Долетели до Инфанты спокойно, встретила Сергеева не то чтобы большая делегация, но те, кто прибыл к посадке, были людьми в этом мире едва ли не самыми значительными. Да иначе и быть не могло, тут все, кому следовало, знали - кто прилетел и зачем.

Погода была хорошей, ясной. Правда, стояла неожиданная жара, даже чересчур, если верить прежним описаниям. И сухо, очень сухо, воздух чудился пересохшим до ломкости: казалось, резкое движение - и он обрушится, рассыплется в порошок. Да ладно - с таким ли ещё приходилось встречаться?

Вертушку подали чуть ли не к трапу севшего «Пирогова» (хотя среди осведомлённых корабль этот носил кличку «Скальпель»), не какую попало вертушку, но с гербом и бортовым номером 001. Рукопожатия оказались уважительно-твёрдыми, слова приветствия - такие, какими встречают равных. «Достойная у вас машина, весьма внушает», - одобрил глава встречавших, задрав голову, чтобы увидеть макушку «Пирогова», громадного шара на курьих (при посадке на поверхность) ножках.

Сергеев всегда обращал внимание на подобные вещи: кто встретил, как, на чём отвезли, где поселили, какой персонал приставили для обслуживания - и так далее. Страшно ругал себя за это, старался убедить, что это всё - суета сует, он же не политик, не чиновник, не сверхмагнат или там родовитый аристократ - он астрохирург со «Стелларной скорой». И найдите-ка титул повыше! Сто раз обещал себе не обращать внимания на такого рода мелочи - но никак не получалось. Честолюбие заедало.