, я хотела спросить, как вы нашли здоровье мужа…

Гелленштерн

. Вот видите, какая вы нетерпеливая, дорогая моя… Простите, я забываю имена.

Елена и Палицын входит

Палицын.

Какая вы бледная! Вы тоже больны?

Елена.

Нет, ничего. Подождите

(приотворяет дверь спальни и осторожно смотрит)

. Он в другой комнате. Мы можем говорить. Доктор сказал мне решительно, что не отвечает за жизнь Игнатия Петровича, если мы останемся в Петербурге.

Палицын.

Куда он посылает?

Палицын.

Прощайте.

Елена.

До завтра?

Палицын.

Я на днях уезжаю.

Елена.

Куда?

Палицын.

За границу.