Иван Степанович Конев (1897–1973) был одним из тех молодых советских полководцев, которые сокрушили самую мощную в 30-40-х годах XX века военную силу в Европе — армию Третьего рейха. Этого военачальника отличало умение готовить и проводить крупномасштабны; фронтовые операции, в том числе по окружению и уничтожению огромных вражеских группировок. Ни одна из операций, проводимых Коневым, повторяла другую. В книге рассказывается о жизни выдающегося полководца, о неудачах первых боёв и блестяще проведённых сражениях Великой Отечественной войны, о взаимоотношениях Конева со Сталиным, Жуковым и Хрущёвым и его послевоенной деятельности, в том числе участие в возведении Берлинской стены и подавлении Венгерского восстание.
СЕРГЕЙ МИХЕЕНКОВ
СОЛДАТСКИЙ МАРШАЛ
Роман–биография
С благодарностью к дочери Маршала Наталии Ивановне Коневой за предоставленные материалы из семейных архивов и всяческую помощь при написании этой книги
Глава первая
СЕВЕРНАЯ ДЕРЕВНЯ ЛОДЕЙНО
Когда бываешь в родных краях прославленного человека, судьба которого тебя волнует особенно, всегда пристально вглядываешься в черты его родины и пытаешься разглядеть в них нечто такое, что, кажется, и дало тот внутренний толчок, который помог выйти твоему герою, как говаривали совсем недавно, на широкую дорогу жизни.
У маршала Ивана Степановича Конева, как, впрочем, и у большинства крестьянских детей, родина довольно скромная. Тихая северная деревня Лодейно. Когда–то, в пору детства нашего героя, она относилась к Щёткинской волости Никольского уезда. В то время уезд входил в Северо — Двинскую губернию. Потом, когда начались деления и переделы, связанные то с одной властью и её политикой, то с другой, уезд и родная деревня Ивана Конева попеременно отходили то к Вологодской губернии, то к Вятской. Теперь Лодейно принадлежит Подосиновскому району Кировской области. Вот и спорят вологодские с вятскими, кому же из них приходится истинным земляком прославленный полководец XX столетия, кому он роднее. Подолью масла в огонь и я. Когда весной 1945 года в Южной Саксонии, где тогда стоял штаб 1‑го Украинского фронта, маршал диктовал свою биографию писателю Борису Полевому, то начал буквально следующим: «Родился я в деревне Лодейно на Вологодчине…» Вот так и выпало из памяти маршала Конева северодвинское его происхождение: «…на Вологодчине». Правда, как часто случается, всё своим мудрым ладом умиротворил поэт, на этот раз свой, местный, подосиновский, а устами поэта, как известно, говорит его родная земля:
…Вологодские, вятские —
Все мы крови одной,
Наши судьбы солдатские
Глава вторая
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
Долго в портовых табельщиках при хорошем заработке Коневу ходить не пришлось.
1916 год. Уже два года шла война, которая впоследствии войдёт в историю войн как Первая мировая. Газеты пестрили тревожными сообщениями с фронтов. Дядя Дмитрий Иванович поглядывал на племянника с беспокойством. Потери обеих сторон росли. Старый солдат Дмитрий Иванович хорошо понимал, что вот–вот начнут призывать и Иванов год. В связи с военными действиями не улучшалась жизнь и внутри империи. Дорожали продукты питания, другие товары. Приходилось потуже затягивать пояса. Как и всегда, нестроения в государстве особенно тревожным эхом отдавались в глубине простого народа.
— На рать сена не напасёшься, — ворчал Дмитрий Иванович, снова и снова заглядывая в казённую бумажку, доставленную на имя Ивана Степановича Конева, 1897 года рождения и подписанную местным воинским начальником.
— Что это, дядя? — спросил Иван, а у самого уже колыхнулось внутри.
— Судьба твоя. Вот что. Иди и помни: то, что иному по уши, удалому по колено. Коневы никогда перед врагом не дрожали. Отец тебе сказал бы то же.
Глава третья
РЕВОЛЮЦИЯ НА МЕСТАХ
Зимой 1917/18 годов бывший фейерверкер дивизиона тяжелых орудий особого назначения возвратился в родные края. На жизнь он уже смотрел иначе.
«В наших краях в то время ещё существовали земские управы, — вспоминал потом маршал Конев. — Пришлось начинать революцию на местах. Все мы, солдаты, вернувшиеся из армии, большевистски настроенные, взялись за организацию советской власти в своей Щёткинской волости Никольского уезда. Не скажу, что всё шло гладко, но у нас было большое желание произвести революционные преобразования, и нам удалось найти правильную линию, хотя теоретически мы были народ слабо подготовленный. Говоря откровенно, всю нашу премудрость получили мы тогда из весьма популярной книжки, из «Азбуки коммунизма» под редакцией Бухарина и Преображенского».
Запомните название этой «популярной книжки», мы к ней ещё вернёмся, ибо именно её коммунистические постулаты отравят семейную жизнь (в первой семье), а отчасти и здоровье Конева.
В беседе с Борисом Полевым Конев вскользь признался, что, когда возвращался домой, мечтал пожить в тишине, отдохнуть. Но беспокоило и другое. Он знал, каково сейчас в деревне.
С тяжелыми и противоречивыми мыслями возвращался Конев на родину, хотя в глубине души был искренне уверен в справедливости власти большевиков, в том, что именно она принесёт народу, его землякам желанную свободу, возможность трудиться и пользоваться плодами своего труда.
Глава четвёртая
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
В то время Никольский уезд отошёл к Северо — Двинской губернии, поэтому своё желание убыть на фронт с ближайшей же отправлявшейся командой Конев должен был решать с губернским военным комиссаром. Северодвинцы формировали и пополняли Шестую, северную армию. Но в это время жаркие бои шли на востоке — в Ярославле и на Урале. Ещё весной 1918 года был создан Ярославский военный округ. В него входили Владимирская, Костромская, Нижегородская, Петроградская, Псковская, Тверская и
Ярославская губернии. Военным комиссаром Ярославского округа стал М. В. Фрунзе. Именно ему Конев подаёт рапорт с просьбой отправить на фронт в составе первой же команды. Окружной комиссар, прочитав рапорт настойчивого уездного комиссара, решил познакомиться с ним лично. Вскоре состоялась встреча Конева и Фрунзе.
Бравый вид русоволосого, высокого и стройного комиссара из глубинки, его армейская выправка, отточенные движения и точные лаконичные ответы не могли не подтолкнуть Фрунзе к мысли о том, что такие сейчас нужнее на фронте, в действующих войсках, а не в тылу.
— Ну что же, пойдёте на фронт, если так настаиваете, — ответил Фрунзе, не отходя от карты, на которую были нанесены условные обозначения, красные и синие стрелки, указывающие очаги восстания, направления ударов и передвижение войск. — Смотрите, сколько их теперь, фронтов. И везде нужны военные люди, преданные революции.
Конев стоял неподвижно, время от времени поглядывая на карту. Фрунзе перехватил его взгляд. Спросил: